Санделло стоял на коленях. Рядом безмятежно щипали траву лошади. Перед горбуном на расстеленной тряпице лежал обнаженный клинок — тот самый, что былой соратник Олмера обычно нес за спиной. Горбун неотрывно взирал на меч; руки Санделло были сцеплены перед грудью. Старый мечник что-то шептал — истово, горячо, самозабвенно; взоры его впивались в клинок, словно копья.
Догорала заря. Черные горы, северный рубеж Мордора, закрывали полнеба.
Там, за темными кручами, лежала опустевшая, как и Великие Степи, земля — мало кому из ушедших с Олмером орков повезло вновь оказаться у своих очагов…
Неожиданно горбун выпрямился. Его собственный меч выскользнул из ножен с легкостью и грацией разящей змеи.
— Я докажу! — прорычал Санделло. Клинок глубоко ушел в землю, пылая в закатных лучах, точно огненный меч самого Тулкаса, Солнечного Вала, в дни давно отгремевших Великих Битв Богов.
Земля тяжко застонала. Тоскливый и яростный, вопль боли и гнева огласил окрестности; вокруг погрузившегося в земную плоть клинка вскипела темная кровь. Лицо Санделло побелело; но сам горбун даже не дрогнул. Резким движением он вырвал покрытый черным меч.
— Я докажу! — Он поднял потемневший меч, грозя непонятно кому — то ли Западу, то ли Северу, то ли Югу.
Точно безумный, он вновь вскочил в седло.
А на вершине холма от вонзившегося меча осталась узкая щель, заполненная темной кровью. Вот только чьей?
АВГУСТ, 12, РАННЕЕ УТРО, ЛАГЕРЬ РАБОВ НА ЮЖНОЙ ГРАНИЦЕ ХАРАДА
Постылые рога сыграли побудку. Серый как раз успел ляпнуть последнюю пригоршню жидкой грязи на золотистые кудри Эовин и проверить, надежно ли держатся фальшивые цепи.
— Становись, воронья сыть, становись! — орали харадские глашатаи.
Полутысячные тхеремцы неспешно направлялись к своим отрядам; сотники из рабов торопились выстроить невольников.
— Сегодня все начнется… — услыхала Эовин тихий шепот Серого. Подняла глаза — и не выдержала, отшатнулась. Блеклые глаза вспыхнули. Черный вихрь на миг пронесся в них — и вновь исчез.
— Ч-что?.. Что начнется? — слабым голосом пролепетала девушка.
— Враг близок, — выдохнул Серый. Лицо его покрывал пот. — Бой… не сегодня завтра.
Больше Эовин ничего не успела добиться от него. Звучно взревели трубы, и пятисотенный рявкнул, стоя в окружении нескольких десятков телохранителей (ряды сомкнуты, луки натянуты, копья наготове):
— Слушайте все! Коварный враг близок! Пришло время вам доказать свое право на свободу. За мной! Шагом!.. Вперед!..
Сотня за сотней, громадная армия рабов Харада (а в лагерь согнали не менее ста тысяч человек — верно, полностью выбрав всех, кого могли, с рынков Умбара и внутренних областей страны) потекла через ворота.
— Оружие!.. Где же оружие? — летело над нестройными рядами.
Эовин невольно жалась поближе к Серому. Ладонь дочери Рохана нащупала спрятанную в лохмотьях саблю. Она ловила взгляд молчаливого сотника, однако тот так и не произнес ни слова — лишь, прищурившись, озирался по сторонам.
Сотню Серого выгнали за пределы лагеря. Перед невольниками, плавно понижаясь к горизонту, лежала обширная, чуть всхолмленная равнина с редкими купами деревьев. На первый взгляд страна казалась богатой и мирной — если бы по тонким лентам дорог не тянулись бесконечные цепочки возов, нагруженных домашним скарбом. Солнце поднималось все выше, но юго-восточный край горизонта — там, где уже кончались горы, — и не думал светлеть. Все небо там было заткано дымами пожарищ.
— Вот это да… — прошептал кто-то за плечом Эовин. Это подала голос женщина — их никто и не думал отделять от воинов-мужчин.
Навстречу спасавшимся жителям Южного Харада шли тхеремские конные сотни — но их было мало, очень мало…
— Так! Слушайте все! Ваше дело теперь — копать рвы и отсыпать валы! — надсаживаясь, крикнул харадрим-глашатай, парень с луженой глоткой. Рядом с ним застыл в седле хмурый полутысячник — лицо его казалось чернее ночи. — Заступы и кирки — разбирай!
Громыхая железом, из ворот лагеря уже выезжали возы с инструментом.
Тхеремские конные стрелки разворачивались вокруг, готовя луки. Рабов отгоняли в сторону от лагеря.
— Давайте — отсюда и дальше! — Полутысячник неопределенно махнул рукой.
— Ров глубиной в два моих роста, вал… Ну, короче, сами увидите.
Приступайте!
— Так не приказывают, — услыхала Эовин тихое бормотание Серого.
— Что? — переспросила девушка.
— Так не приказывают, говорю. Ройте, мол, и все тут. А вдобавок — здесь нет нужды копать рвы. Никаких рук не хватит, чтобы перегородить равнину.
Они просто тянут время…
Тем не менее за работу пришлось взяться всерьез — харадримы шутить не умели. Серый быстро расставил людей по местам — кому относить, кому копать, кому рыхлить; и дело пошло быстрее, чем в соседних сотнях, где все ковырялись кто во что горазд.
Солнце мало-помалу поднималось все выше; поток беглецов иссяк. Не шли больше и тхеремские рати.
Только на горизонте клубился черный дым пожаров.
АВГУСТ, 12, СУМЕРКИ, ОКРЕСТНОСТИ ЛАГЕРЯ РАБОВ
— Не везет так не везет. — Малыш перевернулся на спину и, заложив руки за голову, философически уставился в постепенно темнеющее небо. — День крысе каменной на зуб! За целый день — ни конного, ни пешего!
Ведущая на север дорога и впрямь точно вымерла. В лиге к юго-востоку копошилась неисчислимая армада рабов — копали землю, строя укрепления, план которых Торин оценил крайне низко.
— Крепкого пива они перебрали, что ли? Зачем тут рвы? Их копай не копай, все равно обойдут.
— Может, они на крыльях бой дадут? — предположил Фолко. — А тут — чтобы легче удержать центр?
— Где ж тогда войска? — заметил Рагнур. — Здесь от силы несколько охранных тысяч! Хватит, чтобы рабов в узде держать, но отбить серьезный штурм?..
— Ночью я пойду в лагерь. — Прищурившись, Фолко смотрел на уродливый нарост из стен и башен, опоганивший величественный зеленый холм. — Не возражать! Я пойду один. От вас, гномов, шума порой больше, чем от бочки с камнями, катящейся под гору!
— Ну ты и загнул! — уважительно отметил Малыш, почесывая бороду и даже забыв возмутиться.
— От гномов — может быть, — невозмутимо уронил Рагнур. — А от нас, кхандцев? К тому же — как ты харадрима допрашивать станешь?
— Увидите, — гордо заявил хоббит.
— Не прав ты, Фолко. — Торин покачал головой. — Идти надо всем вместе.
Найдем кого-нибудь из кхандцев побогаче и…
— Только давайте не спорить! — предупредительно встрял Малыш. — А то не ровен час… опять друг в друга вцепимся…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});