по покрывавшему их ржавому налету становилось понятно, что строительство станции несколько затянулось. Рабочие, однако, старательно пытались исправить это ржавое недоразумение — покраска труб шла полным ходом, и к отвратительному запаху канализации добавился еще и острый запах химикатов.
— О, вот и пополнение, — крикнул кто-то. — Давайте, давайте, нечего рты разевать, вот вам краска, кисти — и вперед.
Рядом со мной материализовался орк с огненно рыжими волосами и, не обращая внимания на военную форму, ловко пихнул мне в руки ведро с краской, затем свалил на руки Лбу кучу больших, как метелки, потрепанных кистей и начал подталкивать нас в спины:
— Ну же, что встали, окаянные, идемте, я покажу, где красить…
— Подождите, мы вообще-то… — начал было Михаил, но орк перебил его.
— Потом, потом, все разговоры. Идемте же!
Он так суетился вокруг нас, так отчаянно тащил нас за руки, что мы невольно последовали за ним.
— К нам сюда вскоре должна прибыть проверка. Яскер намерен лично осмотреть построенный манапровод, ну и, естественно, начальство перестраховывается. Хотят, чтобы к его визиту тут все было чинно и благородно.
— Это на Очистных то?!
— Угу. Хуже всего, что они просят нас покрасить трубы манапровода! Мы уже столько бумаг наверх послали, чтобы нам солдат прислали, бюрократы демоновы!
— Солдат? — переспросил Грамотин. — Зачем?
— Так ведь на Очистных сейчас столько всяких гадов развелось, что рабочими рисковать никто не хочет! Хоть заноси отдельным пунктом в резюме для рабочих — «наличие боевого опыта». А как иначе выполнять распоряжения начальства? Год собирали дельную команду, никто не пьет, не халтурит. У нас образцово-показательная бригада! Давайте-ка вот сюда…
— Послушайте, мы здесь не за этим, — сказал я. — Меня сюда…
— Как же, узнал я тебя, Имперец-Который-Выжил, в газетах о тебе пишут. Вот и оправдывай свою славу! — перекричал меня орк.
Мне все это казалось каким-то спектаклем и дальше я уже шел молча и не сопротивляясь.
Орк не останавливался, пока не отвел нас подальше от посторонних глаз и ушей. Мы зашли за сваленные в кучу ненужные трубы, местами проржавевшие насквозь, и только тогда он отцепился от моей руки и посмотрел на меня спокойно и без суеты.
— Знаешь, чем отличается агент Комитета Незеба от всех остальных? — спросил он совсем другим тоном.
Я нисколько не удивился. У Комитета везде есть глаза и уши.
— Чем?
— Тем, что умеет видеть скрытое! Это особая способность, которую можно приобрести только годами длительных тренировок! Гы, расслабься! Шучу я! Все не так сложно. Главное — это не терять бдительности и уметь все подмечать. Уметь находить то, что другие хотят скрыть.
— И много ты уже нашел? — ухмыльнулся Орел.
— Достаточно. Вряд ли Имперца-Который-Выжил прислали сюда красить трубы, вы здесь из-за контрабандистов, верно?
— Комитету уже известно про Костыля? — поразился я.
— Конечно, — кивнул орк. — А ради чего я здесь по-вашему? Давно уже их выслеживаем, скоро будем брать эту банду… или вы не про это?
— Не совсем. Мы про ЧП в Парке Победы, — шепотом произнес Грамотин, как-будто боялся, что и у ржавых труб могут быть уши.
Это известие произвело на орка впечатление. Он долго смотрел на Михаила, не произнося ни слова, затем по-собачьи помотал головой.
— Не может быть… Это Костыль? Я… хм… Зовите меня Рыск, — наконец решил представится он.
— Михаил, Лоб, а я Орел, — коротко проинформировал Кузьма и выжидательно уставился на комитетчика.
Тот стоял с немного ошалевшим видом и что-то просчитывал в уме.
— Про похищенный посох я знаю, но вот уж не думал, что… Значит, ситуация следующая: если за кражей посоха стоят гопники Костыля… хм… Кто бы мог подумать: простые гопники, а ввязались в политику. Вот дурни! Уверен, что никто из этих тупарей сам бы до такого не додумался. Да и сам Костыль умом не блещет, даром, что из Зэм. Так что кто-то за этим стоит. И надо разобраться, что это за шавка. Вот что! — Рыск хлопнул себя ладонью по лбу. — Тянуть больше нельзя. Будем брать! Мы хотели еще последить за контрабандистами, информацию пособирать, но раз уж речь идет о посохе… Как же это мы его проглядели?
— Вообще-то это только догадка, Костыль может и не иметь отношения к похищению… — начал было я, но Рыску уже было не до моих возражений.
— Рисковать не будем! Слишком многое поставлено на карту.
Рыск, не желая больше ничего слушать, решительным жестом отодвинул меня в сторону и, чеканя шаг, направился прямиком к рабочим. А я так остался стоять на месте в недоумении и с ведром краски в руках.
Дальнейшие события закрутились стремительно, но к моему разочарованию, практически без нашего участия. Группа захвата была организована очень быстро — из красильщиков труб, которые, едва Рыск подал им знак, тут же побросали кисти и сгруппировались вокруг него. Глядя на слаженность их действий и уверенность, которую излучали их лица, до меня вдруг дошло, что это не просто рабочие. Точнее — это никакие не рабочие. Наверняка, эта акция по захвату банды планировалась уже давно, тщательно разрабатывалась и только ждала своего часа. Мне показалось, что Рыск очень долго ждал этого момента и решил использовать первую же возможность, чтобы наконец-то начать штурм. Хоть он и служил Комитету, но все же оставался орком и явно предпочитал тайной слежке и интригам прямое столкновение с противником. Его глаза горели азартом, голос звенел, когда он отдавал приказы, и сам он будто бы сделался выше ростом и шире в плечах.
Район очистных был оцеплен за считанные минуты. Нас оттеснили от основных действий подальше, чтобы мы не мешались под ногами, и я не видел, где именно располагалось логово контрабандистов, много ли там соучастников и что вообще происходит. До нашего наблюдательного пункта — возле административного здания — лишь изредка долетали грозные: «Всем лечь на землю!» и «Бросить оружие!». Я изнывал от безделья и неизвестности.
— Давайте подойдем поближе…
— Нет, — затряс головой Грамотин. — Нам велено оставаться здесь, мы можем помешать операции…
— Отличная мысль, Ник, идем! — перебил Орел. — Лоб, ты с нами?
— Что вы делаете, нам же приказано… А вдруг мы сорвем… — не унимался Михаил.
— Конечно с вами! — рявкнул Лоб, взяв в руки топор.
— Отлично, тогда