все пространство для маневра. Я случайно пнул его в спину, но он продолжил гордо восседать в седле, пока я кое-как слезал, надеясь, что колени не подогнутся.
Но они подогнулись. Я бы свалился в грязь, если бы не нога Амуна, спасшая меня от бесславного падения, лишившего бы мою заготовленную речь всякой убедительности.
Держась за колено Амуна, я шагнул вперед на трясущихся ногах.
– Меня зовут Рах э'Торин, – объявил я, надеясь, что если не слова, то мое имя и тон что-нибудь скажут им. – Мы вам не враги. Мы не верны левантийцам в Когахейре. И тем, что пришли сюда. – Слова ничего не изменили. Стрелы оставались наготове, а усталость быстро вытесняла все, что меня волновало. Пришло время пойти ва-банк.
– Министр Мансин и императрица Мико знают меня, если вы подчиняетесь кому-то из них.
При звуке этих имен люди начали переговариваться, но я смотрел на их оружие, а не лица. Один за другим луки опустились, будто руки тянул вниз какой-то груз.
Человек, которого я посчитал их предводителем, повторил имя министра Мансина и указал в лес.
– Он здесь?
Могло ли мне так повезти? Но что он тут делает? Императрица Мико с ним? Или он не успел ее спасти? Мне не понравилось, как сердце пронзили надежда и страх. Я так старался не надеяться увидеть ее снова, не думать о том вечере в купальне или ночи рядом с ней в гостинице.
– Кто он? – спросил Амун, когда солдаты снова жестами пригласили, а скорее даже потребовали следовать за ними.
– Он… что-то вроде заместителя императрицы. Гидеон держал его в темнице в Мейляне, а я выпустил, так что он у меня в долгу.
– И чтобы отплатить, он даст нам кров и еду или с улыбкой засадит тебе кинжал под ребро?
Я посмотрел на Амуна.
– Зря ты заронил мне в голову эту мысль. Надеюсь, что первое. Я помог и императрице в трудные времена, и мне хочется верить, что они не собираются начинять нас стрелами.
– А ты время даром не терял.
Просто утверждение, но я уловил пренебрежение в голосе и понадеялся, что мне показалось.
– Да, не терял время, заводя друзей и врагов, где не надо. Ладно, помоги мне сесть на лошадь. Как минимум министр не даст другим левантийцам разорвать нас на части.
– Если нас не разорвут на части кисианцы. В таком состоянии ты, наверное, упадешь, если попытаешься драться, да и я не в лучшей форме.
Кисианцы с луками в руках выжидающе смотрели на нас. Те, что сидели на деревьях, казались ястребами, готовыми к атаке.
– Не думаю, что у нас есть выбор, – сказал я.
– Похоже, здесь всегда так. – Крякнув от усилия, Амун помог мне взобраться в седло, и, кивнув кисианцам, мы последовали за ними в лес.
Кисианцев оказалось гораздо больше, чем я ожидал увидеть в таком труднодоступном, забытом богами месте, – разношерстное сборище людей в разных мундирах. Еще более удивительным стало присутствие Тора. Он разговаривал с министром Мансином в стороне от групп настороженных солдат и их командиров, ожидающих приказов. У их ног лежала карта, и напряженный разговор прекратился только при нашем приближении.
– Рах, Амун, – безо всякого удивления или интереса сказал Тор. – Вы разделились с остальными?
– Нет. Эзма объявила кутум и бросила меня умирать.
Слишком долгая выдалась ночка, чтобы пытаться как-то смягчить правду.
– Что?! – его потрясенный вопрос привлек внимание некоторых кисианцев. Вопреки невозмутимому выражению лица взгляд министра Мансина метался между нами. – Амун?
Остановив лошадь, Амун скрестил руки на груди.
– Думаешь, он лжет?
– Что? Нет. – Тор поморщился. – Вот дерьмо.
– Да, дерьмо, – согласился Амун. За меня так давно никто не вступался, что я уже и забыл, как это бывает. – А где был ты?
– Здесь, конечно. Я пытался добраться до Когахейры, но…
Министр Мансин указал на нас, требуя ответов. Человек, которого я в последний раз видел выходящим из дворцового подземелья, не улыбался. Он будто даже не знал, как это делается, но и не хмурился, и не приказывал солдатам прогнать нас. Для начала неплохо. И он помнил меня.
– Рах э'Торин, – сказал он, получив ответ от Тора.
– Министр Мансин.
Амун начал спешиваться. Я жаждал выпрыгнуть из седла, устав от езды не меньше, чем лошадь, но не хотел показаться слабым перед человеком, с которым предстояло торговаться, так что остался на месте и смотрел на него сверху вниз.
– Мы не желаем зла ни тебе, ни твоим солдатам, – начал я, хотя больше всего хотел спросить, помог ли он императрице Мико и все ли с ней в порядке.
В этот раз министр выглядел более здоровым, но таким же уставшим, с темными кругами под глазами. Он смерил меня взглядом, задержавшись на раненой ноге.
– Ты ранен, – перевел Тор.
– Да. Моими же соплеменниками.
Его лицо не дрогнуло.
– Что ты здесь делаешь? – Тору удалось скопировать тон министра. – Ты один?
– Вдвоем с Амуном. Мы пытаемся не погибнуть. А ты что здесь делаешь?
Он не мигая смотрел на меня.
– В святилище твои люди, – перевел Тор. – Много. Мы проходили мимо и остановились посмотреть, несут ли они для нас опасность.
– Заклинательница Эзма? – спросил я Тора, и он кивнул в ответ.
– Я как раз объяснял, что они не причинят кисианцам зла, если их не трогать. – Тор посмотрел на Мансина, который что-то сказал, и добавил: – Министр хочет знать, принадлежишь ли ты к группе из святилища.
– Если он имеет в виду дезертиров, скажи ему, что нет. Мы с их предводительницей разошлись во мнениях по фундаментальному вопросу.
– Просвети меня, что за фундаментальный вопрос? – спросил министр.
– Мое существование в этом мире.
Его брови поднялись. В любое другое время я обрадовался бы такой реакции, но сейчас тело было налито усталостью и болью, а в ухе ныло, будто кто-то воткнул туда палку.
– Он желает знать, чего ты хочешь, – сказал Тор. – Он очень занят.
– Чего хочу? Нас сюда притащили его люди, мы не сами пришли. Мы хотим безопасности. И отдыха.
– И еды, – вставил Амун. – Я бы сейчас целого оленя съел.
– Если я уговорю его отпустить вас, вы отправитесь в Когахейру?
– Когахейру? – удивился Амун. – С чего бы нам лезть из одного змеиного гнезда в другое?
Тор бросил на меня быстрый взгляд. Догадался о моих намерениях? Подслушал, как я умолял Йитти отправиться на помощь Гидеону? Или просто надеялся, что я передам сообщение Дишиве?
Амун и Тор вопросительно смотрели на меня, министр Мансин помрачнел, и кисианцы начали волноваться.
– Я еще не решил, что делать, – сказал я. Меньше всего сейчас мне хотелось говорить о Гидеоне. – В данный момент я просто хочу не…
– Министр! – Вниз по склону мчался кисианец, едва не падая от спешки. Из-под его ног во все стороны разлеталась листва. – Министр!
Он остановился, тяжело дыша и указывая вверх по склону, затем приблизился. Мы с Амуном могли только наблюдать за отсутствием реакции на лицах кисианцев и ждать,