Валентайн лег на кровать, положив руки под голову:
– Знаешь, у меня тоже был строп. Его звали – Шакир.
Захмелевшая Шери, устроившись рядом с принцем, удивилась:
– Ты же борец с нечистью!
– Да какие стропы – нечисть? Мелкое хулиганье. Да и было это давно. Шакир повадился тогда ломать мои карандаши. Так и не узнал, чем они ему не угодили. Но каждое утро я находил на своем столе все новые цветные обломки. И тогда я решил устроить засаду…
Голос его становился все тише, пока Валентайн окончательно не уснул. Шери лежала рядом и смотрела на темно-каштановые прядки на высоком лбу, на прямой нос, красиво очерченные губы и тени на впалых щеках и под глазами.
«А он выглядит очень уставшим», – поняла она.
Захотелось вдруг дотронуться до его лица. Шери почти коснулась его щек, но испугалась и отдернула руку. И куда она хотела убежать? Ей нигде не будет так уютно, как рядом с ним. Она прикипела к Валентайну, как бы глупо это ни звучало. И теперь поздно куда-то бежать. Слишком поздно. Она будет жить рядом с ним и ради него, пока он не скажет: «Уходи».
И что она тогда будет делать? Шери зажмурилась. Пусть она этого как можно дольше не узнает.
Мерное дыхание сморило и ее. Прижавшись к теплому телу, она соскользнула в сон.
Глава 16. Дом колдуна
После вечеринки Ричард проснулся довольно поздно и в странном настроении. Его мучило несвойственное ему чувство вины. Все-таки Бернар был его другом, не следовало так поступать. Если вчерашняя история всплывет, наставничество Бернара может оказаться под угрозой, а значит, его могут не допустить к участию в турнире, со всеми вытекающими. Его родичи будут расстроены, он лишиться возможности по окончанию академии получить стоящее назначение, а главное, не получит жену из элитного курятника под названием монастырь Благих Невест, куда тщательно отбирались девочки из знатных родов. Ричард знал, что в этом году выпускалась невеста Бернара. Тот не видел ее пять лет, но сохранил весьма нежные детские воспоминания. Если он проиграет, на брачное ложе ее поведет другой. Закон в данном случае был на стороне сильнейшего арха.
Но, демоны возьми, Бернар сам виноват. Зачем было тащить на вечеринку эту смазливую куклу? И та тоже редкостная дура – напялить на себя тряпье, едва прикрывающее задницу и выставляющее на обозрение следы пиршеств своего гребанного наставничка. Кого и чем она хотела поразить? Судя по ее томным взглядам, красавчика Валентайна. Но Валентайн умный парень, хоть и редкостный засранец – ушел, отказавшись от такой сомнительной чести. Ей же пришлось довольствоваться остальными архами.
Ричард скривился. Все-таки он здорово набрался, раз подбил всех на групповуху. Девчонка сначала здорово комплексовала, что сделало ее много вкуснее. А затем сама вошла во вкус. Ее кровь от этого стала намного хуже, зато у архов проснулись другие потребности организма… Но, демоны, как же сейчас противно все это вспоминать! Ричард никогда не любил общепит, а уж если уж трахал, то всегда только первым. Но тут сорвало крышу. Устал как собака после этого изнурительного лазанья по склепам, выпил лишку, вот и понесло во все тяжкие.
Пошатываясь, он побрел в ванную. Включив воду, тяжело оперся о раковину и неприязненно посмотрел на свое отражение: на щеках щетина, под глазами мешки… Хорош, ничего не скажешь! Если эта история дойдет до отца – он здорово разозлится. Георг Арханон был консерватором. Считал, что архи должны строго соблюдать заветы и обычаи, завещанные их предком Арханоном. Постоянно повторял этот давно набивший оскомину девиз архов: «Честь превыше доблести». И что архи должны всегда помнить – от демонов их отделяет очень тонкая грань. И те, и другие – хищники, но архи заботятся о своем стаде и берут от него лишь столько, сколько нужно, чтобы противостоять волкам. Перешагнуть эту грань легко – кровь, как и всевластие, пьянит и вызывает зависимость, но тогда арх сам становится волком. А таких следует отлучать от овец и карать, чтобы другим неповадно было. И не то, чтобы заповеди предка так уж точно соблюдались – эксцессы происходили, и немало. Взять хотя бы симпатичных девочек – ну ведь грех не попользоваться. Но все это делалось без огласки и, конечно, до короля старались не доводить. Хотя вряд ли старый хрыч не знал. Сам был молодым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ванная быстро заполнялась горячей водой, и зеркало запотело. Ричард мазанул рукой по стеклу, но вместо своего отражения увидел совершенно другое.
– Проваливай, – рыкнул Ричард демонице.
Она насмешливо подняла бровь:
– Головушка болит? Бедный мальчик.
– Я не мальчик, – окрысился он.
– О, прости, я оговорилась. Конечно, не мальчик. Ты герой, – дрожали от сдерживаемого смеха ее полные губы. – Вот только не очень разумный герой. Валентайн ушел, а значит, он не будет прикрывать вашу пирушку. Ему достаточно только намекнуть своему дяде или матери, и жрецы всерьез возьмутся за Суок. Она, конечно, сама ничего не расскажет – о таких вещах, как ты знаешь, девушки предпочитают молчать. Но если до нее докопаются, то выпытать, что произошло, не составит труда. Все дойдет до короля, и ты понимаешь, что будет дальше. Он и так благодаря нашептываниям своей любовницы подумывает, чтобы отдать корону Валентайну.
– Ты сама научила меня, как сделать кровь донора сильнее, чтобы не брать слишком много, – возмутился Ричард.
Действительно, стыд, вина, боль и страх делали кровь не только необыкновенно вкусной, они превращали ее в термоядерный источник силы. Иначе вряд ли вчера Ричарду удалось бы в короткое время сотворить огромную стаю бабочек-призывальщиц, да еще поделится десятком с Бернаром. И сейчас принц чувствовал себя под завязку наполненным силой, хотя голова и болела. Скоро это просекут и его собутыльники – сила начнет отзываться легче, быстрее, а сами заклинания станут не такими энергозатратными, как раньше. А когда архи все поймут, то быстро свяжут эти изменения с вечеринкой.
Ричард снова сморщился. Какой же он дурак! Лично подсадил друзей на опасный наркотик. Он всегда умел заражать других своими желаниями. А в этот раз настолько был в ударе, что даже Валентайн почти дрогнул. Ричард видел, как разгорался голодный блеск в глазах его чересчур щепетильного братца.
Вот если бы удалось совратить и Вэла, тогда бы в той чертовой вечеринке был хоть какой-то смысл, а так одно непотребство. Бернара подвел, ребят с правильного пути сбил. Вдруг их снова потянет на горяченькое? В себе-то Ричард был уверен. Он всегда контролировал себя и следил, чтобы не нанести вреда донору, во всяком случае, особо серьезного. Каким бы оболтусом он ни казался, железную самодисциплину ему вколачивали с детства. А вот в Борисе этого не было, да и Стэфан слишком мягкотелый.
Демонесса, внимательно наблюдающая за принцем, заметила:
– Как и тебе, им сейчас противно и совестно. И они ничего не поймут, если в ближайшие три-четыре дня не приключится крупная заварушка. А она случится. Ведь вы так и не узнали, что послужило всплеском активности на кладбище.
– Ты что-то знаешь? – насторожился Ричард.
– Знаю, дорогой, – ухмыльнулась она. – Колдун в давние времена был пажом Себастьяна Арх’Дрюмона.
– Дяди Вэла? Ну, ничего себе! – заметно улучшилось его настроение. – А какие доказательства?
– Мертвецы – они ведь марионетки, а значит, можно нащупать и нити силы, ведущие от жертв к хозяину. Большая их часть уже развеялась, но не все. Можешь обойти морги, проверить.
– Сейчас ребят пойду будить. Хотя нет, пусть отдыхают. Такое лучше делать самому. Да и братику лучше попорчу нервы сам. – Ричард покосился на ванну и махнул рукой. Потом примет. Он уже горел от возбуждения.
– Когда удостоверишься, что я права, позови на расправу с колдуном Валентайна. Пусть он собственными глазами убедится, – посоветовала демоница.
– Вобьем здоровенный клин в Дом Арх’Дрюмонов? – ухмыльнулся Ричард. – Неплохо придумано!