потому что чувствую себя, как в тюрьме. Мне нельзя выходить, пользоваться телефоном и интернетом. Ты даже не позволяешь заказывать еду. И самое главное ― не объясняешь, почему!
— Если бы объяснил, тебе бы стало легче?
— Да! ― вскинула руками она. ― Потому что я бы знала причину!
— Я просто переживаю за тебя, ― тихо ответил. ― С тех пор, как на компанию напали, мне всё чаще хочется укутать тебя в какой―нибудь безопасный кокон, пусть его существование и кажется полнейшим бредом. Плевать, ― усмехнулся, ― я бы отыскал такой, если бы это значило, что тебе ничто не будет угрожать. В тот день ты могла пострадать. И эта мысль не дает мне покоя.
Взгляд Элейн смягчился. Если она и продолжала злиться, то где―то совсем в глубине души.
— Ты не должен переживать за меня, ― мягко сказала она, подъезжая ближе и заставляя меня опуститься на корточки. ― По крайней мере, не из―за этого. Никто не пострадал. И я тоже в порядке. Я здесь. С тобой. Цела и невредима.
— Но ты была там перед самым нападением, ― сглотнул, вспоминая, что ощутил, когда обо всем узнал, ― и, если бы Меган не попросила тебя приехать в клинику…
— Но она попросила, ― улыбнулась, ― и всё обошлось.
— А могло не обойтись.
— Да, ― она согласно кивнула, ― но это не значит, что теперь я должна провести свою жизнь в четырех стенах. Я хочу жить. Полноценно… насколько могу.
— Я никогда не перестану беспокоиться о тебе.
— Как и я о тебе. И это вполне нормально, не находишь? ― Элейн насмешливо улыбнулась, а затем сильнее сжала мою ладонь. ― Если больше нет ничего, о чем тебе следует мне рассказать, я хотела бы съездить в центр за подарками. Сегодня рождество. Надеюсь, это веская причина.
— Но ты поедешь с Полом. ― согласился я. ― И без возражений.
— Словно когда―то было иначе, ― сыронизировала она, а затем быстро меня поцеловала. ― Я люблю тебя.
— И я тебя.
— Скажи этому балбесу, пусть одевается быстрее! Я не собираюсь его ждать! ― крикнула Элейн, уезжая в сторону своей комнаты.
— Ты не сказал о своих подозрениях, ― тихо напомнил Пол.
— Не стоит впутывать её. ― Гейл ― мужчина, стоящий неподалеку, тут же подошел ― скажи Клиффорду, поедете вместе с моей сестрой. Ходить по пятам. Глаз не спускать. Реагировать на каждый шорох.
— Да, сэр.
— Телефон держи при себе, ― продолжил, теперь уже обращаясь к другу. ― И если что―то случится…
— …тут же звонить тебе, ― кивнул Пол, ― да, я знаю.
— Ужин в семь, ― мягче добавил, ― адрес я тебе оставил. ― на лице друга появилась широченная улыбка. Я сложил на груди руки. ― Хочешь о чем―то спросить?
— Я? ― Пол усмехнулся. ― Вовсе нет.
— Серьезно? ― поинтересовался, приподнимая бровь. ― А выглядит всё иначе.
Пол сунул руки в карманы и довольно хмыкнул.
— Спрашивают тогда, когда чего―то не знают или в чем―то сомневаются, а я ответ на свой вопрос считываю по твоему лицу.
— Когда в тебе проснулся дар читать по лицам?
— Когда на твоем лице всё стало писаться черным по белому. А ещё, когда ты перестал запирать свой кабинет. ― Пол немного помолчал, а затем прислонился плечом к стене. ― Скажешь Эбби сегодня?
— Нет, ― категорично ответил, ― и ты не смей заикаться об этом. Никому. До тех пор, пока мы не разберемся с нападением и не выясним, кто за ним стоит.
— Ты лишь зря растратишь время.
— Я уберегу её.
— От чего?
— От боли. Что―то происходит. И я допускаю, что могу с этим не справиться.
— Ты впервые в жизни так не уверен в себе. Почему?
— Потому что впервые в жизни я не понимаю, с чем столкнулся, ― тише ответил, вспоминая, что сестра где―то поблизости, и что ей лучше не слышать всего этого.
— Может быть, всё совсем не так, как ты думаешь, ― предположил Пол, ― и нападение на компанию не несло собой никакой иной цели, кроме террора. Взрыв вертолета мог произойти по чисто механической причине, а разбитая машина… ― он пожал плечами, ― …предположим, хулиганы порезвились ― ну с кем не бывает.
Я взял со столика ключи и уверенно завертел головой.
— Всё совсем по―другому.
— Почему ты так в этом убежден?
— Потому что совпадений не бывает. И потому, что слишком многое не стыкуется
— Ты узнал что―то ещё? ― почти шепотом спросил Пол, делая ко мне шаг.
Продолжить разговор мы не смогли, потому что в комнате появилась Элейн.
— Готов? ― обратилась она к Полу. ― У меня уже руки чешутся, как хочется накупить всем подарков!
Кивнул другу, и тот нехотя, но оттолкнулся от стены.
— У тебя есть три часа.
— Извини? ― захлопала глазами она.
— Три часа, ― повторил Пол, сжимая ручки кресла, ― и в магазине с бельем я проведу не более пятнадцати минут.
Элейн недовольно фыркнула.
— Проведешь столько, сколько скажу. Условия он мне вздумал ставить. Твоё дело ― просто быть рядом и исполнять мои желания!
— Милая, я не Санта Клаус, ― мягко объяснил Пол, ― поэтому по части желаний ― это не ко мне.
— Дарен, ― она внимательно посмотрела на меня, ― скажи ему.
— Нет уж, разбирайтесь сами, ― усмехнулся, а затем направился к двери.
— Три часа.
— Вот ещё!
— Не обсуждается.
— Посмотрим!
Прибежала домой, когда часы показывали 15.47. Да, к обеду я не успела, но Дарену не обязательно было об этом знать. Хотя что―то подсказывало мне, что если он захочет, то всё равно узнает: хоть молчи об этом, хоть кричи во всё горло ― результат будет один.
На двух телохранителей при входе я почти не обратила внимания ― почти ― чьих рук это было дело, поняла сразу же, только вот выяснять причину, а уж тем более думать о ней, времени не было. Спрошу об этом у своего мужчины, когда тот приедет.
Наспех переодевшись в короткое белое платье с пышной юбкой до колен, стала спускаться по лестнице, на ходу завязывая в пучок волосы. Адель и Мэнди уже суетились на кухне, и пока старшая сестра потрошила индейку, младшая нещадно расправлялась с лимонами и апельсинами, разрезая их на части.
Мы разложили остальные продукты, открыли рецепты, которые нашли в интернете ― всё―таки готовили подобные блюда мы не часто ― а затем начали колдовать.
Резали, чистили, варили, жарили, выпекали, параллельно успевая шутить и смеяться, и меньше, чем через три часа были готовы индейка, картофельный пирог, ореховый рулет, а также на плите доваривался капустно―бобовый суп.
Нарезая овощной