ничего и не было.
МИНУ. Может быть, я был слишком пьян, ничего не помню.
СУЁН. Не только вы. Я тоже ничего не могу вспомнить.
МИНУ. Так что давайте общаться нормально, как раньше.
Суён грустно из-за того, что сказал Мину. Однако она не хочет этого показывать и просто кивает. Суён заходит в ванную. Мину тихо вздыхает и собирается пойти в мужскую комнату. Тут он чувствует на себе чей-то взгляд. Он поворачивает голову и видит, как на него, скрестив руки на груди, смотрит Гырами.
ГЫРАМИ. Я или феечка?
МИНУ. Что?
ГЫРАМИ. Если отправитесь на необитаемый остров, кого из нас возьмете с собой?
МИНУ. Что?
Мину в замешательстве. Откуда ни возьмись появляется Минсик и поспешно уводит Гырами.
МИНСИК (обращаясь к Мину). Не обращайте внимания! Идите куда шли!
СЦЕНА 30. Трасса № 3008 (снаружи / день)
Минивэн и кабриолет едут друг за другом по трассе № 3008. Чунхо, Мёнсок, Суён и Мину едут в минивэне, а Минсик, Гырами и Ёну – в кабриолете. Когда они подъезжают к КПП Хванчжиса, оба автомобиля притормаживают. Дверь пустующего КПП плотно закрыта, а шлагбаум поднят.
МИНСИК. КПП закрыт. Поздравляю с победой.
ЁНУ. Спасибо.
Минсик радостно оглядывается на Ёну. Однако та почему-то совсем не рада.
СЦЕНА 31. Хванчжиса (снаружи / день)
Работники «Ханбада» и кафе «У Бородача» проходят через ворота на территорию монастыря Хванчжиса. Трое или четверо МОНАХОВ (всем 30 с лишним лет / мужчины) подметают дорожку. Узнав в гостях Ёну и остальных, они перестают мести. Адвокатам некомфортно от их холодных взглядов. Один из монахов подходит к ним.
МОНАХ. Зачем вы приехали? Решили сходить на бесплатную экскурсию перед возвращением в Сеул, раз теперь за посещение объекта культурного наследия платить не нужно, да?
ЁНУ (не замечая сарказма). Нет. Мы…
МЁНСОК (заступается). Мы хотим поговорить с настоятелем. Где он?
Вместо ответа монах пристально смотрит на Мёнсока. Мёнсок не отводит взгляда. После короткой игры в гляделки монах сухо отвечает.
МОНАХ. Он в главном павильоне.
СЦЕНА 32. Главный павильон храма Хванчжиса (снаружи / день)
Работники «Ханбада» и кафе «У Бородача» сидят на полу кругом. Главный монах сидит в центре. В отличие от монахов на улице, он выглядит весьма доброжелательным.
МЁНСОК. Должно быть, вам тяжело смириться с решением суда? Извините.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Я был бы плохим монахом, если бы меня это заботило. Если решение суда таково, оно должно быть исполнено.
МЁНСОК. Хотя во время судебного процесса мы были противниками, благодаря этому делу я многое понял о позиции храма. Трасса № 3008 наносит ущерб Хванчжиса как владельцу земли, однако правительство игнорирует проблему и прикрывается всевозможными законами.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Во время суда вы обвиняли нас в двойной прибыли и требовали раскрытия деталей бюджета, почему теперь вас это заботит?
Он улыбается и смотрит на Ёну. Она неосознанно переводит взгляд на гору вдалеке.
МЁНСОК. Поскольку, согласно решению суда, храму пришлось отказаться от основного источника дохода – платы за вход, – думаю, что теперь правительство обязано предоставить Хванчжиса автономию. Почему бы нам не созвать местные органы власти, Службу национальных парков, Управление развитием аграрных районов и Департамент культурного наследия для обсуждения вопроса подписания меморандума о взаимопонимании для предоставления автономии храму?
Неожиданные слова Мёнсока пугают адвокатов-новичков и работников кафе «У Бородача», однако главный монах довольно кивает.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Собственно, я думал о том же. Я считаю, что этот вопрос должен решаться напрямую с властями. Однако вести диалог с государственными органами непросто…
МЁНСОК. Верно. Это сложно. В таком случае…
Как истинный мастер убеждения, Мёнсок умело обрывает свои слова и улыбается. Все ждут, что же он скажет дальше.
МЁНСОК. Как насчет прямых переговоров с правительством?
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Переговоров?
МЁНСОК. Хесокчон – одна из самых влиятельных школ корейского буддизма с большим количеством последователей. А Хванчжиса – самый известный храм школы. Думаю, что этого будет достаточно.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Хм, я не вправе принимать такое важное решение самостоятельно, но я попытаюсь обсудить это с остальными храмами Хесокчон. Однако… Почему вы заговорили об этом?
МЁНСОК. Разве для того, чтобы собрать вместе правительство и все организации и подписать выгодное для храма соглашение, вам не потребуется помощь экспертов? В «Ханбада» есть группа по связям с правительством. Они способны выйти за рамки юридических услуг, предоставляемых обычными юридическими фирмами, и послужить связующим звеном между государством и отдельными организациями. Эта группа занимается отстаиванием интересов последних на правительственном уровне. До сих пор они в основном представляли компании, но я уверен, что добиться соглашения о предоставлении автономии храму для них также не составит труда.
Главный монах размышляет над словами Мёнсока. Между тем остальные, особенно Ёну, очень впечатлены предложением старшего адвоката.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Я понимаю, что вы имеете в виду. Мы обсудим это и свяжемся с вами.
МЁНСОК. Хорошо.
В это время вдали звенит колокол, сигнализирующий о том, что пришло время приема пищи.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Пришло время еды. Вы ведь еще не обедали? Присоединитесь к нам?
МЁНСОК. А можно?
Работники «Ханбада» и кафе «У Бородача» встают со своих мест и покидают зал. Главный монах останавливает Мёнсока, который идет последним.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Как ваше самочувствие? Вы выглядите еще более истощенным, чем до того, как потеряли сознание.
МЁНСОК. Спасибо за заботу. Чувствую себя… не очень.
Он пытается говорить как можно спокойнее, но в его голосе нет всегда присущей ему бодрости. Кажется, будто с него сняли маску компетентного адвоката.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Молитесь бодхисатве Авалокитешваре.
МЁНСОК. Что?
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Бодхисатва Авалокитешвара – всеведущая и всемогущая личность, у которой есть тысяча глаз, чтобы знать все о страданиях всех живых существ, и тысяча рук, чтобы облегчить их участь. Поэтому, если вы искренне воззовете к нему и будете искать в нем прибежище, бодхисатва Авалокитешвара избавит вас от страданий.
МЁНСОК. А как молиться?..
Главный монах складывает ладони.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. «Наму Авалокитешвара бодхисатва». Вот так. Это означает, что вы просите прибежище в бодхисатве Авалокитешваре.
Мёнсок не религиозен, но теперь ему хочется помолиться. Он удивлен и смущен.
СЦЕНА 33. Хванчжиса (снаружи / день)
Когда Мёнсок выходит из главного павильона, к нему подходит Ёну. Они вместе идут за остальными.
ЁНУ. Адвокат Чон, сегодня я впервые поняла, какой вы замечательный.
МЁНСОК. Впервые?
ЁНУ. Да. Я никак не ожидала, что вы сделаете такое предложение настоятелю. Вы, конечно, и развелись, и рак желудка заработали, но все не напрасно.
МЁНСОК. Правда? Оно того стоило?
ЁНУ. Да. Я так думаю.
Ёну немного взволнована от восхищения. Мёнсок отвечает ей печальной улыбкой.
СЦЕНА 34. Павильон для приема пищи в храме Хванчжиса (внутри / день)
Павильон для приема пищи в храме. Работники «Ханбада» и кафе «У Бородача» сидят за столом с главным монахом. Перед ними лапша с овощами.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Монахи обожают лапшу. Если спросить у них: «Кто-нибудь хочет кашу?» – никто не ответит. А стоит спросить: «Кто-нибудь хочет лапши?» – все хором скажут: «Да». (Смеется.)
МЁНСОК. Выглядит и правда аппетитно.
ГЛАВНЫЙ МОНАХ. Кушайте на здоровье.
После слов настоятеля все перемешивают лапшу и начинают есть. Одна Ёну не мешает лапшу. Все, кроме нее, восхищаются превосходным вкусом лапши с овощами.
ГЫРАМИ (смакуя). Ничего себе! В этой лапше сочетаются три вкуса?..
МИНСИК (поддакивает). Точно. Сначала кисло, потом сладко, а напоследок остро!
ГЛАВНЫЙ МОНАХ (смеется). Человека, который готовит еду в монастыре, называют конянчжу. Он у нас особенно хорош в приготовлении лапши. При приготовлении