Вспомнил «If» Линдсея Андерсона, сцену порки. Насколько интересно смотреть эту сцену! Статика, общий план, ходят какие-то люди, общаются… Но ситуация, мир, характеры! – все это увлекает поразительно. Никакое укрупнение не может быть сильнее этого общего плана.
* * *
Дальше все пошло довольно интересно. Хотя в этом и явное подтверждение, что поход разваливается и разлагается. Дело в том, что Зорий и Гена страшно, смертельно поссорились. И Гена тихо, но упорно настраивает всех против Зория. И это определенно имеет успех, так как Зорий – человек, действующий на многих раздражающе. Таким манером и Чубаров, и Козлов помалу охладели к Зорию.
Вообще, Чубаров – этакий одесский бич, не более того. Добряк, туповатый шутник, любит анекдоты, выпивоха – словом, ничего уникального.
У Зория сегодня день рождения. Я об этом помнил, но сделал вид, что забыл. Мне просто не хотелось лицемерить. Я его просек – и он мне ясен, как, впрочем, и Гена Лысяков, да и все они вообще. При этом у меня со всеми отношения хорошие (в моем положении совершенно ни к чему их обострять). Но проникновения уже никакого быть не может. Я «закупорен» для них всех. И напряжение в отношениях Зория и Гены, да и вообще весь этот расклад меня устраивают. Верней, ласкают самолюбие, и я злорадствую. Живу по принципу: «Умное теля двух маток сосет». Может быть, это и плохо, но отстаивать свои принципы перед беспринципными людьми считаю идиотизмом.
Так вот, вечером перед ужином я вдруг «вспомнил», что у Зория день рождения. Поздравил его. Собрались мы на ужин. Зорий пригласил Козлова и Чубарова. Но те отказались, мотивировав это тем, что раньше он не приглашал, а теперь вот другие дела… – словом, чушь какая-то.
В ресторане шла чья-то свадьба. Ну, посидели мы, выпили. Словом, все это было мало интересно. Но Зорий напился. Напился сильно. Это с ним бывает редко.
Пришли мы домой. Зорий принес с собой две бутылки коньяку, шампанское, разбудил Козлова и Чубарова и дал им выпить. Точнее, влил в них. Выпил сам… Потом все было так, как разве что у Кафки может быть.
Зорий облил спину Козлова спиртом и поджег. «Козел» загорелся, как стог сухого сена. Кошмар! Все тушили Козлова… После этого Зорий, уже никакой, заспорил с Чубаровым о Сталине и в пылу этого спора назвал «сына героя» ублюдком. Ну, тут такое пошло – сил рассказывать нет!
Утром Чубаров всем сообщил, что он улетает, потому что он никогда не был ублюдком и что он всю ночь не спал (хотя его мощный храп трижды будил меня под утро). Потом Чубаров долго плакал – до тех пор, пока я не сбегал за бутылкой. После этого сын легендарного командира «врезал» и немного успокоился. Впрочем, ненадолго, вскоре открылись новые обиды.
«Молчать всегда красивее, чем говорить». Ф. М. Достоевский.
Я убежден, что вообще это у него психологический шок. Электрик из Одессы вдруг начинает ежедневно слышать, что он не только «сын героя», но и сам чуть ли не легенда. Пионеры, горны, барабаны, салюты из автоматов Калашникова – словом, черт знает что. Ему дарят подарки, водят в гости, поднимают тосты за него, поят. Раскрыв рот, слушают все, что бы он ни ляпнул. Ну да – еще, конечно же, двадцатидневное пьянство. И даже широкая душа одессита не вынесла такого восторга. Валентин «сломался».
Зорий облил спину Козлова спиртом и поджег. «Козел» загорелся, как стог сухого сена. Кошмар!
Смотрю я на это все, уже никак не реагируя. Все! Идея себя изжила. С меня лично хватит! Теперь бы все это свернуть спокойно.
Я знаю, почему три месяца шли мы относительно спокойно. Разгадка в том, что ко всему этому делу отношение было у нас одинаковым – ироничным. Как только один из нескольких начинает относиться к делу более серьезно, чем оно заслуживает, – отношения кончаются.
* * *
Я подумал о необходимости расчета в работе. Именно профессионального расчета. О том, что необходимо изначально представлять себе всю сцену в целом. И просчитывать ее воздействие на зрителя. Зрителя нужно «дожимать». Рассчитывать соотношения крупностей и длины кадров – именно это заставляет человека волноваться. Разумеется, необходимо, чтобы и весь мир фильма, и характер взаимоотношений были для зрителя волнующими.
* * *
Смотрели польскую ленту «Кудесник за рулем». Красивая, даже изящная, жизнь. Я почему-то заволновался. На экране была та, другая, жизнь, от которой я теперь далек, но к которой ревнив. Прелестные женщины, комфортные ландшафты…
Мне кажется, что все это идет мимо меня, что я никому не нужен. От этого хочется лезть из кожи вон, чтобы тебя заметили, хочется суетливо выговорить все, что кажется тебе талантливым и интересным и именно тобой рождено…
А потом я удивительно успокоился. Нужно делать свое дело. Делать дело! А уж там посмотрим. Если это волнует других, заставляет их плакать и смеяться вместе с тобой – все будет. Все будет в порядке.
«Молчать всегда красивее, чем говорить». Ф. М. Достоевский.
Никита Михалков в роли есаула Брылова в фильме «Свой среди чужих» (1974)
Человек, говорящий, только когда в этом есть необходимость. Может быть, в этом образ Брылова?
13. II.73Прошло три дня. Просто не было времени писать. Прилетели в Магадан, он же – «Сталинград». Ужасающий город, на костях построенный. Встретили нас отвратительно. Никто и ничего ни про кого не знает. Разместили в общежитии… Но все это ерунда! Главное, теплый сортир! Машины бегают. А власть как и везде. Даже поражает эта однородность стиля, и внешнего и внутреннего.
У меня же удивительно спокойное состояние. Это, видимо, идет от осознания того, что ты – хозяин положения. Может, это и нескромно, но ведь так и есть на самом деле, поэтому скажу: пока я для них просто какой-то матрос, но я-то знаю, как они начинают вертеться после выступления моего, после показа отрывков из фильмов. Оттого и не тороплю никого. Это даже приятно. Сидишь скромненько. Ощущение, видимо, такое, как у человека, которого считают нищим, а он наследство получил и помалкивает.
Из обкома пошли в кино. Смотрели английскую картину с Йорк. Картина слабая, но английская актерская школа изумительна. Пластика, наполненность, сдержанность. Вообще, после каждого понравившегося мне произведения хочется сделать так же, но потом вновь возвращаюсь к своим ощущениям, мыслям. Хорошо ли это? А может, все от лености, а не от убежденности?
Порой что-то очень болезненное щемит душу. Особенно если что-то увидел талантливое и вдруг понял, что сам до этого бы не дошел. Особенно если за этим – если копнуть в ту же сторону – бездонная глубина. От этого ощущения больно, смятенно, бессильно.