class="p1">Яд кольцевой змеи! Свойства непостоянны. Загадка. Кеокумы? Возможно, ключ к чарам бессмертия Брона Глоира. Провести опыты (…)
Кажется, мне удалось. Эликсир… это чистая магия, я чувствую ее. Как я и предполагал, недостающим ингредиентом был яд кольцевой змеи, – однако выяснилось, что не он один: для того чтобы эликсир подействовал, необходимо добавить в него кровь еще живого человека.
Не скрою, моя досада не знает границ. Я не могу зайти так далеко, иначе поставлю под удар свою жизнь. Пусть цель моя священна, я не стану доводить ритуал до конца, пока того не потребует нужда. Однако эликсир и кинжал всегда при мне, и, клянусь, я не упущу возможности довершить начатое. А таковая непременно появится – иначе для чего еще Одар проклял меня нечестивой смесью илюмитской и терранской крови? Волею Всеотца нашего, я стану тем, кто разгадает тайну эликсира бессмертия (…)
Дюварек в плену у барона Харта. Кейиш подтвердил, что разум мастера теней порабощен жезлом принуждения. Похоже, я недооценивал калеку… ну да теперь это не важно.
Я посылаю Аннева в Банок разобраться с Хартом. Юноша доказал свою безраздельную преданность Академии: он убил толстяка-торговца, как я и приказывал, и вдобавок прикончил Кельгу, которую я безуспешно разыскивал столько лет. С ним отправляются аватары Фиюнай и Кентон. Да, иронично. Кроме этой троицы, в Шаенбалу не найдется больше ни единого человека, кто был бы способен противостоять власти темного жезла. Разве что Маюн – но она еще не прошла жатву. Я постараюсь уберечь ее от этой судьбы – по крайней мере, до тех пор, пока она не разберется в истинных желаниях своего сердца.
Но молю вас, боги, пусть оно пожелает покоя и безопасности, ибо я уже потерял Лану и даже не могу вообразить себе, что случится, если лишусь еще и Маюн. Я прокляну весь мир, заложу душу Кеосу, лишь бы защитить свою дочь (…)
Из дневника старейшего Тосана
Глава 17
Второй день пути прошел неспешно и без помех. С наступлением сумерек компания разбила лагерь, и все, кроме Титуса и Шраона, первыми несущих караул, с наслаждением забрались под одеяла и уснули. Через несколько часов караульных сменили Терин с Фином. Несмотря на предупреждения кузнеца о шныряющих по окрестностям разбойниках – а скорее благодаря его мудрым советам, – в лагере было тихо и спокойно. Когда настала очередь Аннева, Терин бесцеремонно потряс его за плечо, плюхнулся на свое одеяло и мгновенно заснул.
Аннев, поднявшись на ноги, с удивленной улыбкой покачал головой – и тут только заметил Фина. Аватар стоял, склонившись над предвещателем. Аннев набросил на плечи плащ и быстрым шагом направился к Фину:
– Проблемы?
Фин кивком указал на Цзяня:
– Ну и урод, скажи?
Аннев нахмурился:
– Он же не виноват, Фин. Он таким родился.
– Ну да – и хорошо, что не в нашей деревне, иначе и недели бы не протянул. – Фин шумно втянул носом воздух. – Как-то странно это – живет себе да живет, никто его не трогает. Поневоле задумаешься.
– О чем?
Фин поднял большой палец:
– Что из того, чему нас учили, правда – это раз. И два, – к большому пальцу присоединился указательный, – что из этого – ложь. Если уж такие, как этот чудик, спокойно ходят по земле – а по виду он такой же опасный, как Титус, – может, убивать их и не стоило? Или взять тебя: ты вообще без руки родился. По идее, тебя должны были забить камнями еще при рождении… но не забили – и ничего страшного не случилось. Ты вырос среди нас, тренировался, как все, и был вполне себе нормальным. Последние дня три не в счет. Вот я и думаю. – Он сделал короткую паузу. – Глупо, да?
– Нет, по-моему, ничуть.
Фин удовлетворенно кивнул:
– На самом деле я никогда не любил ни мастеров, ни древних. Я имею в виду, мне нравилась система – я знал свое место, и это место всегда было первым. Но ты молодец, ты вечно покоя им не давал своими вопросами. Думаю, мало кому из нас нравилось то, что нам втюхивали, но… что поделаешь? – Он поскреб макушку. – Может, и зря я тогда к тебе цеплялся.
– Ого… ты что, извиняешься?
Парень громко фыркнул и расправил плечи.
– Разбежался. Ты был придурком и выскочкой, и дать тебе по шее лишний раз было святым делом. – Фин прыснул со смеху, затем снова стал серьезен. – Я к тому, что в городе все будет иначе. Правила, по которым мы жили в Академии… они больше не действуют. Люди здесь другие, и мыслят они по-другому. Как знать, может, у нас и не получится сразу вписаться в эту новую жизнь.
Аннев пожал плечами:
– Ну и что? Я найду собственный путь. Как и всегда.
– Это точно. – Фин посмотрел на него, прищурившись. – Только не взрывай все сразу же, потерпи с недельку, ладно? Дай мне сначала хоть немного подзаработать.
– Ничего не могу обещать, – улыбнулся Аннев.
– Засранец. – Фин ткнул его кулаком в плечо. – Ладно, я спать.
Он подошел к своему месту, сел на одеяло и принялся стягивать сапоги.
– Беляша уж сам разбуди. У меня от его глазенок мурашки.
Фин забрался под одеяло и повернулся на бок, спиной к Анневу.
Аннев обошел лагерь, потом снова остановился рядом с Фином. Тот уже дышал медленно и глубоко, но Аннев знал, что Фин лишь притворяется спящим. Он улыбнулся: кто бы мог подумать, что его злейший враг станет ему другом? Пусть не закадычным – но все же… Аннев поднял глаза, всматриваясь в мерцающие вдалеке огни города. По периметру городской стены перемещались желтые пятнышки – факелы караульных, а у самых ворот горело несколько костров. Аннев надеялся, что это не разбойничьи костры, о которых говорил Шраон. В темноте ничего нельзя было разобрать, но криков он не слышал, до этого тоже все было тихо – случись Фину стать свидетелем разбойничьего налета, он об этом непременно рассказал бы, – поэтому Аннев предпочитал думать, что люди у тех костров – всего лишь утомленные путники, спящие крепким сном.
Какой-то шорох отвлек его от мыслей. Это Цзянь Никлосс выбрался из мехов, служивших ему постелью, и встал рядом. В розовых глазах йомада отражался звездный свет. Аннев поприветствовал его кивком и шепнул:
– Пойдем заберемся повыше.
Они молча взобрались на холм, откуда хорошо просматривались и окрестности лагеря, и дорога, и парапеты, окружавшие город. К тому же здесь они могли говорить, не опасаясь разбудить спящих.
– Тебе следует знать, что ты сказал своему другу неправду, –