Как писали в столичных газетах, почти всегда зрители требовали его повторить и от всей души аплодировали во время просмотров. Иногда даже стоя.
Да, прошло уже больше десяти дней, после того, как последние участники боя вернулись во Владивосток. Последним, кстати, был эсминец "Новик", которого пришлось буксировать за корму. Иного варианта пластырь, наложенный на носовые пробоины, не выдерживал. Все сильно переживали за "Новик". И для того были весомые причины. После прибытия эсминца во Владивосток все с облегчением выдохнули. Теперь можно смело говорить о том, что мы, по итогам сражения, не потеряли ни одного корабля.
Мало того, что "Новик" был гордостью Владивостокских верфей, самостоятельно его сконструировавших, так его ещё и построили на добровольные пожертвования граждан, кинув лет пять назад клич по всей стране. В бою "Новик" дважды бросался в дерзкие торпедные атаки, и оба раза ему сопутствовала удача. Не повезло ему лишь в самом конце боя, когда из дымовой завесы, поставленной японскими миноносцами, вдруг неожиданно вывалился крейсер "Яхаги" и успел дважды, почти что сразу, попасть в эсминец, едва не отправив его на дно.
От окончательного уничтожения "Новик" спасла одна из моих канонерок, которая в результате решительного манёвра прикрыла эсминец своим бронированным корпусом, вступив в дуэль с крейсером. Впрочем, дуэль оказалось недолгой. На японский крейсер обрушили огонь все, кто мог до него дотянуться. А там и наш миноносец набежал, и под неправдоподобно острым углом, выпустил две торпеды, одна из которых разнесла крейсеру корму и часть правого борта, отчего у него быстро образовался крен, никак не способствующий меткой стрельбе, а после его увеличения, и вовсе сделавшей её невозможной.
Наблюдая за затянувшейся швартовкой громадного дирижабля, я ударился в воспоминания.
— Не страшно было против японского крейсера на дуэль выходить? — спросил я у капитана, который по совместительству оказался капитаном флагмана эскадры моих канонерок.
Кстати, это многое объясняет. Любой другой капитан сначала бы разрешения запросил на дерзкий манёвр, а этот, зная мой характер, и то, что кроме меня над ним начальства нет, сам правильное решение принял.
— Так я об этом всю жизнь мечтал. Хлипковат японский лёгкий крейсер супротив русской канонерки, — на всякий случай врубил Фёдор Степанович Якимов игру под простака.
Угу, так я ему и поверил. Если что, то личные дела ключевых фигур я не ленюсь изучать. Служивый дворянин в четвёртом поколении, закончивший Военно-Морскую Академию. Так себе, простак. Если бы не его тяга к правдорубству, то чёрта с два мне бы такого капитана отдали.
— Значит не против будете, если мы ваш корабль в качестве испытательного стенда начнём использовать? — словно между делом, поинтересовался я у сорокалетнего моряка, который так и не смог ужиться со сложившейся системой интендантства, постоянно доходя в общении с ними до скандалов.
— Мой корабль? А что с ним не так? — звенящим голосом поинтересовался моряк, застыв лицом.
— С ним всё хорошо. Поэтому его я и выбрал, — немного рассеянным тоном отозвался я, краем глаза отслеживая реакцию капитана, — Думаю, вы уже видели на нашем рейде мой новый крейсер "Рюдзин"?
— Видел, как не видеть. Скажу больше, поверхностно ознакомился с его возможностями, благодаря короткой экскурсии, которой нас удостоили, — несколько иронично и ревностно отозвался Глазов.
— И как вам впечатления? — действительно заинтересовался я его мнением.
— Против "Рюдзина" я бы не стал выходить на дуэль. Там без шансов, — очень коротко охарактеризовал мне моряк своё видение боя.
— Я хотел бы ещё немного усилить крейсер, и у меня для этого достаточно возможностей. Но некоторые моменты стоит обкатать и проверить. Например, зоны накрытия техномагических Щитов. Пока непонятно, то ли их по борту растянуть, то ли уплотнить и закапсулировать ими наиболее уязвимые места корабля. Опять же, новые орудия и снаряды. Кто-то же должен будет их проверить на практике? Наземные испытания пока дали вполне приличный результат. Другое дело, что пока классической артиллерии наши новшества оказались не слишком-то и нужны. А вот на море всё иначе. Скажем так, тот броненосец, о котором вы слышали, но вряд ли успели его увидеть, он вовсе не так уж и грозен. Достаточно пары новых орудий и радиодальномера, чтобы доставить ему серьёзные неприятности, находясь вне пределов досягаемости его орудий. Радар я пока на ваши корабли не обещаю, но мы и над ним уже работаем.
Всё это я произносил, с несколько скучающим видом, но отчётливо понимал, что моряк меня слушает, как мессию.
— Может, про сами орудия что расскажете? — облизнул он пересохшие губы.
— Скоро мы их увидим. Через недельку — другую привезут нам первые образцы, пока, правда, в виде полевых орудий на лафете. Меня, признаюсь, тоже любопытство гложет. Очень уж их увидеть хочется. Знаю только одно. Наш оружейник за основу брал чертежи предков. У них эта пушка называлась "Гиацинт".
Да, с пушками дело сдвинулось. Впрочем, как и с двигателями.
Ждём только тракторостроителей. По слухам, у них всё застопорилось из-за коробки передач.
Что касается радаров, то Степан хоть их и обещает, но как-то слишком неопределённо, и сроки предпочитает не называть. Знаю только, что у них с твердотельной электроникой неплохо дело пошло. Почти половину производимого сапфирового стекла они к себе тащат и просят расширить этот цех. Сам знаю, что расширять нужно. У Усольцева уже всё готово для того, чтобы недорогие накопители Силой от того могучего Источника заряжать, что у нас в Центре находится.
Так нет же. Вместо того, чтобы делом заниматься, князь по Сахалинам да Цусимам разъезжает.
И злость берёт, и деваться некуда.
Наконец-то загремел гарнизонный оркестр и по сходням пошли герои морской битвы. Выстроившись на поле, они выслушали поздравительные речи от заместителя министра обороны и командующего флотом. Теперь им предстоит поездка на открытых машинах по городу, и скажу честно, я им не завидую. Свежо нынче в столице, хоть и май уже начался.
По традиции награждение проводилось в Большом Колонном зале Благородного собрания.
Кажется, совсем недавно я тут был, получая свои первые ордена, и вот я опять в этом величественном зале.
Награждали меня первым! И государь не поскупился! Святой Георгий второй степени! Если что, с номером сто двадцать! Да, именно столько всего этих орденов вручено за все годы существования нашей Империи.
— Фильм большой про Цусиму сняли? — почти что на ухо спросил у