головой. Из чащи доносились крики, ругань и звуки ударов — догнали-таки негодяев, отстраненно подумал Ансельм. Хотя что толку-то? Если — такой ценой?
Леннарт склонился над Владетелем, роясь в заплечном мешке — видимо, в поисках лекарств. Лицо лекаря было бледнее, чем у князя.
— Ничего, друг мой, — Райнхольд через силу улыбнулся Ансельму, поймав его растерянный взгляд. — Сам дурак. Кольчугу надеть поленился…
— Вот, Владетель, — пролепетал Леннарт, раскладывая какие-то тряпки прямо на хвое, прихваченной ледяной коркой. — Момент. Стрелу сейчас вынем, и…
Ну вытащит он стрелу, хорошо. А дальше-то что? До замка скакать — часа три, а то и поболе, а крови князь потерял уже порядочно… Ансельм прикусил губу.
Солнцеокий, ну за что же ты так? Он ведь твой храм защищал! Твоих врагов собирался покарать!
Небо было затянуто косматыми сизыми тучами. Дарящий Свет не видел, не знал, что происходит в этом глухом краю…
— Свет-Ансельм, — окликнул его Леннарт дрожащим голосом. — Владетелю худо…молитву бы…
Какая-то мощная, властная и непонятная сила заставила Ансельма сделать шаг вперед. Пальцы левой руки сжали плечо Леннарта, отталкивая его от князя.
— В свете и ветре, земле и воде — во всем воля твоя и дух твой, Солнцеокий. Не оставь нас во тьме дольней, даруй мне любовь и прощение…
Слова замерли на губах. Нет. Это не то, что нужно.
— Солнцеокий, нет. Даруй мне не благодать, но…силу.
Резкий порыв холодного ветра. Удивленно-испуганный взгляд Леннарта. Да, отходная молитва звучит не так…
— Дай мне силу! — с нажимом повторил Ансельм. — Силу, которую отринул. От которой отрекся.
И Сила пришла. Не россыпью солнечных искр, не дрожью земли — но твердой и спокойной уверенностью.
Ансельм приложил ладони к пропитанному кровью камзолу. В висках забилась боль. Пальцы рук свело судорогой…
* * *
… —Чудо. Чудо, — растерянно лепетал Леннарт.
— Как же ты это, Ансельм? — Райнхольд поднялся с земли. Осторожно дотронулся до раны. — Гляди-ка, и рубца не осталось. Как ты это сделал?
— Это не я. А Солнцеокий, — Ансельм опустил глаза. — Он, Владетель, решил тебя пощадить.
— Конечно, на все воля его, — серьезно кивнул Райнхольд. — Но ты ведь понимаешь, что ты избранный? Тебе удалось сотворить чудо.
— Истинное чудо, — подтвердил Леннарт.
А ведь они оба правы. Чудотворцев не появлялось в дольнем мире уже ой как давно. Хотя Сила — вот же она, рядом. Под рукой, стоит только попросить… Да, Солнцеокий отказался от всемогущества — и обрел вечную благодать. Но ведь Он — первозданный, начало всего… А Ансельм…
Ой, грех даже и сравнивать.
Хотя заглянешь в глаза Леннарта… Услышишь князево «избранный»…
Нет. Грех.
Клаус и его подручные выволокли из чащи трех разбойников. Лица, превратившиеся в кровавое месиво, не узнали бы, наверное, и матери — но у Ансельма сомнений не было.
— Владетель… — Клаус удивленно уставился на князя. — Вас же ранили… Мы и не чаяли…
— Свет-Ансельм, это они? — спросил Райнхольд, не удостаивая начальника стражи ответом.
Ансельм кивнул.
— И что с ними делать? — спросил Владетель.
Вопрос — казалось бы, очевидный, — застал служителя врасплох.
Сокровища вернулись. Князь — милостью Солнцеокого — жив. Хаймэ тоже. И Альму грабители не тронули. Трое извергов — и беззащитная девушка в безлюдной церкви, никого на милю окрест…
Да и его, Ансельма, могли бы добить, а не оглушить. Запросто!
По спине пробежал холодок.
— Думается мне, что решать должно Старшему Служителю Хаймэ, — произнес Ансельм осторожно.
— Скромность украшает, — согласился Райнхольд. — Однако твой Наставник нездоров… Да и Солнцеокий наделил тебя особым даром.
Несколько пар глаз уставились на Служителя.
— Я не держу на них зла, — Ансельм выпрямился.
— Так что ж мы, зря шли за ними? — скривился Клаус, но сконфуженно притих, остановленный взглядом Владетеля.
— Солнцеокий велел нам прощать. И кто я такой, чтобы ослушаться его заветов? Но эти люди совершили преступление не только против веры, но и против закона. — Ансельм перевел дух. — Грешники, я вас прощаю. И предаю в руки мирскому правосудию.
— То есть мне, — Райнхольд рассмеялся. — Чудесно. Чудесно-то как, Свет-Ансельм. Далеко пойдешь…Ну что ж, раз святая церковь завещает — и я вас прощу. После того, как сдохнете. Клаус, так что ты намеревался с ними сделать?
III
— Может, останешься до утра? — предложил Ансельм, наблюдая, как Альма складывает книги в старый заплечный мешок.
— Нет, — обернулась она. — Я бы и рада. Но Хаймэ так просил… кстати, ты прочитал то, что он тебе передавал?
Ансельм пробормотал что-то невнятное. Хорошо Хаймэ — живешь отшельником в горах, времени уйма, так отчего бы книги не почитать? А у Владыки Северных земель дел невпроворот. Только успевай разбираться в церковных делах да принимать страждущих. Сила, которую Свет-Ансельм обрел в том ноябре, действительно оказалась тяжкой ношей: дня не проходило, чтобы в кованые ворота храма не стучался какой-нибудь больной бедолага. Поначалу Ансельм ничего не успевал из-за этих несчастных. Потом Райнхольд надоумил принимать больных лишь в урочные часы — и стало гораздо легче. Но все равно — не до книг ему сейчас. Да только поди объясни это Хаймэ и Альме!
— Тяжело ему там одному, — вздохнула девушка. — Ты бы хоть сходил его проведать. Он же тебя столько лет растил.
Ансельм поморщился. Опять она за свое!
— Ты что, не помнишь, как он ушел? Что он тогда нес про канделябры, искушения и сакральный смысл?
— Он сказал, что святость не в канделябрах. И знаешь, я с ним соглашусь.
— Ах, ну и ты туда же! — всплеснул руками Ансельм. — Ну скажи: чем вам князь Райнхольд не угодил? Кто столько сделал для церкви, сколько он? Молчишь? А тебя кто в замок взял работать к госпоже Литании? О такой чести, небось, любая дворянка мечтает.
— Ох уж честь, — глаза Альмы недобро сощурились. — Караулить у дверей опочивальни, чтобы два ночных гостя успели разминуться?
Кровь прилила к щекам Ансельма.
— А тебе бы только мерзости говорить! — обиженно выкрикнул он.
Это все Хаймэ. Это от его безумных речей милая и покладистая Альма превращается в сущее чудовище. И объясняешь ей все, как ребенку малому, и вроде понимает и соглашается — а только все без толку. Сходит старика проведать — и снова как с цепи срывается. Ну вот и как жениться на такой?..
Со двора донесся цокот копыт.
— Это к тебе, — Альма выглянула в окно. — Из замка.
Леннарт торопливо спешился и широкими шагами направился к храму. Ансельм встретил его на пороге.
— Добрый вечер, — поздоровался он приветливо. — Как твои дела, друг мой? Как там Владетель и госпожа Литания?
— Свет-Ансельм, князь вас к себе тре… то есть просит, конечно,