Наверху на склоне Лукреция заметила дом. Ей показалось, что он похож на греческий храм – белоснежные колонны сверкали в лучах вечернего солнца.
– Чей это дом? – спросила Лукреция.
– Мой, – ответил маркиз.
Заметив ее удивленный взгляд, он добавил:
– Это мое тайное убежище.
И тогда Лукреция догадалась, что именно здесь маркиз прятался во время одной из своих тайных вылазок во Францию.
Это было безопасное пристанище для его яхты. В этом месте можно было пересечь Ла-Манш, оставаясь незамеченным французскими кораблями, которые патрулировали побережье лишь по определенным маршрутам.
Маркиз не стал ничего объяснять, он молча повел ее вверх по высокой каменной лестнице. В зарослях жужжали пчелы, над цветами порхали разноцветные бабочки.
Восхитительно красивый дом на самом деле был больше, чем показалось Лукреции, когда она смотрела на него снизу.
За колоннами с галереи открывался великолепный вид на море. На ступенях в больших бронзовых вазонах цвели лилии, у подножия лестницы источал аромат душистый жасмин.
Маркиз провел Лукрецию в прохладный холл. Оттуда они перешли в овальную столовую, полную таинственного приглушенного света, исходившего от свечей в серебряных канделябрах, стоявших на столе, накрытом к ужину.
– Джарвис сказал мне, что вы едва притронулись к еде днем, – заметил маркиз. – Думаю, что эти блюда пробудят ваш аппетит.
За столом прислуживали Джарвис и стюарды с яхты. Ужин состоял из множества перемен.
Вначале Лукреция ела, утоляя голод, но потом, насытившись, она смаковала деликатесы и восхитительные соусы, оценила прекрасную сервировку и вид поданных блюд.
– У вас превосходный повар, – заметила она.
Маркиз рассмеялся.
– Рискну вам признаться, это женщина, и притом француженка!
– Француженка?! – воскликнула Лукреция.
– Она замужем за англичанином, – объяснил он. – Я вывез из Франции Ньюмэна с женой в одну из первых своих экспедиций. Им повезло: Ньюмэн, как британский подданный, непременно был бы интернирован. В мое отсутствие они присматривают за домом. А когда я здесь, они, как вы видите, балуют меня деликатесами, которые можно найти только по ту сторону Ла-Манша.
В глазах маркиза загорелась озорная искорка.
– Скажу честно, я привез из Франции вино, которое вы сейчас пьете, и не заплатил за него пошлину. Согласитесь, что оно великолепно.
– Осторожнее, а то вас арестуют за контрабанду, – с напускной тревогой предупредила его Лукреция.
– Уверен, что вы меня спасете и мне не придется болтаться на виселице, – парировал маркиз.
Лукреция улыбнулась. Продолжая разговор, она поняла, что маркиз специально старается развеселить ее.
Он рассказал ей о некоторых своих уловках, с помощью которых ему удавалось перехитрить французов, о том, как он организовал побег из Франции десятков англичан, мужчин и женщин. Он с явным удовольствием похвастался тем, что его ни разу не поймали.
Маркиз описывал свои приемы маскировки и переодевания. Лукреция была поражена его изобретательностью и мастерством, с которым он говорил на том или ином французском диалекте. Ему было достаточно лишь изменить выражение лица – и блестящий аристократ превращался в смиренного клерка, солидного предпринимателя или мелкого буржуа. Его талант перевоплощения был несомненен.
Лукреция прежде не видела его таким оживленным. Она и не догадывалась, что он может быть таким по-мальчишески беззаботным и веселым.
Когда наконец стюарды покинули столовую, оставив на столе только четыре зажженных свечи, маркиз откинулся на спинку стула и взял в руки бокал. Он предложил Лукреции попробовать вино, которое, по его словам, делали монахи одного из монастырей на юге Франции.
– Наверное, лорд Бомонт счастлив, что благополучно вернулся в Англию, – заметила она.
– Да, он был весьма благодарен. И я знаю, как будет доволен премьер-министр: ему очень хотелось, чтобы лорд вернулся.
Они оба замолчали. Потом Лукреция, поколебавшись, решилась спросить:
– Вам придется возвращаться, чтобы забрать кого-то еще?
Задавая этот вопрос, она напряглась. Ей была невыносима сама мысль о том, что маркиз снова может оказаться в опасности. Она не сомневалась, что как бы ни умоляла она маркиза, больше он никогда не разрешит ей сопровождать его в этих опасных путешествиях.
«Как я это вынесу? – задавала она себе безмолвный вопрос. – Оставаться дома, знать, что в любую минуту его могут схватить, отвезти в Париж, где он предстанет перед трибуналом. А что, если его расстреляют?»
Маркиз, пригубив бокал, ответил:
– Маловероятно, что мои услуги понадобятся для спасения других пленников. Лорд Бомонт убеждает меня, что возможности побега теперь ни у кого не осталось. Французам не нравится, когда их выставляют в дураках. И я их понимаю. Должен признать, в прошлом году в результате моих действий они и вправду выглядели по-дурацки.
– Значит, вы больше не будете уезжать? – оживилась Лукреция, не в силах сдержать радость.
Маркиз покачал головой.
– Нет. Бедняги! Им придется оставаться в руках неприятеля до окончания войны. Лорд Бомонт сообщил мне, что наиболее знатных пленников отправляют из Парижа дальше на юг, в Авиньон или Лион.
– Это замечательно! – вырвалось у Лукреции.
Маркиз удивленно посмотрел на нее. Он хотел было ответить ей, но передумал и поднялся из-за стола.
– Я хочу, чтобы вы увидели закат, – сказал он. – Это потрясающее зрелище!
Он проводил Лукрецию из столовой, по дубовой лестнице они поднялись на второй этаж.
Маркиз открыл дверь, и они оказались в комнате, откуда открывался прекрасный вид на море.
В полукруглой комнате было шесть окон, она вся была залита красноватым светом. Солнце медленно погружалось в море. В спокойной водной глади отражались его алые и золотые лучи.
– Какая чудесная комната! Какой великолепный вид! – воскликнула Лукреция.
– Я рад, что вы такого мнения, – ответил маркиз. – Я сам спроектировал ее. Когда я живу здесь, мне кажется, что я плыву в море на большом галеоне.
Лукреция окинула взглядом комнату. Это была спальня. В комнате стояла огромная позолоченная кровать, украшенная резными изображениями дельфинов и других морских существ. Она смотрела в изумлении на необычную кровать, но изумление быстро сменилось восхищением – в жизни она не видела кровати красивее.
– Мой дед купил ее в Италии, – пояснил маркиз. – Я подумал, что она как нельзя лучше подходит для этого дома. Поэтому я перевез ее сюда из Мерлинкура.