В Канлы-Табии, за каменными стенами казарм, до 4 часов утра продолжали сопротивление 300 человек Давут-паши (вокруг которых лежало более 500 убитых). Наконец Булмеринг, сумевший с огромным трудом затащить на парапет пушку, убедил турок, что дальнейшее сопротивление приведет к тому, что все они будут разорваны на куски. Остатки гарнизона под радостные возгласы своих победителей сложили оружие.
Судьба Карса решилась в восточном секторе обороны. В южном секторе русское наступление не было столь успешным. Колонна под командованием Лорис-Меликова-младшего с небольшими потерями овладела Чим-Табией, но была вытеснена из Сювари, на этот раз с огромными жертвами. Атаку колонны Комарова на Тахмасп-Табию, начавшуюся одновременно с атакой Лорис-Меликова, тоже отбили. Впрочем, неудачи русских на южном участке не имели особого значения, поскольку здесь их атаки носили характер демонстрации силы против слабых фортов Сювари и Чим с целью отвлечь внимание турок от главной атаки на Канлы и Хафиз, которая была направлена в тыл этих мощных укреплений.
Гораздо важнее стали демонстрации в западной и северо-западной частях Карса. Здесь полковник Черемисов повел четыре батальона в атаку на Чакмакские высоты. Он расположил своих солдат и несколько полевых орудий напротив Инглиз-Табии (форта Вильям-Паши) и Мухлис (Тисдейл) – Табии, а потом, недовольный своей ролью пассивного наблюдателя, повел пять рот гренадер Несвижского полка на штурм форта Лаз-Тепе, который представлял собой всего лишь передовые укрепления, а вовсе не форт в полном смысле этого слова. Нарушив строгий приказ, полученный им перед боем, Черемисов попытался взять Лаз-Тепе, оборонявшийся двумя батальонами с 16 орудиями. Его люди в неудержимом порыве сумели взобраться на парапет, покрытый льдом, но были отброшены назад. Тем не менее они засели вблизи форта и непрерывно обстреливали его ружейным огнем. Эта демонстрация имела определенное значение, поскольку отвлекла внимание турецкого командующего, Хусейн Хами-паши.
Таким образом, утром 18 ноября русские овладели всем правым берегом Каре-Чая, самим Карсом и его цитаделью. Солдаты начали грабить город, но генерал Лазарев решительно пресек это безобразие. Во время штурма Хусейн Хами потерял не только инициативу, но и всякую возможность контролировать ход сражения. Его главной бедой стало отсутствие телеграфной связи между основными фортами, окружавшими Карс. Длительное сопротивление Канлы тоже оказалось весьма вредным, поскольку совместно с отпором, данным русской демонстрации в районе Тахмаспа, Сювари и Лаз-Тепе, оно породило у турецкого командования иллюзию, что штурм города провалился. До поздней ночи Хусейн Хами был уверен, что противник сумел овладеть лишь Хафиз-Табией. Истинное положение дел стало ему известно только в 2 часа ночи, и из своей штаб-квартиры в Вели-Паша-Табии он попытался организовать оборону левого берега Каре-Чая, однако ситуация уже сложилась так, что дальнейшее сопротивление сделалось совершенно бесполезным. Между Тахмаспом и Лаз-Тепе скопилось огромное число турецких пехотинцев, бежавших с правого берега. Постепенно люди стали перемещаться в направлении Эрзерумской дороги, где стоял охранявший ее весьма слабый русский отряд. Несколько офицеров сумели придать отступлению пехоты некоторый порядок, и турки двинулись в сторону селений Бозанли, Арватан и Самова. В то же самое время турецкая кавалерия поскакала на запад через Чакмак. Позже к ней присоединился Хусейн Хами со своим штабом.
Турецкое отступление застало русских врасплох, и гренадеры Ростовского полка, стоявшие в Бозанли, увидев огромную массу войск, приближавшуюся к ним, отступили. Русская пехота, шедшая на Арватан и Самову, отстала, и турок преследовали только драгуны князя Щербатова и казаки. Окруженная русской кавалерией, турецкая пехота поспешила сложить оружие. Только один отряд турецкой кавалерии сумел прорваться; он поскакал в сторону Ольты. Казаки гнались за ним 25 км и зарубили саблями около 100 человек. Спастись удалось лишь 30 или 40 кавалеристам, благодаря быстроте их коней; среди них оказался и Хусейн Хами-паша.
Турки потеряли на поле боя 2,5 тыс. человек; в Карсе насчитали 17 тыс. пленных, среди которых находились 5 пашей и 800 офицеров. Сюда входили все сотрудники администрации крепости и персонал госпиталей, где русские обнаружили еще 4 тыс. больных и раненых. Было захвачено 303 орудия, из них – 200 крепостных, вполне пригодных к дальнейшей службе. Потери русских войск не превышали 2 тыс. человек, но среди них было очень много офицеров. Во время штурма Карса 1877 г. погибло больше полевых офицеров, чем во время всех предыдущих атак. Русская армия в 1877 г., как и в 1835 г., оставалась офицерской армией.
Падением Карса завершилась кампания 1877 г. На Балканском фронте еще не была взята Плевна. Кавказская армия одержала больше побед, чем армии великого князя Николая на Дунае. На Кавказе остались непокоренными лишь две крепости: Эрзерум и Батум. Войскам Гурии безо всяких задержек отправили подкрепления; Комаров с усиленной группой вернулся в Ардаган, поскольку планировалось совместное наступление на Батум из Озургети и Ардагана. 40-я пехотная дивизия влилась в армию Геймана, стоявшего у стен Эрзерума.
Весь ноябрь Мухтар собирал в Эрзеруме подкрепления, которые прибывали из внутренних районов Анатолии, часто в количестве одного батальона. К началу декабря он имел 17–18 тыс. пехотинцев и несколько тысяч лазских и вооруженных мусульманских жителей Эрзерума. В середине декабря в городе начались болезни, и Мухтар, опасаясь лишиться тех солдат, которых он сумел собрать, и надеясь после известия о падении Плевны сохранить силы для дальнейшей обороны Анатолии, увел свои лучшие части (6–8 тыс. пехотинцев при 20 орудиях) в Байбурт. Это было разумное решение. Старый Измаил при поддержке Хасан-паши остался оборонять Эрзерум, гарнизон которого насчитывал 15 тыс. регулярных и нерегулярных бойцов.
К 10 декабря русские сосредоточили у стен Эрзерума дивизию кавказских гренадер, 39-ю дивизию и 40-ю со 150-м (Таманским) полком, а также 3-й полк кавказских стрелков и мощную кавалерию. Однако Гейман и другие генералы не ладили между собой, и под Эрзерум прибыл Лорис-Меликов, чтобы взять командование на себя. Несмотря на трескучие декабрьские морозы, стоявшие на Армянском нагорье, русские медленно, но верно окружали Эрзерум линиями своих укреплений. 5 января 1878 г., когда взяли деревню Илиджу, стоявшую на Трапезундской дороге, город был полностью окружен, а его гарнизон в 15 тыс. солдат и 50 тыс. человек населения оказались полностью отрезанными от остального мира. Русское командование хорошо знало, что в Эрзеруме заканчиваются продукты; оно рассчитывало, что через два месяца город сдастся. Поэтому планов штурма никто не составлял. Однако осаждавшая армия находилась почти в столь же удручающем положении, что и город. Морозы все усиливались; сильные бураны замели дороги, и они стали практически непроходимыми; некоторые соединения по 10 дней кряду сидели без хлеба и печенья. Особенно сильно страдали лошади. В довершение ко всему из города на осаждавшую армию перекинулась эпидемия сыпного тифа, опустошавшая Эрзерум. В некоторых русских и турецких частях насчитывалось не более 100 здоровых солдат. От эпидемии умерли более 3 тыс. русских солдат и офицеров, среди которых были Гейман, Шелковников и Лорис-Меликов-младший. Страдания обеих сторон закончились только с подписанием перемирия 31 января 1878 г. В соответствии с его условиями Измаил Хакки-паша покинул Эрзерум, выведя из него регулярные войска гарнизона и тех вооруженных жителей, которые решили остаться в армии. 8 февраля город заняли русские.
Операции под Батумом начались в конце ноября. Русские планировали начать наступление из Ардагана, к которому через некоторое время должны были присоединиться части, выдвинувшиеся уже из Озургети. Оперативный план теоретически был безупречен, а русские силы в этом районе значительно превосходили турецкие, однако при его составлении забыли о сложных климатических условиях в Понтийских Альпах, в которых расположена долина Нижнего Чороха, а также дорога из Ардагана в Батум. Вину за это, видимо, нужно возложить на мечтавшего отличиться Комарова, который командовал ардаганскими войсками, ибо ему удалось убедить русский Генеральный штаб в том, что высокогорный перевал в горах Яльнизчам зимой вполне проходим.
Комаров покинул Ардаган 14 декабря с 13 батальонами (151-го и 152-го полков и 1-го полка кавказских стрелков), одним казачьим полком, одним полком нерегулярных войск и 12 горными орудиями. Турецкий отряд, состоявший из 2 батальонов низамов и 2 тыс. лазских нерегулярных солдат при 3 орудиях, занял хорошо защищенную самой природой позицию в селении Хане, которая прикрывала дорогу на Артвин. Эта позиция была взята после непродолжительного боя, и 16 декабря Комаров занял Ардануч, небольшой древний городок, стоящий на квадратной по форме Столовой горе, нависающей над ущельем Чороха. Однако ему пришлось провести здесь три недели, поскольку мощные снежные бури сделали дальнейшее продвижение невозможным; дорога, шедшая по правому берегу глубокого ущелья Чороха, отвесные склоны которого в некоторых местах достигают высоты 300 м, была непроходима.