Хадсон отпил янтарной жидкости, и тут его взгляд встретился с Алли. Глаза его почти незаметно прищурились, и она могла поклясться, что губы сложились в самодовольную ухмылку как раз перед тем, как он опустил стакан. Она наблюдала, как он склонился ближе к уху Мелани, прошептав ей что-то, и направился через весь зал, лавируя между укрытыми скатертями столиками и умело избегая нежеланных разговоров кивком головы.
Алли потягивала шампанское и вновь глянула на Мелани. Ее раздражение и разочарование были заметны даже с другого конца комнаты, и Алли с трудом подавила улыбку, зарождавшуюся в уголке рта. Но за удовольствие созерцать хмурое лицо Мелани пришлось заплатить. Когда она вновь переключила внимание на Хадсона, он уже ушел.
- Прошу прощения, - сказала она, выходя из кружка, собравшегося вокруг нее. Она протянула пустой фужер проходившему мимо официанту и, приподняв серебристый подол платья, поспешила туда же, куда направлялся Хадсон. Но когда вышла за двери зала, его не оказалось поблизости.
- Ищете кого-то? - Хадсон внезапно оказался позади нее. Его голос превратился в соблазнительное мурлыканье, которое при других обстоятельствах превратило бы ее в лужицу. Но Алли держалась.
- Своего мужа. Вы его не видели? Высокий, темноволосый, великолепный, упивается вниманием авантюристки, пользующейся самой дурной славой в Чикаго, - она повернулась к нему и усмехнулась. - Наслаждаешься вечером с Мелани?
Хадсон нахмурился.
- Нет, не особо, - он схватил ее под руку и подвел ее к гардеробу.
- Ты мог бы меня обдурить, - сказала она, когда он затащил ее за бархатные шторы. - Выглядит так, будто...
Одним быстрым движением он прижал ее к стене, накрыл ее губы своими, затыкая ей рот своей дикой страстью. Губы Алли со вздохом приоткрылись, и Хадсон воспользовался этим, искусно лаская ее язык своим. Все ее тело инстинктивно расслабилось, отдаваясь моменту, и когда он наконец завершил поцелуй, она едва могла дышать.
Хадсон слегка отстранился, чтобы видеть ее лицо.
- Как бы ты мне ни нравилась в этом оттенке зеленого, - сказал он, поглаживая пальцем ее щеку, - у тебя нет причин ревновать.
Ее пальцы зарылись в волосы у основания его шеи.
- Мне было ненавистно смотреть, как она к тебе льнет.
Одним движением бедер он прижался к ней толстым бугром эрекции.
- Ты единственная, кто делает это со мной, - он вновь завладел ее губами, прижимая ее к стене своим мускулистым телом, и она застонала от отчаянного желания. Она любила его таким, грубым и неукротимым в своем желании к ней. От этого все ее тело ощущалось таким живым.
Но они находились всего в паре шагов от сотен гостей.
- Нельзя, чтобы нас видели вместе, - напомнила она, хотя ее голосу недоставало убедительности.
Хадсон навис над ней, его губы были в считанных дюймах от ее рта.
- Джулиан ожидает, что я буду убеждать тебя принять меня обратно, - его губы сложились в улыбку, грешную и игривую одновременно. - Считай, что тебя убеждают.
Алли улыбнулась в ответ.
- В гардеробной на корпоративной вечеринке? Какое клише, не так ли, мистер Чейз? Так недалеко и до перепиха на копировальной машине во время рождественской вечеринки в офисе.
Хадсон усмехнулся.
- Не мой стиль, но множественные копии попки моей жены - звучит заманчиво. Я просто подумал, что тебе не помешает напоминание о ...
Теперь пришла очередь Алли прервать его.
- Так напомни мне уже, - сказала она уже серьезным и искушающим тоном. Она знала, что должна остановиться, поправить его галстук и свое платье, и вернуться к трем сотням благотворителей в зале. Но слышать, как Хадсон называет ее своей женой, воспламенило ее и без того разгоряченную кожу. Все, о чем она могла думать - это то, как отчаянно она его желала.
Его глаза потемнели, и он вложил ей в руку ключ-карту.
- Встречаемся наверху через пять минут. Комната 2305, - с этими словами он повернулся, раздвинул шторы и ушел.
Алли немного подождала и тоже вышла в коридор. Издалека до нее доносился гул тихих разговоров, смешивающийся со звуками струнного квартета. В их расположении двадцать, может, тридцать минут до того, как будет подан ужин. И как только это случится, их пустые стулья несомненно будут выглядеть подозрительно. Возбуждение пульсировало по ее венам, она быстро подошла к лифтам, постоянно оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что никто не видит, как она покидает мероприятие.
Несколько минут спустя она стояла перед дверью номера Хадсона. Она провела картой по замку и шагнула в комнату. Лунный свет проникал сквозь наполовину задернутые шторы, подсвечивая ее кожу холодным сиянием, но в остальном в комнате было абсолютно темно.
- Разденься для меня, - приказал Хадсон откуда-то из темноты. В его голосе звучали те жесткие властные ноты, которые неизменно посылали волны наслаждения к ее естеству. - Я хочу видеть то, что принадлежит мне.
Во рту пересохло, когда она потянулась к молнии на боку платья. Идеально сидящий корсаж рюшами обхватывал ее фигуру от груди до бедер, но когда она расстегнула молнию, он с легкостью разошелся, серебристая ткань собралась нежным облачком у ее ног. Под платьем на ней были надеты лишь белые кружевные стринги.
Она услышала, как вдалеке Хадсон резко втянул воздух.
- Все, кроме туфель, - сказал он.
Медленно она стянула клочок ткани вниз по бедрам. Ее дыхание участилось, она стояла в ожидании дальнейших его указаний. Зная, что он наблюдает за ней, его глаза жадно блуждают по каждому сантиметру ее обнаженного тела, делая ее прекрасной, сексуальной и похотливой. В такие моменты его власть над ней не ограничивалась физической. Она принадлежала ему телом и душой.
Тишина в комнате казалась вечной, пока, наконец, ее не нарушил звук резко отодвигаемого стула по мраморному полу. Мгновение спустя Хадсон очутился рядом с ней, запустив руки в ее волосы и наклоняя ее голову под нужным ему углом. Он накрыл ее рот своим, врываясь своим умелым языком, изучая и доминируя. Но вместо того, чтобы заклеймить ее, он предложил обратное.
- Я принадлежу тебе, - сказал он, и эти хрипло произнесенные слова заставили все ниже ее талии задрожать от желания. - И то, что я не надел сегодня своего кольца, этого не меняет.
Он отступил, и она услышала тихий звук расстегивающейся ширинки.
- Теперь я собираюсь трахать тебя так долго, сколько тебе потребуется, чтобы запомнить это. И плевать я хотел, кто заметит наше отсутствие.
Схватив ее за бедра, Хадсон поднял ее ноги, обвивая ими свою талию.
Он вновь завладел ее ртом, язык грубо ворвался между ее губ. Алли ответила на его поцелуй, одной рукой вцепившись в его рубашку, другой зарываясь в густые волнистые волосы. И тот факт, что она была голой, тогда как он оставался полностью одетым, возвел ее желание до почти невыносимого уровня. Грубая ткань его смокинга терлась об ее обнаженную кожу, свидетельствуя об их обоюдном неиссякаемом желании.