После Нового года допрашивали свидетелей. Все они говорили правду, только правду и, что самое характерное, ничего, кроме правды.
Председатель клуба любительского собаководства, он же в прошлом председатель гаражного кооператива, а еще раньше (но это совсем давно) директор бани, во всем признался. Печать действительно новая, потому что он выдавал карточку щенка недавно, а не восемь лет назад. Но выдавал дубликат, поскольку подлинник истица утратила. Почему не указал, что это дубликат? Забыл. Откуда брал сведения о собаке? Из памяти. Пекинесов в клубе много, но этот запомнился. Чем запомнился? Затрудняюсь ответить.
Очевидцы февральской трагедии (их было двое) как раз в то утро почему-то рано проснулись. Один решил постоять на балконе (погода располагала), а другой просто прогуливался. И вдруг они увидели то, о чем сейчас рассказывают суду. Балкон на восьмом этаже, выходит в сторону гаражей. Видимость замечательная, как на ладони. А бывший газон где? За углом, его с балкона не видно. В котором часу это было? Около шести утра.
Все достоверно, только солнце взошло в тот день в семь пятьдесят четыре и было пасмурно. Справка гидрометеослужбы прилагается.
И так далее до конца января.
* * *
Я не хочу быть похожим на циников от юриспруденции, которые создают ложное представление о судопроизводстве и дезориентируют граждан. Вдруг вам когда-нибудь, боже упаси, придется отстаивать в суде свои права и законные интересы, и вдруг вы захотите узнать, как это делается. О науке я уже рассказал, а об искусстве не успел, погнавшись за сюжетом.
Кому-то может показаться, что крутые адвокаты жонглируют перед судьей справками, а он, наивный, всему этому верит.
Было бы нелепо предполагать, что стороны, нашедшие выходы на прокурора, не смогли найти такие же выходы и на суд. Весы в руках Фемиды раскачивались, уходя в опасный крен, но «что там по делу Бут?» тут же уравновешивалось «что там по делу Стрельцова?», и наступало зыбкое равновесие.
Однако судья не мог исчезнуть или передать дело в другое место, поэтому, когда обе чаши весов переполнились до краев, он наложил на глаза уже много лет валявшуюся без надобности черную повязку и сказал:
– …ть! Решу по закону.
Вот это и есть искусство.
* * *
Решение по закону состоялось почти в годовщину гибели Чарли.
Суд критически оценил представленные истицей доказательства о породе и стоимости погибшей собачки и не усмотрел оснований для удовлетворения исковых требований в части возмещения материального ущерба. Это для одной стороны.
В то же время стаффордширский бультерьер в силу его особенностей может быть отнесен к источнику повышенной опасности. Законом установлено, что владелец источника повышенной опасности обязан возместить причиненный вред независимо от вины. Владельцем стаффорда являлся Игорь Стрельцов, поэтому он и обязан компенсировать истице моральный вред в размере десяти условных единиц. А папа не при делах. Это для другой стороны.
Впереди была кассационная инстанция, наука, искусство и психиатрический стационар.
* * *
Ясным февральским утром, когда зевающие спросонья троллейбусы выползали из своих нор, цепляясь рогами за сети проводов, ясным февральским утром, когда розовое солнце прыгало по крышам многоэтажек, предвещая хорошую погоду, – в общем, обычным февральским утром в дверь пенсионерки Елены Пансофьевны Бут кто-то позвонил. Накинув шелковый халат времен китайской культурной революции, Елена Пансофьевна подошла к двери и посмотрела в глазок. За дверью она никого не увидела, но услышала странные звуки – то ли вздохи, то ли стоны, то ли храп.
Постояв немного, Елена Пансофьевна рискнула приоткрыть дверь. Перед ней, виновато опустив голову, стоял Айрон Чак Ростфал собственной персоной. Он держал в зубах плетеную корзинку.
Тут следовало бы написать так: «Разгневанная пенсионерка Е. Бут захлопнула дверь перед мордой стаффордширского бультерьера, сопровождая свои действия матерной бранью».
Но я так не напишу. Мне не хочется так писать.
– О, боже! – воскликнула Елена Пансофьевна, всплеснув руками, и взяла корзинку из пасти своего врага. В корзинке, положив морду на породистые лапы, сопел щенок. Там же лежал свернутый в трубку лист бумаги. Порода – стаффордширский бультерьер, пол – кобель, окрас – тигровый, родословная, заводчик, печать, подпись. Пенсионерка Бут взяла щенка в руки и положить обратно уже не смогла.
– Так не бывает, – скажете вы.
– Может быть, – скажу я. Ара, кстати, того же мнения.
Истина по Станиславскому
Говорят, что, если сосед должен тебе тридцать рублей – это его проблема. Если сосед должен тебе тридцать тысяч рублей – это уже твоя проблема.
Пупков (среди братвы – просто Пупок) имел проблему на гораздо большую сумму. Огорчало то, что обычно подобные проблемы возникали у соседей Пупка. Было даже время, когда единственным способом решения соседских проблем стало выдвижение своей кандидатуры в депутаты законодательного собрания. С депутата долг не спросишь. Однако у соперников проблем оказалось на порядок больше, и Пупок проиграл в честной борьбе за звание народного избранника.
Пришлось вернуться из политики в бизнес. Бизнес этот состоял из пары-тройки магазинчиков, маленького колбасного заводика и небольшой овощной базы. Кроме того, Пупок возглавлял группу товарищей из числа спортсменов, выполняющих функции альтернативной инспекции Министерства по налогам и сборам. Товарищи неплохо справлялись со своими функциональными обязанностями, сборы регулярно поступали, магазинчики работали, проблемы решались и возникали вновь. В общем—жизнь продолжалась, бизнес работал.
И тут появился друг детства Гриша со своим вагоном солярки и наглой мордой. Гриша предложил кинуть железную дорогу, но не так, как обычно, а по-честному. Несмотря на то что у Пупка была другая специальность, он иногда проявлял интерес к смежным видам искусств, особенно в тех случаях, когда пахло деньгами. По мнению Гриши, случай был именно таким.
Схема, предложенная другом детства, была проще, чем могла бы показаться с первого взгляда. А именно: знакомые пацаны контролируют одно предприятие. Это предприятие через посредника продает колхозникам цистерну солярки. Ночью перед взвешиванием цистерны мы сливаем себе солярку и закачиваем туда воду. Диспетчер – тоже наш пацан, поэтому все будет тихо и по уму. Утром железная дорога принимает состав для перевозки, пломбирует вагоны, и они уходят по назначению.
Пупок наморщил лоб – а в чем прикол? Гриша сделал лицо. Прикол в том, братан, что, когда покупатель обнаружит в цистерне воду, он поднимет шум. Но предъява будет не к пацанам, а к железной дороге, потому что она перевозчик и отвечает за несохранность груза. Все это прогоняется через суд, а выигранные бабки делятся между продавцом, посредником и нами. Втыкнулся?
Товарищи из числа выполняющих функции все проверили – дело чистое. Деньги, которые нужно вложить в дело, – это копейки по сравнению с ожидаемым наваром. И Пупок согласился. Не столько из жадности, сколько из любви к искусству. Это, в натуре, честное кидалово, а железная дорога все равно ворует больше.
Первая проблема возникла после того, как железная дорога в ответ на предъявление иска стала добиваться возбуждения уголовного дела. Подозрения пали и на продавца. Потом со счета продавца были сняты все деньги, а офис закрылся. Предприятие оказалось зарегистрированным по чьему-то утерянному паспорту, и концы пропали. Гриша уверял, что все нормально и деньги в надежном месте – просто пацаны не хотят светиться.
Но у Пупка возникло обоснованное предположение, что его деньги повисли в воздухе на неопределенное время.
Грише выкатили претензию на сумму вложенных денег плюс проценты, поставили на счетчик и установили срок.
Сначала Гриша возражал, потом, оценив серьезные аргументы товарищей, согласился и пообещал, а через некоторое время потерялся. Вот так у Пупка и возникла проблема на сумму, гораздо большую, чем тридцать тысяч.
* * *
Мне интересно, вы уже догадались о том, кто из двух друзей детства обратился к адвокату? Ведь это адвокатская история, поэтому читатель не без оснований ожидает дальнейшего развития событий в правовом поле. Например, Пупок обратился к адвокату для того, чтобы предъявить иск о взыскании долга с Гриши. Или Грише, как ответчику, потребовалась юридическая помощь при защите имущественных прав в суде.
Ничего подобного, конечно, не произошло. В нашем правовом поле столько сорняков, что обычные культуры в нем не приживаются. Множество замечательных умов размышляло на тему о том, почему в России все происходит не так, как теоретически предполагалось, но окончательных выводов никто еще не сделал. Давайте без ложной скромности признаемся, что мы с вами кое-что знаем на эту тему. Но никому не скажем. Подождем, что скажут замечательные умы.