давало определенные преимущества как с процессуальной точки зрения, так и с точки зрения обнаруженных доказательств, в частности, связи между тремя женщинами. Поскольку расследование причин смерти старика было промежуточным этапом работы, его всегда можно было развивать параллельно, в зависимости от того, что будет найдено у Валентина Матиаса. Судьи утвердили это решение.
Танги Гэю пообещал держать их в курсе событий в режиме реального времени – так он дал понять, что поедет на операцию со своими людьми. Зампрокурора и судья заверили полицейских в своей полной поддержке.
* * *
Группа Делестрана экипировалась. Танги Гэю вернулся к себе за пистолетом и мобильными телефонами. Снарядили три машины. Мишель Матеони, предвкушающий поездку, будет за рулем первой, с ним поедут Анна Беллама и Станислас Рьо. За ними последуют Виктуар Бомон и Делестран; Гэю и Стефан Анри замкнут колонну. Оливье Лессур останется следить за геолокацией и передавать информацию. На всякий случай они взяли таран, бронежилеты и помповое ружье. Все чувствовали возбуждение, но никакой нервозности. В крови бурлил адреналин. Они напоминали детей, собирающихся на спортплощадке сразу после уроков и готовых выпустить на волю свою истинную природу.
Делестран залез в ящик стола в поисках полицейской повязки. Виктуар подошла к нему и сказала, понизив голос:
– Командор, будет неплохо, если Клер Рибо поедет с нами. Что думаешь?
Ошеломленный Делестран выпрямился и нахмурил брови.
– Зачем? Думаешь, придется вести переговоры?
– Не знаю, а вдруг? Будем оптимистами, но предусмотрительными оптимистами! Возможно, женщины еще живы. Что, если пострадавшим потребуется помощь? Короче, это будет правильно, в том числе для нее. Жалко тебе, что ли?
Делестран не планировал брать с собой психолога, но доводы коллеги убедили его.
– Ладно, но поторопись. Жду вас внизу, ключи от машины я взял.
Бомон помчалась в кабинет психолога.
* * *
Во дворе Делестран поставил машину за стоявшим «под пара!ми» автомобилем Матеони с работающей мигалкой. Он не стал выключать двигатель, сел на переднее пассажирское сиденье, полез в бардачок за своей мигалкой и опустил козырек с надписью «Полиция». Анри и Гэю расположились прямо за ним. Мишель Матеони вышел из машины.
– Чего ждем, шеф?
– Бомон и психолога.
– Она едет с нами?
– Да. Идея Бомон.
– Надеюсь, ее не укачивает…
– Сколько времени займет дорога?
– По навигатору – два часа. Я бы сказал, максимум час с четвертью, – продолжил Мишель с довольной улыбкой. – Труднее всего бывает выбраться из Парижа, но сейчас пробок быть не должно: поедем по окружной до Орлеанских ворот, А6В, потом по национальному шоссе номер десять. А там уж полетим, как на крыльях, чтобы двигатель прочихался. С шефом на хвосте у нас карт-бланш…
– Но ты все равно будешь осторожен.
– Не боись, ты меня знаешь.
– Ну да, потому и говорю. И время от времени смотри в зеркало – следи, не отстали ли мы. Доберемся до места – тормози у въезда в деревню, сверим часы.
– Ага, как обычно.
Матеони обернулся и увидел подбегающих Бомон и психолога с бронежилетом под мышкой.
– Наконец-то…
Лейтенант заняла свое место за рулем, отрегулировала сиденье и зеркала, a Клер устроилась сзади. Она тяжело дышала, но не из-за физического усилия, а от предвкушения опасности.
– Здравствуйте, майор, – бросила она.
– Привет, Клер. Добро пожаловать в наши ряды!
С ними поравнялась машина Гэю, и Бомон опустила стекло.
– Хорошая идея, Делестран; правильно сделали, что мобилизовали госпожу Рибо.
Майор наклонился, чтобы видеть Гэю, и ответил:
– Идея не моя, шеф, а вот ее, – он кивнул на Виктуар.
Танги подмигнул Клер. Она безуспешно пыталась скрыть свои опасения, но легкая дрожь и широко распахнутые глаза выдавали ее нервозность.
Делестран махнул рукой, давая сигнал трогаться. Три автомобиля в проблесках синего цвета выстроились перед шлагбаумом, который поторопился поднять дежурный. Завывая сиренами, колонна рванулась вперед, как снаряд, выпущенный из пращи, и направилась по автобусной полосе вниз, по бульвару Бессьер, в сторону ворот Клиши. Из-за шума они не слышали друг друга. Бомон старалась не отстать от идущего впереди Матеони, а тот то лавировал между машинами, то резко тормозил, то снова ускорялся, выскакивая на встречную полосу. Водители в последний момент шарахались в сторону, а Мишель стрелой мчался дальше. Все затаили дыхание. Полицейских трясло слева направо, кидало вперед, прижимало к сиденьям. Город пролетал за окнами, как в вагоне поезда. К головам приливала кровь, сердца бились с ускорением. Им оставалось только положиться на мастерство водителя. Возбуждение Бомон контрастировало с невозмутимым спокойствием Делестрана. Клер Рибо была до смерти напугана. Она и помыслить не могла о подобном приключении и только и делала, что думала о своих детях.
После некоторой задержки на авеню Порт-де-Клиши, где пешеходы, готовившиеся перейти на другую сторону, поспешно отпрыгивали назад на тротуары, провожая изумленными взглядами летящие мимо машины, они выбрались на окружную. Здесь, слава богу, движение было не таким плотным.
Стрелка спидометра дрожала рядом с отметкой 130 километров в час. Пассажиры начали привыкать к шуму. Клер Рибо отдышалась после нескольких толчков при въезде на окружную, особенно у ворот Отей и Сен-Клу, до которых они добрались очень быстро.
Миновав перекресток с автомагистралью А6В и Кот-де-Бьевр, они обрели подобие спокойствия. Движение упорядочилось. Делестран выключил сирену, но оставил мигалку. Бомон расслабилась: самое сложное осталось позади. Сейчас нужно было просто висеть на хвосте у Матеони, сохраняя небольшой зазор, чтобы видеть горизонт. Делестран повернулся к Клер:
– Ну, как вы?
Она кивнула.
Бомон незаметно подмигнула ей в зеркале.
– Нам повезло. Пробок было не так уж много, а Мишель – ас. Когда он за рулем, остальные отдыхают. Вопреки распространенному мнению, это достигается упражнениями. Быстрая езда – его конек. Он проходит стажировку каждый год, чтобы оставаться на уровне, умеет точно рассчитывать риск и к тому же гоняет на мотоцикле.
– Да уж, его манера вождения впечатляет.
По шоссе колонна двигалась на большой скорости; машины выдерживали дистанцию, как на гонках. Делестран воспользовался своеобразным затишьем – спидометр показывал 180 километров в час, – чтобы