Читать интересную книгу Деяние XII - Павел Виноградов

Дом сестры диссидента Садовникова очень удачно расположился на самой окраине, прямо у выезда из поселка. Удобно это было и Руслану, и чекистам, которые вечером прибудут из Калинина брать антисоветское подполье. Дело «Паствы» завершалось. Писатель Началов понял все подтексты проведенной с ним в Доме писателей беседы, и через пару дней на звонок Садовникова с предложением написать ещё одну статью, ответил кратко: «Не могу я, Саша. Болею, понимаешь… В запое». Положив трубку, Владимир Владиславович взял уже наполненный стакан водки и, тяжело вздохнув, медленно переместил содержимое в себя.

Остальное время ушло на подготовку ареста всей банды. Вот с этим не заладилось. Ни 190-прим, ни, тем более, 70-ю по содержанию альманаха пришить было невозможно. За исключением, конечно, злокозненного творения писателя Началова. Но как раз оно никак не должно было фигурировать, поскольку тогда бы пришлось вытащить на свет Божий автора, через что поиметь неприятный скандал. В конце концов, решили, что против Садовникова следует возбудить дело о тунеядстве, арестовать, а во время обыска в перовском доме, где он был прописан и периодически жил, милиционеры найдут настоящую серьёзную антисоветчину. Подсунуть её намеревался сам подполковник Казаков, который, как и территориал из Калининской управы, должен был присутствовать в качестве «понятого». Сам же арест исполнялся местной милицией. Изъятые материалы станут основой нового уголовного дела, по которому Садовникову и ещё двум-трем причастным лицам светили немалые сроки.

План придумал сам Серафим Тихонович. Сейчас он приближался к Перово на своих «жигулях», следуя за машиной калининского коллеги. После ареста собирался сразу отправиться в Питер – провести субботу у любовницы, продавщицы из гастронома на Васильевском, с которой уже пару недель имел связь. А утром в воскресенье намеревался возвратиться к жене.

Руслан наложил на это свой собственный план, венчала который смерть соперника.

Нет, неожиданного удара не будет. Подполковник Казаков был не мелким мерзавцем Рудиком, а боевым офицером. А Руслан – послушником Обители, артельщиком XIV ранга, и имел честь. Будет дуэль. Он знал, что у Казакова с собой восьмизарядный ПМ и запасной магазин. Точно такой же пистолет и два магазина лежали сейчас в сумке Руслана. Когда подполковник сядет в машину, Руслан с «макарычем» поднимется с заднего сидения, объяснит ситуацию и вызовет соперника. На особенно глухом лесном отрезке Ленинградского шоссе они вместе уйдут поглубже в мокрый ночной лес. Вернётся Руслан один. В этом он ничуть не сомневался.

Был, конечно, вариант, что Казаков откажется стреляться. Ну что же, тогда он просто умрёт на месте. Но, зная афганское досье супостата, Руслан всерьёз не рассматривал вариант увиливания того от дуэли. Соперник будет драться, и драться хорошо. Просто Руслан окажется лучше.

Показался нужный дом – выкрашенный в весёленький голубой цвет, но заметно покосившийся. Начинало смеркаться, и в окнах уже горел свет. Руслан знал, что в большой комнате идет занятие христианского семинара. Сначала у него была мысль предупредить Садовникова о плане ГБ, но он её отбросил: ради диссидентов, которых недолюбливал за полную неспособность сотворить что-либо серьезное, не стоило рисковать собственной операцией.

Разумеется, будет тщательное расследование, но убийцу не найдут. А в случае чего, Артель замнёт дело. О том, как наставники и Совет отнесутся к его акции, Руслану думать не хотелось.

Издали окинув взглядом место действия, он прикинул, где остановятся машины и как удобнее будет незаметно к ним подкрасться. По его расчетам, до прибытия милиции и чекистов было не меньше трёх часов. Мозолить глаза местным не собирался – ловко скользнул за поворот дороги. Перебежав речку по подрагивающему хлипкому мостику об одной периле, он оказался в густом ивняке, окаймлявшем грязную речушку.

Впрочем, не задержался и здесь – слишком сыро, подошвы кроссовок глубоко погружались в перенасыщенную влагой почву. Скинув с плеча сумку, извлек пистолет, вставил магазин и сунул за пояс, содрогнувшись от прикосновения к голому животу холодной стали. Запасную обойму положил в карман. Вывернув чёрную куртку, явил зеленоватую, с коричневыми разводами, подкладку. Облачившись, полностью слился с печальным пейзажем осеннего леса.

Уйдя подальше и выбрав укромное местечко у корней поваленной бурей огромной сосны, откуда хорошо просматривалось шоссе, убедился, что, увидев машины, успеет к месту даже быстрее их. Уселся на землю, набросив на себя ворох палой листвы, и приступил к дыхательному комплексу, необходимому для вхождения в состояние, которое тибетские монахи называют «туммо». Вскоре нахлынувшая волна внутреннего жара сообщила, что он достиг цели. Теперь мог бы неподвижно просидеть в стылом лесу под моросящим дождиком хоть всю ночь, не то, что пару вечерних часов.

Оставалось ждать.

Но ждать пришлось недолго.

Шедший к нему через лес человек совсем не скрывался. Задолго до того, как тот приблизился, Руслан уже знал, что он один, не стар, в лесу не новичок и прекрасно знает, куда идти. Последнее его обеспокоило, и ПМ прыгнул в руку. Пришелец остановился за спиной, но Руслан не сомневался, что успеет пристрелить его, как только почувствует враждебное действие.

– Спрячьте-ка оружие, послушник Ставрос, – раздался знакомый голос, на сей раз, звенящий от гнева.

Руслан изумлённо развернулся.

Таким разъяренным он Палыча ещё не видел. Учитель молча стоял над ним, прожигая взглядом из-под запотевших очков. На его дорогое пальто кое-где налипли жёлтые листья, брюки промокли до колена.

– Убери пистолет, я сказал! – рявкнул учитель.

Юноша поспешно спрятал ПМ и вскочил. Что следует говорить, он понятия не имел.

Зато Палыч знал это очень хорошо. Руслану никогда не доводилось слыхать подобных слов от всегда выдержанного и корректного педагога. Более того, в жизни он не внимал столь складным и вычурным матам, ни один из которых за те минуты, в течение которых учитель изливал своё недовольство, не повторился. К концу тирады на лице Руслана помимо воли возникло нечто вроде почтительного восхищения.

Палыч прервал свой антипедагогичный шедевр так же неожиданно, как начал и, не отрывая от ученика гневного взора, тяжело уселся рядом с ним.

– Я надеюсь, ты не собирался зарезать русского офицера, как того пидора? – спросил он после тяжёлой паузы, в течение которой Руслан успел побывать во всех областях ада.

Не в силах говорить, мальчик мотнул головой.

– Ах да, ПМ… Бретёр хренов! Ты хоть понимаешь, что, при твоей подготовке, это все равно убийство?! Да ещё из-за бабы… – Палыч возмущенно всплеснул руками. – Гений… мля… парадоксов друг!

Руслана язвили жала проснувшейся совести. Он вдруг ясно осознал, ЧТО собирался делать. И сделал бы наверняка, не окажись здесь чудом Палыча.

– Всё, Загоровский, – решительно произнес тот, словно они всё ещё были в энской школе, – кончилась твоя прохладная жизнь. Тебе многое прощалось – и за хорошую учебу, и за то, что испытание уровня выдержал отлично. А главное, потому что Отрок… «Артель виновата, что у него папу убили, мальчик прав».

Последнюю фразу Палыч произнес тоненько, явно, передразнивая кого-то, и Руслан вскинул голову, догадавшись, кто мог заступаться за него звонким, как колокольчик, голосом.

– А то, что пришлось нашим человеком в МВД рисковать, чтобы дело об убийстве Бородавкина закрыли, его это не касается! – рявкнул Палыч, и Руслан вновь потупился.

– Роман, у него, видишь ли, самоволки, походы в Дом писателей, блядство с женой подполкана ГБ! Да если бы другой послушник половину этого учудил, его бы давно уже вот в этом лесу закопали!.. Или подальше. Ибо игрок должен быть, как жена цезаря – выше подозрений! Без страха и упрека! Юности, мля, честнОе зерцало! Чистые руки, холодное серд… Тьфу! Короче, Загоровский…

Руслан понял, что эмоциональная часть наказания, она же самая лёгкая, завершена. Он не знал, что произойдет дальше. Нисколько не удивился бы, окажись сейчас в руках любимого учителя пистолет с глушителем или клинок. А то и простая удавка. Он бы не сопротивлялся – сейчас сам уже не видел иного выхода, кроме собственной казни. Ставя себя на место членов Совета, прекрасно сознавал, что паршивца следует ликвидировать, дабы из-за его неуправляемости не подводить под удар всю Артель.

– Послушай, Руслан…

Теперь голос был смертельно спокойным и беспредельно усталым. Руслан вдруг понял, что его учитель на грани нервного истощения.

– Я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь. И ты прав – будь ты обычным послушником, не я бы сюда пришел, а ликвидатор… Но ты Отрок, мы и раньше были в этом уверены, а теперь и подавно… И что с тобой делать? Вот Отрок Султан, рано вступил в Игру, был одним из первых, поднялся в Артели очень высоко. Но до него добрались… скажем так, агенты влияния противника. Тогдашний Совет знал это, и видел, что Султан поддается на их провокации, что может переметнуться… Но они не смели тронуть его – он был Отрок, о котором возвестил Небесный Батырь.