Нобиле пишет об Арктике: «Это чувство абсолютной духовной свободы, это отсутствие заботы о вещах материального свойства, не обязательных для бытия, эта вдруг постигаемая ничтожность тех идей, принципов и чувств, которые кажутся существенными в цивилизованном мире…»
«Человеческие законы уступают здесь место законам природы, а необъятное одиночество дает каждому возможность стать хозяином своего «Я».
Стать хозяином «Я»! Удивительная мысль, хотя и старая. Видимо, для русского человека это утверждение своего «Я» заключается в соотношении себя с Вселенной. Конечности с бесконечностью…
И опять – соединение масштабов.
* * *
5–6.II.73Пришел вертолет. Полетели в Гижигу. Там встретились с киношниками. (Записываю все коротко, ибо ничего особенного не происходило.) Торжественное возложение венков. Потом вечером – выступление, после – банкет, то бишь пьянка.
С Зорием отношения удивительно холодны. Вызывает он во мне идиосинкразию. Обидчив он, оказывается, удивительно. Но смешно, если вдуматься, – чего ему на меня обижаться? Ведь вроде бы все у него нормально. Своего добился.
Н. В. Гоголь
М. Е. Салтыков-Щедрин
Если считает меня малодушным, то чего же обижаться? – наоборот, есть возможность подчеркнуть моим фоном собственную мужественность! Ан, нет, – надут и молчалив. Удивительно. Этот человек не допускает и возможности, что может быть не прав. То есть это исключено!
И еще – он чувствует, удивительно остро чувствует, что я вижу все движения его души, все его комплексы… А ведь слабые его места должны быть безупречно скрыты.
Полетели в Эвенск. Там встречали пионеры с горнами и барабанами. Господи! Где Гоголь и Салтыков? Ведь стыдно.
Пройденные пункты:Тигиль
Седанка
Оссоре
Корф
Хаилино
Тиличики
Каменское
Манилы
Парень
Верхний Парень
Гижига
Эвенск
Третья тетрадь
Набросок киноэпизода.
Ночное время. Физкультурный диспансер. Длинные коридоры. Человек в плаще идет, поворачивая выключатели. За ним медленно зажигается по всем коридорам свет. Откинул полы занавески – там кушетка с огромным колпаком, блистающим над ней.
Любовь в физкультурном зале, в физдиспансере.
* * *
– Я ее, Ольку, как родила, так мужа любить перестала. Так ее полюбила.
* * *
Короткометражка: магазин музыкальных инструментов. Как разные люди себе выбирают гармонь.
* * *
Идея фильма такая:
Помпезность и нищета проводов (в армию). Митинги, ложь, фальшь. А потом истинность жизни разрушает все это нагромождение выдуманных символов и ханжеских обрядов, которые никому не нужны.
* * *
Хорошая ситуация:
Старый коряк. Влюблен в свою жену. Она русская, молодая. Он работает проводником с собаками на нартах. Водит геологов, туристов и других. Жену дома боится оставить, ревнует, и поэтому возит ее с собой повсюду. Вот ведет он группу – и жена при нем на нартах.
Хорошая ситуация для драматической любви его жены к русскому парню. Можно привязать к чубаровскому походу.
* * *
Корякский шаман
Коряки подкидывали на каком-то празднике завторга на оленьей шкуре. (Перед этим он не дал им спирта.) Подкидывали его до потери сознания.
* * *
Секретарь райкома в ботинках с развязанными шнурками. Ботинки жмут, и ему неудобно. Весь рабочий день он проводит в носках, под столом их не видно.
* * *
Каянта стихи читал в милиции. Поздняя ночь, милиция полна бичей, пьяной шпаны и тому подобного. А он читает себе стихи, и все слушают.
А в дверь ломятся просители, их не пускают.
* * *
История чубаровцев. Любовь жены коряка к комиссару. Коряк ревнует, мучается. Может быть, он начинает сомневаться в Советах. (Нужно брать историю одного из отрядов.)
Наутро бойцы не обнаружили собак и нарт. Коряк из ревности и в отместку все увез и жену забрал силой. Дошли до поселка – там праздник, шаманство. Комиссар силой хочет остановить все, но командир запрещает. Этого делать нельзя, нельзя силой заставить народ бросить одну веру и принять другую. Кроме того, злить и восстанавливать народ против себя неразумно, нужны собаки.
Коряк, который учит собак, – сын шамана. Народ восстановлен уже против красных, так как старик рассказал, что красные завораживают жен. Издевательства, которые приходится вынести командиру, чтобы доказать, что красные хотят всем добра.
Финал. В миллионах соболиных шкурок и других ценных мехах ободранные красноармейцы фотографируются. С ними – фотограф с большим старым аппаратом и вспышкой. Его все время за эту громоздкую поклажу ругают. (Но у аборигенов его фотохозяйство где-то должно очень пригодиться.)
Горячая лужа должна быть обязательно использована в фильме. Зима, мороз, холодина и… горячая вода в озере.
* * *
6. II.73Пошли в баню. До этого момента произошла душераздирающая сцена. Ругались Зорий и Гена. Как они орали!.. Зорий под конец сказал: «Ты ноль! А корчишь из себя единицу! Ты бесталанный человек! А корчишь из себя талант!» Гена промолчал. И тогда Зорий повторил это еще раз.
Базарная была сцена. Ужасно глупо.
Потом ходили в баню. Был там и Паша Козлов – главный редактор того желтого листка, в котором я сотрудничаю. Тот самый Паша Козлов, «милый парень, часто болеющий триппером». Хорошо Паша хочет жить. Мягок, глуп, суетлив и безвкусен. Намылился Паша (кстати, он же Пахом Тундрин) и начал мне жаловаться. Мыло в глаза ему лезет. Жопа толстая. А он знай говорит, что сам в душе москвич, что ему уже 36 лет и так далее, что все учат и давят. Вот уж порождение эпохи… Хотя такие люди есть всегда и везде.
Помылись знатно. Дома сел работать. Вечером – выступление в интернате, даже целых три.
Еще раз пожалел, что не Гоголь я, не Салтыков-Щедрин. Это было ужасно. Причем тут невозможно говорить о неискренности. Все, что они делают – и внесение знамени, и крикливые горны, и речи, и песни, – все это от чистого сердца. Хотя вообще у них то ли размыт, то ли утерян сам смысл понятия «чистого сердца». Они просто уже не могут жить по-другому.
Ох, Господи! Опять я был совершенно всем этим подавлен.
Клуб следопытов «Факел». Заседания Совета дружины… Чему этих детей учат? С раннего детства на устах у них слова: «эпоха», «партия», «от всего сердца», «пламенный привет», «заверяем», «пронесем в своих сердцах через всю жизнь». До чего же мертвые слова! Разве может девочка одиннадцати лет произнести их осмысленно?