- Теперь я собираюсь трахать тебя так долго, сколько тебе потребуется, чтобы запомнить это. И плевать я хотел, кто заметит наше отсутствие.
Схватив ее за бедра, Хадсон поднял ее ноги, обвивая ими свою талию.
Он вновь завладел ее ртом, язык грубо ворвался между ее губ. Алли ответила на его поцелуй, одной рукой вцепившись в его рубашку, другой зарываясь в густые волнистые волосы. И тот факт, что она была голой, тогда как он оставался полностью одетым, возвел ее желание до почти невыносимого уровня. Грубая ткань его смокинга терлась об ее обнаженную кожу, свидетельствуя об их обоюдном неиссякаемом желании.
Одним движением бедер он прижал ее к стене, твердая и горячая головка его члена вжалась в ее вход. Алли захныкала, тело ее непроизвольно двигалось, пытаясь вобрать его глубже.
- Ты готова для меня? - спросил он тихим хриплым голосом. - Потому что я больше не могу ждать.
- Да, - она задыхалась, желая этого единения не меньше, чем он. - Сейчас, Хадсон. Пожалуйста.
Он подался вперед, и одним гибким движением ворвался в нее со всей силой. Алли запрокинула голову, ударяясь о стену, и громко застонала. Он отступил и вернулся, проникая еще глубже.
- Так хорошо, - прорычал он.
И затем он принялся трахать ее, вминаясь плавными неумолимыми движениями, пока все мысли о вечеринке внизу не оставили ее. Все, что имело значение - этот мужчина, этот момент и то, как они идеально подходили друг другу.
- О боже, - у нее перехватило дыхание от особенно умелого толчка, и глаза непроизвольно закрылись, упиваясь ощущением его и ослепляющего наслаждения, которое начало накрывать ее с головой.
- Посмотри на меня, - выдавил он.
Ее ореховые глаза встретились с его пронзительно голубыми. И интенсивность его опаляющего жаром взгляда, пока он двигался внутри нее, стала последней каплей. Впившись пальцами в пиджак на его плечах, она взорвалась в оргазме, от которого все ее тело затряслось в его руках. Хадсон еще раз вдолбился по самое основание и застыл, проливаясь глубоко внутри нее.
- Вечно, Алли, - он прислонился лбом к ее лбу, пытаясь восстановить дыхание. - Вечно.
***
Алли вышла из лифта прямиком в лапы ирландской инквизиции.
- На секунду я подумала, что ты собираешься пропустить ужин, - сказала Харпер. - Хотя не могу тебя винить, серьезно. Если бы я увидела своего любимого мужчину с этой гадюкой, я бы тоже утащила его для быстрого перепиха.
Алли изо всех сил постаралась сохранить бесстрастное выражение лица. Харпер просто гадала. Поддерживать безразличный вид - ее единственное спасение.
- Тебе разве не надо работать? - спросила она.
- Вот ты где, - Колин как раз кстати появился из-за угла и тут же стал заваливать Харпер информацией. - Первые блюда поданы, менеджер нашел еще один ящик Боллинджера, а музыканты готовы начать играть, как только подадут десерт, - перечислял он, загибая пальцы. - Хочешь сейчас выступить с благодарственной речью?
- Конечно, - Харпер покосилась на Алли. - Если только ты или Хадсон не скажете пару слов вместо меня?
Алли улыбнулась подруге. Сколько бы эта женщина ни болтала, Харпер было некомфортно выступать на публике.
- Ты справишься, - сказала она ей, пока они шли к входу в танцевальный зал.
Она подождала, пока Колин и Харпер исчезли в толпе, затем осмотрела комнату, ища Хадсона. Он сидел за одним из круглых столиков рядом с музыкантами. Мелани опять устроилась возле него, треща Бог весть о чем, но Хадсон смотрел лишь на Алли. Он не отводил от нее взгляда, пока официант наливал в его бокал каберне на пробу. Алли застыла на месте, смотря, как он поиграл жидкостью в бокале, прежде чем поднести ее к носу. Удовлетворенный результатом, он отпил небольшой глоток и облизал губы. Жест был невинным, но выражение его глаз говорило Алли, что он представлял ее вкус на своем языке.
Румянец теплой волной разлился по лицу Алли, и с губ ее сорвался вздох. Нуждаясь в минутке, чтобы собраться, Алли отвела взгляд. И как только она повернулась обратно, то увидела Джулиана, стоявшего прямо перед ней.
- Добрый вечер, Алессандра, - губы его скривились в усмешке.
- Джулиан, что ты здесь делаешь?
- Ем ужин, который стоило подавать заключенным.
- Я имела в виду... Я думала, - она запнулась. - Ты же сказал, что прилетишь в Чикаго первого числа?
- И все же вот он я, на неделю раньше, - он усмехнулся. - Ты не забыла, кто все контролирует? Я задаю расписание, Алессандра. Я корректирую планы под себя. А теперь обрисуй ситуацию, и постарайся сделать это кратко.
- Разве твои слуги не следили за каждым моим шагом?
Его губы сжались в тонкую линию.
- Похоже, нам придется потренироваться перед церемонией, - он подошел ближе и приторный запах его одеколона заполонил ее ноздри. Она буквально чувствовала его вкус. - Ты будешь разговаривать со мной вежливо. Всегда.
Желчь подступила к ее горлу, сердце заколотилось быстрее.
- Мне надо вернуться к гостям, если ты меня извинишь... - она шагнула в сторону, но он поймал ее за руку.
- Не так быстро.
- Не устраивай сцену, Джулиан.
Он опустил руку.
- Тогда отвечай на мои приказы. Ты выдвинула ультиматум?
- Еще нет.
Он застыл.
- Так какого черта ты ждешь? Он ходит за тобой хвостиком, точно ты сучка с течкой, насколько я знаю. Пришло время тебе... как там вы, американцы, любите говорить? Ах да, выложить карты на стол. Сделай это, Алессандра, - Джулиан кивнул на Хадсона и Мелани. - И на твоем месте я бы поторопился, пока он не потерял интерес, - он прищурился, наблюдая за ними. - Интересно, станет ли Мелани навещать супруга в тюрьме?
- Тогда я приглашу его на ужин и все выскажу.
- Быстрее. Я теряю терпение, а ты знаешь, какие импульсивные решения я принимаю в таком состоянии, - угроза в его голосе была очевидной. У нее не оставалось времени.
- Я договорюсь на завтрашний вечер.
Он сдержанно кивнул.
- Следи за своими действиями, - выражение его лица изменилось, когда он скользнул по ней долгим хитрым взглядом. - Ты покраснела, Алессандра. Не знай я тебя лучше, решил бы, что ты находишь мою близость возбуждающей, - Джулиан поднял руку и она вздрогнула. Его глаза вспыхнули, заметив ее защитное движение. Этот больной ублюдок начинал возбуждаться. Она ненавидела свою реакцию почти так же сильно, как и удовлетворенную ухмылку на его губах. Конечно же, он не ударил бы ее, не при стольких свидетелях, и тем более не при тех, кого считал 'фальшивым благородным сословием' Америки. Нет, маркиз Лорен слишком беспокоился о своем образе, чтобы ударить женщину на публике. Он относился к тому типу, которые избивают женщину в уединении ее же дома.