Вдруг она ответила:
— У тебя с головой не в порядке?
Превосходный английский.
— О... прости.
Она с раздражением мотнула головой.
— Что тебе надо?
— Ну, для начала, твое имя.
Плечи у меня ходили ходуном, пока я пытался привести в порядок свое дыхание, выбрасывая клубы пара в морозный воздух.
Затем, после некоторых колебаний — я видел, как они отразились на ее лице — она сказала:
— Я Каньетзи-о.
— Зови меня Дзио, — сказала она, после моих попыток повторить ее имя. — Теперь скажи мне, почему ты здесь.
Я нащупал у себя на шее амулет и снял его, чтобы показать ей.
— Ты знаешь что это?
Без предупреждения она схватила меня за руку.
— Это твой? — спросила она. Я был озадачен на секунду, пока не понял, что она смотрела не на амулет, а на мой скрытый клинок. Я взглянул на нее, испытывая то, что можно описать как странную смесь эмоций: гордость, восхищение и трепет, когда она, возможно, случайно, выдвинула клинок. К ее чести, она не дрогнула, только смотрела на меня своими широко раскрытыми карими глазами, и я почувствовал, что сердце замерло еще сильнее, когда она сказала:
— Я видела твой маленький секрет.
Я ответил улыбкой, пытаясь выглядеть более уверенным, чем был на самом деле, и подняв амулет, начал заново.
— Вот это, — я покачал им. — Ты знаешь, что это такое?
Взяв амулет в руки, она пристально всмотрелась в него.
— Где ты его взял?
— У старого друга, — сказал я, думая о Мико и творя молчаливую молитву о нем. Я размышлял, мог бы сейчас он быть тут вместо меня, ассасин вместо тамплиера?
— Я видела такие отметины только в одном месте, — сказала она, и я тут же почувствовал, что волнуюсь.
— Где?
— Это. Мне нельзя говорить об этом.
Я подался вперед. Я смотрел ей в глаза, надеясь на всю силу моего убеждения.
— Я спас твоих соплеменников. Разве это ничего не значит для тебя?
Она молчала.
— Послушай, — настаивал я. — Я не враг.
Возможно, она размышляла о риске, на который мы пошли в форте, как мы освободили многих ее соплеменников от Сайласа. А может быть — может быть — она увидела что-то во мне, то, что ей понравилось.
Во всяком случае, она вздохнула и ответила:
— Недалеко отсюда есть холм. На его вершине растет могучее дерево. Приходи, мы придумаем что-нибудь, если ты говоришь правду.
3
Она вела меня туда, к городу, уже обозначившемуся ниже нас, она сказала, что он называется Конкорд.
— В городе хозяйничают солдаты, пытающиеся выгнать мое племя с этих земель. Их ведет человек, известный как Бульдог, — сказала она.
Развязка близка.
— Эдвард Брэддок.
Она обернулась ко мне.
— Ты его знаешь?
— Он мне не друг, — уверил я ее, и никогда еще я не был настолько искренен.
— Каждый день все больше моих людей гибнет из-за таких, как он, — сказала она жестко.
— И я предлагаю положить этому конец. Вместе.
Она смотрела на меня сурово. Было сомнение в этом взгляде, но была также и надежда.
— Что ты предлагаешь?
Внезапно я понял. Я знал в точности, что должно быть сделано.
— Мы должны убить Эдварда Брэддока.
Я дал время для осознания этой мысли. Потом добавил:
— Но сначала мы должны его найти.
Мы начали спускаться с холма по направлению к Конкорду.
— Я не доверяю тебе, — сказала она откровенно.
— Я знаю.
— И все-таки ты остался.
— Так я могу убедить тебя, что ты не права.
— Не удастся.
Ее челюсти были сжаты. Она верила в то, что говорила. Мне придется очень много сделать, чтобы переубедить эту загадочную, пленительную женщину.
В городе, когда мы приблизились к таверне, я остановил ее.
— Жди тут, — сказал я. — Женщина-могавк, скорее всего, вызовет подозрения — если не спровоцирует пальбу.
Она мотнула головой, ее капюшон упал.
— Я не первый раз среди твоего народа, — сказала она. — Я могу постоять за себя.
Я надеялся, что так оно и есть.
Внутри мы обнаружили группу людей Брэддока, уничтожавших спиртное с жестокостью, которая могла бы поразить Томаса Хики, и мы стали бродить среди них, прислушиваясь к разговорам. Мы разузнали, что Брэддок снялся с места. Британцы планировали заручиться поддержкой могавков для дальнейшего марша на север и выступления против французов. Я понял, что Брэддока боялись даже его собственные люди. Все разговоры были о том, насколько он может быть беспощаден, и что даже его офицеры его боятся. Одно имя выделялось среди других — Джордж Вашингтон. Основываясь на разговоре пары сплетничающих красномундирников, который я подслушал, он был единственным достаточно смелым, что бы задавать вопросы генералу. Когда я прошел дальше к задней части таверны, я нашел Джорджа Вашингтона собственной персоной, сидящим с другим офицером за уединенным столиком, и стал околачиваться неподалеку с целью подслушать, о чем они говорят.
— Говоришь, у тебя хорошие новости? — сказал один.
— Генерал Брэддок отверг предложение. Перемирия не будет, — сказал другой.
— Проклятье.
— Почему, Джордж? Как он объяснил свое решение?
Человек, которого назвали Джордж — которого я принял за Джорджа Вашингтона — ответил:
— Он сказал, что дипломатическое решение — не решение вовсе. Оно позволит французам отступить, и только отсрочит неизбежный конфликт — тот, в котором на данный момент у них превосходство.
— Есть смысл в этих словах, как бы мне ни хотелось это признавать. Тем не менее. Разве вы не находите это неразумным?
— Я не могу смириться с этой мыслью. Мы далеко от дома, наши силы разрозненны. Хуже того, я боюсь, что личная жажда крови делает Брэддока неосторожным. Это заставляет людей идти на риск. Я бы не хотел доставлять вести о смертях матерям и вдовам потому, что Бульдог что-то хотел доказать.
— Где генерал сейчас?
— Объезжает войска.
— После чего он направится в форт Дьюкейн, я полагаю?
— Со временем. Безусловно, марш на сервер займет время.
— В любом случае это скоро закончится..
— Я устал, Джон.
— Я знаю, мой друг. Я знаю.
— Брэддок отбыл объезжать свои войска, — сказал я Дзио, покинув таверну. — И они направляются в форт Дьюкейн. Им потребуется какое-то время на подготовку, что дает нам возможность придумать план.
— Не нужно, — сказала она. — Мы устроим засаду у реки. Иди и собери своих союзников. Я сделаю то же. Я пришлю весть, когда придет пора ударить.
8 июля 1755 года
Прошло почти восемь месяцев с тех пор, как Дзио велела ждать от нее весточку, и наконец весточка пришла, и мы отправились в провинцию Огайо, где британцы собирались начать серьезные действия против французских фортов.