Читать интересную книгу Тригон. Изгнанная (СИ) - Дэкаэн Ольга

Ищущим взглядом Тилия пробегает по лицам в поисках Руки, но среди обступившей её со всех сторон толпы, увидеть гоминидку так и не удаётся. В одном она уверенна: та не сбежит, как это сделал предатель-изгнанник. По крайней мере, пока не будет уверенна, что Тилии уже ничто не поможет.

— Никакого оружия, лишь то, чем вас наградила природа! — разноситься по округе властный голос Старика, рождая воспоминания о заточенных клыках убитого ею каннибала. Такое оружие было бы сейчас как нельзя кстати. — Бой будет длиться до тех пор, пока одна из вас не умрёт!

После его слов, толпа взрывается одобрительными возгласами, переходящими в единый протяжный вой. Тилия настолько поражена кровожадностью облучённых, что неожиданно для себя пропускает начало поединка и первый сокрушительный удар. Гоминидка налетает на неё, хватая здоровой рукой за волосы на затылке и врезаясь коленом в самое уязвимое место — живот. Не готовая к такому напору, почувствовав резкую боль, Тилия сгибается пополам, жадно хватая ртом воздух.

«Только бы не упасть, — взывает к Хранителям Тилия. — Иначе мне уже не подняться!»

И всё же ей удаётся устоять на ногах, пока противница с самодовольной ухмылкой кружит вокруг, подбадриваемая своими сородичами. Следующий, молниеносный удар приходиться уже по лицу и снова она оказывается не готова к атаке. Разукрашенная гоминидка не просто так выбрала мишенью уже повреждённую скулу: нестерпимая боль тут же пронзает челюсть, острыми иглами вонзаясь в мозг, так что на секунду темнеет в глазах. Не в силах удержаться на ногах, Тилия всё же оказывается на коленях, взметая вокруг клубы пыли и отстранённо оценивая повреждения: десна разбита, на внутренней стороне щеки рваная рана от зубов, один из которых — почти самый последний в ряду — болтается.

Запустив вымазанные в пыли пальцы в рот, и нащупав ставший бесполезным зуб, она выдёргивает его из десны, сплёвывая на землю алые сгустки. При виде первой крови толпа тут же начинает бесновать, продолжая как заведённая скандировать свой гортанный клич. Надо отдать должное: её противница, несмотря на всего лишь одну действующую руку, действительно хороша! Добраться до её шеи будет не просто.

«Только бы перетерпеть и дать подступиться ближе…» — уговаривает себя Тилия, убирая с лица налипшие короткие пряди и пытаясь подняться. Но её соперница на чеку. Гоминидка снова с силой дёргает её за собранные в короткий хвост волосы, прекрасно понимая, что в отличие от неё, безволосой, у Тилии это слабое место, и третий удар коленом приходиться точно по рёбрам. Дыхание тут же перехватывает, и она с протяжным стоном валиться на бок, сквозь брызнувшие из глаз слёзы наблюдая, как под одобрительные крики толпы соперница расплывается в самодовольной ухмылке. Она наслаждается! Ей мало просто добить свою поверженную жертву, она это делает на потеху публике и их вождю Старику Патрису.

Воспользовавшись небольшой передышкой, Тилия со стоном заваливается на спину и устремляет взгляд в лазурное, чистое небо. Ей уже не кажется, что помощь тому неблагодарному мальчишке, что стоит сейчас среди взрослых и, как и остальные призывает побыстрее расправиться с ней, была такой уж хорошей идеей. Она почти ненавидит этого воришку яиц за то варварское наслаждение, что написано на его чумазом лице, за искорки безумия, то и дело вспыхивающие в его светлых глазах.

С начала боя проходит не больше минуты, но, кажется, что её муки длятся уже не один час. Ещё пару таких ударов и на её теле уже не останется живого места. Когда соперница заслоняет собой солнце и на лицо Тилии падает тень, она с опозданием понимает, что её ничем не защищённая голова теперь всего лишь в шаге от облачённых в тяжёлые ботинки ног гоминидки. Вокруг неожиданно становиться так тихо, что слышно, как одинокая птичка вдалеке печально поёт свою песню.

«Заупокойная, — некстати приходит в голову Тилии скорбная мысль. — Может это та самая пернатая, что стала причиной смерти ребёнка? Или она поёт по мне?»

Собрав последние силы, и сделав глубокий вдох, она неожиданно для всех хватает подошедшую вплотную к ней соперницу за ногу и делает рывок, от чего та теряет равновесие и оказывается на земле. И вот они уже в равном положении. Не теряя времени, Тилия взгромождается верхом на свою мучительницу и, сжав ладонь в кулак, наносит первый удар. Она метит в нос, но та ловко уворачивается, и костяшки пальцев проходят по касательной, лишь слегка задев разукрашенную скулу, не причинив особого вреда. Пора бы уже смириться, что Бледной из Термитника, как зовёт её Рука, в честной схватке никогда не одолеть того, кто с самого рождения вынужден со всем миром бороться за своё существование.

Из-за шума в голове Тилия уже не слышит ни толпы, ни той маленькой вестнице чьей-то скорой смерти. Но триумф длиться не долго. Даже несмотря на увечье, её соперница слишком сильна и изворотлива и вот они, сплетясь в тугой клубок, катаются по пыльной земле, пытаясь оказаться в более выгодном для себя положении. Обессиленная Тилия в очередной раз пропускает мощный удар и гоминидка, не теряя времени, валит её на лопатки, смыкая единственную действующую руку на её горле. Взгляд прищуренных глаз полон ненависти — она давно решила участь соперницы.

Воздуха в горящих лёгких становится всё меньше, горло саднит, в голове шумит, возвещая о том, что Тилия вот-вот потеряет сознание, но непреодолимая тяга к жизни, пересиливает. Она из последних сил вскидывает руки и с трудом, но всё же дотягивается до шеи противницы, чувствуя под ладонями пульсацию крови в сонной артерии и пытаясь нащупать подушечками пальцев то, что поможет ей одержать победу. И испытывает облегчение, когда понимает, что в гоминидке тот же яд, что ещё недавно был в ней самой. Стараясь заглушить в себе все чувства, Тилия делает незаметное постороннему взгляду нажатие, после чего облучённая ещё какое-то время неподвижно нависает сверху, пока не содрогается и, хрипя, не выплёвывает в лицо своей, казалось бы, уже поверженной жертве, тёмные капли крови.

«Всё кончено!» — выдыхает с облегчением Тилия, понимая, что была на волосок от смерти, но одержала новую победу над смертью. Выстояла. Выжила!

Каждая мышца в её теле ноет и хочется лишь одного: разжать пальцы и спихнуть с себя вдруг отяжелевшее тело. Но она понимает, что всё должно выглядеть натурально, и продолжает давить до тех пор, пока соперница не заваливается на бок и не затихает. Смолкает и толпа. Тилия неподвижно лежит на земле, устало прикрыв веки и пытаясь привести дыхание в норму. Она совершенно разбита. Лицо, покрытое пылью и чужой кровью, окончательно лишилось чувствительности, горло саднит от тисков убитой ею противницы.

Она слышит чьи-то шаги и с неохотой открывает глаза. Вокруг только чужаки и недоумение на хмурых, грязных лицах. Ещё бы! Они не такого исхода ждали, не её они хотели видеть победительницей. Словно тряпичную куклу её грубо хватают под руки и резко поднимают с земли, так что всё вокруг начинает вращаться в бешеном темпе.

«Вот бы сейчас потерять сознание!» — с трудом переставляя ноги, мечтает Тилия и уже минутой позже оказывается в том же грязном углу, что и до поединка. Рядом с ней только молчаливая Рука. В её единственной конечности зажат обрывок плотной ткани, с которой на грязный пол капает, «золото Долины», вода. До краёв наполненная деревянная миска сиротливо дожидается рядом.

— Как ты?

Говорить не хочется, но Тилия всё же находит в себе силы успокоить гоминидку, проталкивая ком в горле:

— Бывало и хуже, — с трудом произносит она эту маленькую ложь, и её тут же начинает душить приступ сильного кашля.

— Чёрт, я думала тебе всё… кранты. Могла бы и предупредить, что всё это было спланировано, — тихо говорит Рука, заботливо прикладывая ткань к распухшей скуле Тилии, отчего та отзывается новым приступом боли и тут же усмехается. — Но как эта стерва тебя отделала!

— Я её недооценила, — с трудом ворочая языком, соглашается Тилия, морщась, всякий раз, когда зубы задевают внутреннюю поверхность повреждённой щеки. — К тому же нужно было подпустить поближе…