Читать интересную книгу Лунное стекло - Екатерина Белецкая

– Ит, слишком извилистая паранойя, – покачал головой Ри.

– Сам вижу. И еще одна вещь. Пожалуйста, узнай, чей сейчас портал.

– Это, думаю, будет проще.

* * *

Днем позже Ри сообщил, что в портале до сих пор идут бои и что больше чем на двое суток ни одна из сторон портал пока что не занимала. Вроде бы. После этого сообщения Ит пару дней ходил в глубокой задумчивости, отвечал на вопросы невпопад и, казалось, что-то для себя решал и прикидывал. Потом уныло сообщил, что, кажется, ошибся – даже если искин и прав, у него ничего не получается.

Санкт-Рена самым что ни на есть дотошным образом следит за соблюдением пакта. Конечно, упущения типа «черных пуль» или «термо» бывают, но они не глобальные, эти упущения, они толком ни на что не влияют. Отряды всегда идут фиксированным количеством разумных, и они всегда смешаные, ни одна из рас в отряде не превалирует. Допустим, запустили Свободные в оборот «черные пули». И что? А то, что официалка тут же стала пускать в бой меньше рауф и переключилась на нэгаши или когни. Ну да, не сразу, через месяц – но все-таки. Или запустила официалка «термо», который действует исключительно на людей… вывод очевиден. Свободные вместо людей пускают кого-то еще. И так далее. Главное все равно проверяет Санкт-Рена. Например, отсутствие тяжелого вооружения. Мобильную технику. Численность отрядов. Наличие защит и брони у бойцов.

– Если там все по-прежнему, то зачем нас оттуда удаляли? – искренне удивлялся Кир. – Ничего не понимаю. А искин, скотина упрямая, все равно настаивает на своем…

Искин, к слову сказать, действительно «забегал поговорить», но за все время всего четыре раза, и на какие-то минуты. Он подтвердил Илье, в частности, модель с вирусом и ясно дал понять, что больше ничего не знает и знать не может. Но диверсия была, сто процентов. У вас в крови до сих пор присутствуют следы маркеров-активаторов, это не вирусы, а прионы, и даже уже не сами прионы, которые тоже моделированные, а следы этих прионов – ключ саморазрушился вместе с вирусом…

Искин, как и многие другие искины, был склонен пошутить, а Илья к шуткам сейчас был совсем не расположен – поэтому разговаривал искин чаще всего с Фэбом или с Итом. Все заметили, что он сам выбрал себе «собеседников» и почему-то охотнее общается именно с ними, игнорируя присутствие кого бы то ни было.

Впрочем, скоро стало не до искина: их перевели в общее отделение, и началась программа реабилитации. Короткая, пятидневная, после которой можно было отправляться домой. Они настояли, чтобы их отпустили на Землю-n, к жене – через полдня пришел ответ, что разрешение получено.

– Видимо, Огден смилостивился, – пожал плечами Скрипач. – Стыдно стало, что ли?

В авторстве диверсии они не сомневались – однозначно официалка, кто ж еще. Но ее цель до сих пор оставалась совершенно непонятной.

* * *

«Альтея» была огромной – один из классических кораблей Санкт-Рены. Если смотреть из пространства, «Альтея» напоминала пирамиду с отсеченной верхушкой, богато и вычурно украшенную. Вот только то, что напоминало украшения, на самом деле никакими украшениями, конечно, не являлось; корабли добровольных миссий Санкт-Рены были более чем функциональны. Например, четыре длинные, от верха до низа «пирамиды» лестницы (точнее, детали корпуса, которые издали можно было принять за исполинские лестницы) были ничем иным, как системами очистки, причем чистить они могли не только воду и воздух самой «Альтеи», но и почистить реку размером с Волгу или воздух над каким-нибудь большим городом. Круги и завитки по бокам лестниц являлись компонентами системы синтеза: «Альтея» могла покормить не только тех, кто находился на ее борту, но и полмиллиона аборигенов в каком-нибудь мире. «Альтея» оказалась кораблем относительно новым, ей было всего полтысячи лет, а вот два корабля, занимавших позиции по соседству, были много старше – одному не так давно исполнилось две тысячи, другому было больше четырех. Два-три таких корабля могли спасти от экологической катастрофы планету, могли вывезти из зоны бедствия население целого континента, могли остановить эпидемию, пандемию, очень многое могли… но вместо этого они висят без дела в пространстве, а раненых принимает одна только «Альтея», эти же не задействованы.

Они ждут.

Чего?..

Ит тогда впервые всерьез задумался о том, каков реальный масштаб операции, в которую они попали. Если даже Санкт-Рена, мирная, добрейшая Санкт-Рена, безоговорочно предпочитающая любым, даже самым выгодным войнам гуманитарные миссии, в коей силен Русский Сонм, которая очень гордится тем, что никогда не воевала и не пролила ни капли чужой крови, оказалась заложником ситуации. Причем заложником, который… идет на все, лишь бы выжить.

С «Альтеи» можно было разглядеть еще два десятка кораблей такого же класса. Но и Ит, и все остальные справедливо полагали, что их гораздо больше. Искин на их вопросы отвечать отказался.

* * *

Развлечение было, по сути дела, одно. После процедур разрешали гулять, причем местом для прогулок служил длинный, километра три, не меньше, коридор с длинным, разделенным на секторы окном, и окно это выходило на порталы сети Ойтмана. Последующие дни развлекались тем, что, во-первых, потихоньку бегали по коридору, и, во-вторых, набегавшись, бездумно пялились на порталы, ожидая непонятно чего. Корабли через порталы проходили редко. Скрипач как-то признался, что ожидал большего количества транспорта, но нет. Около десятка кораблей в сутки, причем транспортников среди них – всего ничего, что от Свободных, что от официалки.

Собственно, именно в этом коридоре и произошла встреча, на которую они меньше всего рассчитывали и которая впоследствии хоть кое-что, но все-таки сумела объяснить.

Кир и Фэб были на процедурах, а Ит со Скрипачом, немного пробежавшись, снова сидели на широченном подоконнике. В пространстве ничего интересного не происходило, поэтому они сейчас играли на двух визуалах в игру, название которой со всеобщего переводилось как «вытеснение». Это была стратегия, но с элементами спонтанного квеста, завязанного на изменение какого-нибудь правила без предупреждения игроков. Иту игра не очень нравилась, а вот Скрипач ее просто обожал (чаще всего он играл в эту игру с Киром). Сыграли одну короткую стоходовку, потом решили сделать пятисотку, но тут Скрипач вдруг с интересом посмотрел куда-то в сторону, с интересом и недоверием, а потом сообщил:

– О-па. Ит, гляди. Полнэгаши.

Ит сначала не понял, что он имеет в виду, а поняв, слегка опешил – вот уж кого они не ожидали увидеть, так своего относительно давнего пациента.

– Точно, он, – Ит удивился не меньше рыжего. – Пойдем, пообщаемся?

– А надо? – с сомнением спросил Скрипач.

– Ну, вообще-то это было бы вежливо, – Ит неуверенно пожал плечами. – Грустный он какой-то.

– Любой грустным будет на биопротезах, – резонно заметил Скрипач. – Как его на самом деле звали, не помнишь?

Ит нахмурился.

– Какое-то длинное имя. Сейчас… Басаприс… Басоприс… Какой-то «бас». Рыжий, я не помню.

– Значит, обойдемся без имени, – Скрипач соскочил с подоконника, его визуал тут же растаял. – Идем, пообщаемся.

Ит неохотно встал. Ладно, так уж и быть. Сам же предложил, проклятая вежливость.

…Одно дело – помогать тем же нэгаши, когда они попадают на операционный стол, другое – нюхать их добровольно. А запах нэгаши он не переносил органически, причем уже очень много лет. Даже в самых малых дозах.

* * *

Нэгаши с непонятным именем сидел метрах в ста на другом участке подоконника и бездумно смотрел куда-то в пространство. Край галактики (а Земля-n находилась на краю «пояса жизни») был на звезды беден, смотреть особенно не на что. При их приближении он повернулся, и им обоим показалось, что в движении его мелькнул испуг – да, точно, самый настоящий испуг; если у тебя раньше была метаморфоза нэгаши, то это рефлекторное движение плечами ни с чем не спутаешь…

– Привет, – Ит коротко улыбнулся, не разжимая губ, – показывать зубы у большинства подрас нэгаши считалось неприличным. Даже в большей степени хамским. – Узнаешь нас?

Нэгаши склонил голову к правому плечу.

– Вы врачи из госпиталя внизу, – уверенно сказал он на всеобщем. Очень хорошем всеобщем, надо признать. Причем правильном, вообще без акцента – а это значит, что они тогда угадали верно, нэгаши менял себе гортань, чтобы лучше общаться с чужими расами. – Да, я узнал вас. А что вы тут делаете?

– Врачи тоже иногда болеют, – Скрипач опустил глаза. – Это была не наша ошибка и не ранение. Несчастный случай со всей командой.

– Сожалею, – нэгаши тоже опустил голову. – Это нехорошо.

– Плохо, – кивнул Ит.

Он поневоле принюхивался, но запаха почему-то не ощущал. Странно…

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Скрипач, присаживаясь рядом.

– Мне не на что жаловаться, – нэгаши отвернулся. – У меня ничего не болит, и я уже умею ходить. Все хорошо.