Из кустов раздалось урчание рвотных позывов.
– И в своём сарказме, лезущем наружу. – повёл бровью Флойд. – Что-то он стал часто уединяться. Надо сказать той Орно, от которой Нукум принесла свёртки, что она переборщила с зажаркой.
– Сарказм или нет – каждый защищается как может. Не могу его за это винить. Слишком многое связывает Аттвуда с той жизнью, от которой он был оторван. – Валлур наклонил голову, наблюдая за игрой ребятни через улицу. – Впрочем, он и сам уже тебе рассказал.
– Нолгвур. – Флойд задумчиво вернулся к первоначальной теме разговора, разгладив колкую щетину. – Вы обшарили десятки секторов и не нашли ни клахар ни того, что указало бы на более ценные артефакты. Но Нолгвур другое дело. Развитые отшельники, которых никто слишком долгое время не находил и которые пришли неизвестно откуда, могут знать больше.
– Не только мы их не видели, но и они не видели нас. Из того, что я понял, до контакта в секторе Муш они не встречались с иными расами, максимум с переходными подвидами высших. Развитость с неопытностью: опасное сочетание и хороший задел для поспешных выводов.
– Разве могут столь умные, могущественные создания оказаться просто жестокими завоевателями и убийцами?
– У великого ума великие крайности и крайне хрупкий баланс между ними.
– Это твоя догадка о природе Нолгвура или нечто большее?
– Игра в потёмках при гаснущих свечах. – проговорил зилдраанец так растянуто, как не иначе на его родине приято читать философские трактаты и перевёл внимание к небу.
Собеседники ещё некоторое время постояли, смотря ввысь и провожая игру заатмосферных разрядов электричества. Привыкали к ним.
Синеющий всполох, вдалеке поколебавший кучевые облака, нарушил общую панораму. Возникла буря. Грохот урагана, бушевавший вдали, до них не доносился, но, из-за усилившихся порывов ветра, ощущался.
– Сильный шторм. – сказал Валлур. – В его центре давление 10 млорт на сот-амци.
– Сот-амци? Способ измерения объёма по-зилдраански?
Валлур кивнул. Аттвуд раздвинул ветки и отёр нижнюю губу, представ перед ними в грязной некогда белой рубашке с перекинутым через плечо блейзером. К слову, не менее грязном.
– Что там за драный грохот?
– Ураган образовался. Здесь природа часто беспокоится без повода. Давай помогу. – сказал Флойд, подойдя к кустам, и подставил своё плечо занедужившему.
– Напомни, почему я не застрелил тебя сразу как увидел, вор? – спросил Аттвуд, тем не менее, используя предложенную помощь.
– Потому что я единственный второй человек на этой планете? – саркастично переспросил Флойд. – И я не вор. У меня не было выбора.
– Всегда есть выбор, Флойд Беннет. – пробурчал Аттвуд. – Всегда есть выбор.
– Так почему тогда не застрелил?
– Не искушай судьбу. – усмехнулся Аттвуд. – Может я, взывая к остаткам совести и пытаясь понять можно ли доверять непонятному проходимцу, таким образом желаю принять определённые решения на твой счёт?
– Моя совесть чиста. Я спас тебе жизнь между прочим и воровать ничего не желал. – это начинало его раздражать. – А если бы вором и был, то совсем не стыдно красть у Объединения.
– Объединение это теперь почти половина стран мира и территориально большая часть Земли. И ты навоевался за него. Или позабыл про "Вой мертвецов"? Позабыл большую войну двадцатых, арктическую эскалацию в начале тридцатых? Разложение нью-капиталистического общества в развитых странах и Южно-Американский демарш позабыл? Нечего продолжать играть в лесную фею, коли из-за дерьма и крови сапог не разглядеть.
– Я воевал за гражданские льготы, а потом их, с лёгкой руки нового кабинета парламента, пустили по ветру. Даже поступая правильно, мы тогда поступали чудовищно. Мир Уильямов Тарстонов не стоит ни одной отнятой мной жизни.
– О, а ты у нас ещё и гуманист? – хохотнул Аттвуд, глянув на Валлура. – Ребята, вам нужно больше времени проводить вместе.
– Неужели ты так любишь Землю, что готов принять любое политическое образование, вроде Объединения, лишь бы то только окончательно не разорвало её по кускам?
– Нет конечно, современную Землю я не могу любить при всём желании, – честно ответил Аттвуд, – но в Землю, как таковую, несомненно верю.
– Не понимаю тебя.
– В этом мы и различаемся, Флойд Беннет. Я искренне считаю, что золотой билет на будущее всё ещё не потерян. – Флойд несогласно помотал головой. – Да, я так считаю. Объединение, Восточный блок, их войны, развившиеся вирусы, новый виток религиозного мракобесия, на подобии минувших тёмных веков, деградация огромных масс населения, спекуляции рынков энергоносителей, промывки мозгов, бунты, прикрытые нашим правительством расправы и ликвидации политических оппонентов это хуже чем плохо, но всё это временно. Да, как и вообще всё в нашей истории. Всё в ней временно. – он почти ностальгически вздохнул. – Будут и лучшие времена.
– Только мы до них не доживём.
Гаррингтон хмыкнул и только бережно поправил свой сине-зелёный галстук.
– Интересно, что бы сказал по этому поводу этот Лэрд. – потёр Флойд нос, ощущая болезненные импульсы, насылаемые своей турмалиновой переносицей.
– А Лэрду плевать. И по отношению к политике и к Объединению и к восточным и к Земле и к людям как виду вообще. Лэрд гомидоман, превосходно владеющий целой кучей огнестрельного оружия и не вылезающий из тира, так что проход ему опасно заслонять, а сложных разговоров о жизни он избегает как огня местное зверьё. К тому же нам его тут не найти, чтобы выяснить наверняка. По честности даже не знаю, огорчаться мне и радоваться. – поднял Аттвуд вспотевшую голову и смахнул испарину. – Великий лес слишком велик, как говорит Адайн. Он сам по себе конечно крепкий парень, но тут иной мир, другая планета. Без помощи, если до сих пор не отдал концы, будет туго. Я-то знаю после такого перехода… Уф, мой бедный желудок, наверное, вообще не переварит эту зажарку.
– Нам пора. – скомандовал Валлур. – Чересчур много вольных собралось поглазеть.
Они не спеша выдвинулись вдоль ограды.
Зилдраанец, громко стучащий подошвами о дерево, как самый закоренелый яммтет из всех, находился под постоянным, почти не прикрытым наблюдением, что, казалось, создавало ему некоторый дискомфорт.
Аттвуд, прихватившийся за живот и облокотившийся на Флойда, конечно не ощущал подобного внимания со стороны, но на всякий случай тщательно спрятал дробовик с патронами и портмоне под подставки пышной рассады в дальнем правом углу нижней комнаты-закутка, где Адайн их любезно согласилась разместить. Этому чуть позже была неслыханно рада любознательная Нукум, нашедшая заначку после непродолжительных поисков.
Через несколько часов, довершив полный осмотр местности северным концом селения, они завернули по канатным мостам менной площади к дому Адайн, отличавшемуся от прочих тем, что его почти по угловой срез крыши скрывал распушённый пошчак, росший вокруг до пределов входа.
Все собрались на нижнем ярусе. К концу второго дня на Гирвалме, континенте, по названию которого было решено вывести и общее название для планеты, им очень мало удалось узнать. Нужно было добыть информацию.
Успевший более-менее оправиться от ран Флойд, сдержанный, преимущественно молчаливый и холодный как сталь Валлур, будто вёдший свою собственную игру, Аттвуд, не желавший менять свой мёдом намазанный блейзер на нормальную одежду и усталая от нахлынувших неприятностей Адайн, лоббировавшая коллективное алиби перед старейшинами, вновь вели длительный разговор, обсуждая дальнейшие действия, что, впрочем, больше походило на нескончаемый монолог Валлура, силящегося достучаться до остальных, отстранённо друг от друга стоявших у подъёма на верхний ярус приютившего компанию дома.
– Свет опалил нас. – говорила и говорила Адайн. – Кожа наша стала серой и тонкой. Тогда Дирфанн, видя наши страдания, пригласил вольных в лес, где мы нашли место для жизни. Там мы долго жили, учились строить, охотиться и говорить. В Ша`А нас стало много, а потом ещё больше. Селения росли.
– Адайн, давай к сути. – хрустнул шеей Аттвуд.
– Послушайте, вольные братья и сёстры никогда не взмывали к небу, найдя приют под сенью ветвей, подобно тому, как свирепый Дирфанн, покровитель лесов и гор, не может коснуться воды, как грозный Эирох, закованный в железо творящий бог из морских глубин, не может ступить на белые пески, как страшный Твур, мудрый властитель подземного царства, прорицающий из тени, не может вознестись к рассветным лучам…
– И как сияющая Нагвал, всевеликая мать Эироха, что в святой день Эшту укрывает от света земли вольных братьев, не может ступить к возлюбленному сыну своему, будучи заточённой в небесную твердь. Мы это всё уже не раз обсуждали. – Валлур, склонивший голову над тяжёлым столом стоявшим в залитой светом комнате, выглядит непривычно уставшим.