Разложил «пионерский костёр», укрыв его за густым кустом, а потом принялся так сказать мыслить — «А чем же зажечь? Если бы Шанти была здорова… не хочется её будить. А если пальнуть в костёр из пистолета? Пороха в патронах полно. Вот только грохота будет… на всю округу. Надо нам это? Хмм. а костёр надо? А вдруг те же драконы решат его разыскать? И прилетят на свет костра? Хорошо. Будем рассуждать логически — отошёл примерно километров на пятнадцать — быстрым шагом, а где и бегом. Ушёл вдоль по реке, далеко от моря. Где они будут меня искать? Скорее всего в городе, в селениях. На кой чёрт я пойду в лес? Да на какой — на такой! Если я так рассуждаю, значит и они так будут рассуждать. Могут искать и в лесу. Однако — с чего я решил, что они кинутся меня искать? Вот так взяли — и полетели? Ох, сомневаюсь! Им ещё надо решить с покойным Председателем — куда-то убирать его тело, им надо выслушать второго дракона, чтобы он поведал им, какая я гадина. Потом они будут долго думать — как состроить мне козью морду и у них на это уйдут недели, а то и месяцы. Это же драконы — Шанти всегда говорила, что её родичи принимают решения в час по чайной ложке. Это люди всегда куда-то торопятся, а они нет. У них впереди Время! Это мы мотыльки, порхающие у костра времени… кстати — как там моя девочка?»
Андрей внимательно посмотрел на ауру Шанти, и вдруг заметил чёрное пятнышко у неё на затылке — второпях не заметил. Опухоль на мозге, видимо следствие сильного удара. Он выругался про себя — вот и причина её странного поведения! Вот откуда лакуна в памяти. И причина того, что она всё время спит.
Через несколько минут от опухоли не осталось следа. Аура светилась ярко, пропали и розовые прожилки. Если бы не её увечья…
Шанти потянулась, вздрогнула, в её ауре вдруг возникла краснота боли. Она открыла глаза, и заметив Андрея протяжно сказала:
— Это ты, братец! Как хорошо, что ты пришёл! Ты меня услышал, да?
Андрей осторожно взял Шанти на руки, прижал к груди, как ребёнка, и просто сказал:
— Как я мог не прийти, глупенькая? Я всегда приду, чтобы с тобой не случилось, ты же знаешь. Прости меня…
— За что? Не за что тебя прощать. Я сама пошла. Не захотела бы — не пошла. Даже не сомневайся. И не вини себя. Зато теперь я хорошо знаю наших старейшин. Очень хорошо знаю. И гораздо лучше отношусь к людям. Знаешь — когда тебе твои сородичи ломают лапы, а человек тебя приходит выручать — начинаешь на многое смотреть по-иному. Впрочем — когда я встретила тебя, на многое стала смотреть по-иному. Иногда мне кажется, что от дракона у меня осталась лишь оболочка. А теперь — изломанная оболочка. Стоп! А как ты меня вообще выручил? Как ты сумел?! Оооо… чувствую, рассказ будет интересным.
— Вот что — перекуси, а потом и поговорим.
— А чего ты голый сидишь при девушке? Где твоя одежда?
— При девушке? — поперхнулся Андрей и демонстративно оглянулся по сторонам — а где тут девушка?
— Я девушка — невозмутимо ответила Шанти, и не выдержав, прыснула — ну правда, какого демона ты тут вывалил свои телеса? Где одежда?
— Она в крови была. Я постирал. Мокрая вся. Вон, под деревом лежит. Не на себе же сушить. Костёр разожжёшь?
— А почему нет? — хмыкнула Шанти — тащи меня к костру. Ноги у меня побаливают. Как я поняла — ты меня подлечил. Но не до конца. Боюсь даже спросить — чего они со мной сделали. Крыльев опять нет, ноги болят, а тут чего? — она провела лапой по губе — вот твари! Такую красоту порушили! Надеюсь, ты им крепко за меня наподдал. Я знаю, какой ты в гневе. Зря они с тобой связались! Мой братец ещё тот злюка!
— Ага, злюка. Одного я убил. Второй улетел, с пулями в груди. И во что это выльется — одному богу известно. Разжигай, я замёрз до посинения! Ух ты — классная зажигалка! Ты мне напоминаешь паяльную лампу!
— Чего это за лампа такая? — подозрительно спросила драконица, поглядывая блестящими глазками на разгорающийся костёр. Она выпустила в него великолепную струю перегретой плазмы, и сборище сучьев вспыхнуло так, как будто его полили бензином.
— Вот такая — *картинка. образ паяльной лампы*.
— Фффу! Вот выздоровею, я тоже тебе какую-нибудь гадость скажу — злорадно пообещала драконица. Пока не могу — меня душит чувство благодарности к спасителю, а ещё — любопытство. Начнёшь тебя ругать — не будешь как следует рассказывать о твоём бое с драконами. А я от любопытства помру.
— Вот что — сейчас я принесу ещё сучьев, чтобы нам веселее сиделось у костра, развешаю свою опоганенную кровью подлеца одежду для просушки. А кроме того — пожарим немножко мяса, ты не против?
— Не против, братец. С тобой научилась есть всякую гадость! Жарь. И печёнку подогрей. Но не до конца жарь, а так, чтобы сок был, а угли, и… Скажи, я сильно уродливая стала? Уродка, да?
— Глупенькая! Для меня ты самая красивая драконица на свете, и вообще — самая красивая девушка — если не считать Антаны, конечно. Впрочем — она-то явно не девушка…
— Фу! — фыркнула Шанти — солдатский юмор. Это Зоран на тебя дурно действует. Ты полечишь меня?
— Нет, конечно? Зачем? Больная ты злее, напущу тебя на врагов — ты их порвёшь, как тряпку!
— Негодяй! — рассмеялась Шанти и бросила в Андрея подобранной с земли палочкой — суши свою одежду, а до бродишь вокруг меня с голым задом!
— Кто бы говорил — рассмеялся Андрей — ладно, всё сделаем. Печень пожарим, одежду посушим, крылья сошьём, губу поправим! Главное — мы живы, вместе, и катись всё к демонам, правда, сестрёнка?
— Правда, братец! Мы им всем глаз на зад натянем, этим старейшинам!
— Здесь тоже такое выражение есть? — удивился Андрей — точно, натянем. Отдыхай, всё будет…
* * *
Драконы совета молча смотрели на Хевессанора — жалкого, грязного, тяжело дышащего, покрытого потёками засохшей крови и не говорили ни слова. Потом Сертанайон, огромный красный дракон, неодобрительно сказал:
— Доигрались. Даранаяс всё-таки доигрался. Я никогда не доверял этому выскочке. Он слишком любил власть.
— А кто её не любит? — возразила зелёная Остраназа — ты, что ли, не любишь власть? То-то ты на южном континенте устроился советником Чёрной Страны. Развлекаешься мелкими племенными войнами… Все хороши. Мы все заигрались. И доигрались до того, что люди скоро нас будут уничтожать. Стоило прислушаться к словам Даранаяса о том, что человек изобрёл оружие, способное нас убивать. Хевессанор, почему вы нас не убедили? Почему вы с Даранаясом не рассказали — что именно изобрёл этот человек?
— А что бы это изменило? — устало парировал Хевессанор — вы вспомните, как Дар начал доклад, и что? Натороканта чуть не пасть ему затыкала! Оскорбляла, говорила гадости! И что он должен был сделать? Мы решили сами устранить проблему, и потом довести до сведения Совета — что мы сделали. Вот и всё. Дар не хотел переваливать на Совет то, что мог сделать сам. В чём он виноват? Кроме того — мы и сами до конца не знали, что это оружие так опасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});