Андрей осторожно освободил руку и оставил Шанти лежать на подстилке из иголок. Она посапывала сладко, как младенец. Андрей отполз от ствола дерева, где они прятались от дождя и пошёл к реке. Над речкой стоял утренний туман, и было прохладно, как осенью в октябре.
Андрей плеснул в лицо водой, потом подумал, и разделся донага. Осторожно войдя в воду по песчаному пологому спуску, поплыл, фыркая, как тюлень.
Плыть было приятно — вода, прежде холодная и неласковая, через минуту стала желанной и освежающей, волшебным эликсиром, разгоняющим застоявшуюся за ночь кровь. Сквозь прозрачную толщу виднелись колышущиеся зелёные водоросли, а возле берега притулилось семейство лилий, ещё не распустившихся из-за раннего времени. Под лилиями стояли крупные рыбины по типу язей, и Андрею захотелось есть — он представил этих рыб жареными на углях, и сглотнул слюну.
Неожиданно из под берега с шумом и кряканьем вылетела стая уток, и Андрей громко выругался, чуть не нахлебавшись воды от неожиданности. Сзади кто-то громко захихикал, и Андрей, не оборачиваясь, сказал:
— И ничего смешного! И вообще — подкрадываться сзади нехорошо! А если бы я врезал по твоему сопящему носу? Я тебя слышу уже с тех пор, как зашёл в воду!
— И ничего не слышишь. С тех пор, как ты стал эмпатом, как и я, ты чувствуешь приближение живых существ по их настроению. Кстати, заметила, твоя эмпатическая сила увеличилась. Раньше ведь ты вообще не умел чувствовать. Почему сейчас стал?
— С кем поведёшься… а если серьёзно — видимо мутации. Прорвалась способность, и всё. А чего сложного? Ничего сложного. Раз кто-то может, значит и другой может смочь. Эй, эй — слезь с плеча! Потопишь! Ты бы ещё натуральный вид приняла — совсем было бы здорово!
— А надо? Могу — коварно усмехнулась Шанти.
— Лучше акулий вид приобрети. И налови нам рыбы. Зажарим.
— Хвост сломан. Плохо плаваю. Он стал кривым…
— Ничего… не грусти, наладим. Я тебя сделаю красивее прежнего! Хочешь, мы тебе чешуйки позолотим? Будешь вся сиять золотом!
— Ффууу… безвкусица какая! — фыркнула Шанти — а чешуйкам надо ещё отрасти, чтобы их можно было раскрасить. Я вообще-то предпочитаю натуральную чешую, в отличии от человеческих самок. Тем более тех, кто за деньги позволяет себя совокуплять. Ты меня хочешь уподобить этим самкам?
— Не придирайся к словам — невозмутимо парировал Андрей — чего опять бурчишь? Чего настроение такое? Чувствую же — раздражена, злишься. Не забывай — я тоже эмпат.
— На себя злюсь. Простое задание, а я его испоганила. Не разведала как следует, попёрлась, как дура. Вот и получила по-полной. Тебя стащила с места, оторвала от важных дел. Чувствую себя идиоткой. Слушай — давай мы его всё-таки убьём? Ты сам подумай — сколько мы жизней спасём! На весах сейчас жизни Гортаса и горстки его людей, и тысячи, десятки тысяч людей, которые останутся живы! Не забывай — это твои и Антаны подданные. Имеем ли мы право всё бросить и спокойно уйти к себе домой, дожидаясь, когда Гортас, как саранча, пройдёт по стране?
— Хмм… вообще-то ты озвучила мои мысли… — удивлённо сказал Андрей, ложась на спину и сплывая по течению реки — только вот что — ты туда больше не пойдёшь. Не забывай — у тебя на боках чешуи — через одну, половины нет. Ты хромаешь, супить без боли не можешь. И летать не можешь. Так что ты участвовать в этом не будешь.
— А если подлечусь? Кто мешает нам вернуться к купцу, купить медицинские инструменты и заняться лечением? Есть какие-то противопоказания? Вера не позволяет? Боги запрещают?
— Хммм… сегодня ты в ударе, девочка моя. Твоя маленькая головка соображает — с ухмылкой признался Андрей и мощными гребками погнал своё тело к берегу — догоняй! Кто последний — тот… в общем продукт жизнедеятельности хорьков. И его будут тянуть за длинный кривой хвост!
— Кого ещё тянуть будут! — фыркнула Шанти, прибавила ходу и через пару секунд вырвалась вперёд — а теперь кто хорьковое дерьмо?
— Это не считается! У тебя хвост как винт работает! И ещё — ты обманула, что плаваешь плохо! Вот гадкая рептилия, а!
— Ну — обманула. И чего? На тебе-то ехать приятнее.
Хохоча, они выбрались из воды, Андрей надел рубаху и штаны прямо на мокрое тело, острожно вытер курткой мокрую Шанти и посадил её в карман.
— Ну что же, пошли к купцу. Раз начали дело — надо его завершить. Будем тебя лечить, красотка!
Через пять минут они шагали по дороге к тракту.
Проглянуло солнце, редкий гость в это время года, и на душе у друзей стало совсем светло. Андрей мурлыкал под нос песенку, и это был уже не «Варяг», а что-то весёлое, залихватское, как раз под стать настроению. Шанти ему подсвистывала, улыбаясь во всю зубастую пасть, и им было хорошо вместе. Впрочем — как и всегда.
Глава 8
— Когда? Мне уже надоело сидеть в этом городе! Я его ненавижу! Я видеть не могу эти рожи! Эту грязь!
— А в пещере сто лет просидеть в грязи — это ничего? А тут неделю в городке, и уже видеть не можешь? Избаловалась ты, девочка моя.
— Ну — избаловалась! Да! И что? К хорошему привыкаешь, отвыкать трудно. Дебильный город, дебильные люди! Такое впечатление, что сюда собрали всех дебилов со всей страны! Где они столько их взяли-то?
— Давай к делу, а? Мы что с тобой делаем — обсуждаем проникновение в поместье Гортаса. А ты мне тут истеришь. Успокойся. Я понимаю — тебе скучно, ты ещё не до конца восстановилась, но не надо же раздражение выливать на меня!
— А на кого надо? У кого хватит терпения меня слушать? Гиом дрыхнет, на улицу идти — точно кто-нибудь докопается. Кстати — что за тряпки ты мне купил? В таких тут шлюхи ходят! Что за красное платье?! Через него задница просвечивает! Приличная девушка в таком не то что на улицу, в кухню-то не выйдет!
— Я откуда знаю? Ты мне сказала — купить что-то к твоим глазам, что-то красивое, можно красное. Вот я и купил. Не надо было сидеть дома. Поленилась — вот и ходи в этом. Кстати — очень привлекательно в нём выглядишь. Это я тебе как мужчина говорю.
— Точно? Не врёшь? Ладно, прощаю тебя — Шанти фыркнула и успокоилась — правда, меня всё раздражает. А ещё — собственная беспомощность. Ведь ты туда, в дом, сам полезешь, а мне что делать?
— А как ты туда ты полезешь? Ты пощупай бока-то — чуешь чешую? Нет? Почему — нет? Потому что нет её, чешуи. Ты нежная и пухлая, как младенчик. В тебя любая стрела воткнётся по самое оперение. А ждать, когда ты обрастёшь, мы не можем. Так что выбора нет — лезть в дом мне. Кстати сказать — тебе отводится самое важное место в плане. Крылья теперь у тебя работают, так что летать ты можешь. Нечего возмущаться. И давай ещё раз пройдёмся по плану — кто что делает. Я хочу, чтобы ты чётко усвоила то, что я тебе говорил. Говори, ну!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});