Кентону вовсе не хотелось. И потому, даже обнаружив пояс силы, он продолжал придирчиво взвешивать в руке каждый артефакт, который, по его мнению, мог ему пригодиться.
Так происходило ровно до того момента, пока ему не встретился плащ таинств.
Едва взгляд Кентона упал на сверток черной ткани, как юноша сразу же ощутил непреодолимое желание прикоснуться к нему и раскрыть его тайну. Плащ оказался необычайно гладким, словно поверхность подтаявшего льда, и Кентону пришлось постараться, чтобы зафиксировать на нем взгляд: лоснящаяся материя, казалось, так и норовила выскользнуть из поля зрения, как будто помимо нитей содержала в себе тончайшие волокна самой настоящей тени. Я скрою тебя. Сохраню твои тайны. Спрячь в меня свою ношу. Отдай мне свой меч, доверь все забавы и горечь, притворство и ложь. Я их спрячу от света – от всего мира, – и ты будешь свободен от их оков.
Однако главный секрет артефакта Кентон узнал, лишь накинув плащ на плечи. Я повидал мир и познал его тайны. Тебе стоит лишь пожелать – и я покажу тебе их. Унесу тебя в земли чудес… где тебя никто не найдет.
Так вот как плащ лишился своих предыдущих владельцев. Это была ловушка. Кентон чувствовал, как ткань дрожит от нетерпения, жаждая получить его согласие прикоснуться к темным тайнам, сокрытым в черных лоснящихся складках. Краем глаза он даже видел эти миры, населенные тенями и ночными кошмарами. Плащ с радостью унесет его в любой из них, стоит лишь попросить, и бросит его там на произвол судьбы. Одной темной тайной больше – одним искателем приключений меньше.
Не на того напал.
– Твоя магия, – громко сказал Кентон, – это магия крозеранцев… ты был ткачом пустоты?
Плащ молчал. Кентон сомневался, что артефакт вообще его слышит, а если и слышит, то вряд ли понимает, но все равно продолжал говорить:
– Человек, который создал тебя – чью кровь содержат твои нити, – умел управлять материей и путешествовать между мирами. Я прав?
Ткань затрепетала на его плечах, и Кентон ощутил суть создавшей его магии крови. Мягкость и чувственность соединялись в ней с острой проницательностью ума.
«Это женщина, – догадался Кентон. – Ее волосы были черны, как ночь, а кожа – бледна, подобно лику луны».
Этот образ напомнил ему о другой женщине – моложе, почти столь же привлекательной и, без сомнения, не менее опасной.
Содья Рокас. Та самая, что в последний момент выкрала у них из-под носа жезл принуждения, который они должны были забрать у Янака Харта в Баноке. Выходит, у этих женщин есть что-то общее, но что?.. Неужели кровь? Да, именно! Обе они крозеранки, обе почитают Дорхнока, бога теней. Удивительно, как много можно узнать, если прислушиваться к шепоту артефакта.
Занятно.
Кентон уставился на нить магии, вплетенную в ткань плаща, и вдруг на черном фоне что-то блеснуло. О да, этот плащ действительно хранил массу секретов! Кентон потянулся к карману, пришитому на уровне локтя, и вынул из него тонкий черный жезл.
Жезл из эбонитового дерева, необычайно гибкий, был длиной с его предплечье; поверхность покрывали рунические знаки стального цвета, поблескивающие в радужном свечении, которое наполняло комнату. На губах Кентона вновь заиграла довольная улыбка.
Жезл пустоты. Едва Кентон подумал об этом, как в голове тут же раздалось эхо магии. Если плащ таинств являлся дверью в иной мир – ловушкой для легковерных, – то жезл пустоты представлял собой ключ от этой двери. И пока этот ключ у него в руках, Кентону ничего не грозит – он может спокойно путешествовать по мирам, сокрытым в плаще, и возвращаться, когда пожелает.
Кентон хихикнул. Потом захохотал и долго не мог остановиться, слушая гуляющее по Хранилищу эхо. А когда наконец умолк, то с удивлением обнаружил, что чувствует себя намного легче, словно плащ и вправду взял на себя бремя его забот. Теперь-то он запросто выберется из Академии, ведь у него на плечах – дверь, ведущая туда, куда он пожелает! Кроме того, больше не имело никакого значения, насколько велик или тяжел артефакт, поэтому Кентон принялся сметать с полок все, что казалось ему хоть сколь-нибудь полезным, и рассовывать по волшебным бездонным карманам. Перчатка, которая, если надеть ее и прикоснуться к человеку, давала возможность почувствовать его истинные эмоции; увесистый фолиант, под чьей обложкой хранилась сотня древних библиотек и десять тысяч исчезнувших с лица земли книг; тоненький ключ, отпирающий все возможные замки; пара колец, с помощью которых можно подчинить волю любого человека – нужно лишь надеть кольцо ему на руку. Кентон сунул палец в одно из колец – на всякий случай, – а второе спрятал в карман.
Потом на глаза ему попалось кольцо памяти. Кентон прикоснулся к нему и, удостоверившись в его свойствах, надел на средний палец левой руки. Кольцо тут же принялось за работу: мысли Кентона прояснились, он почувствовал, как кольцо вбирает в себя все, что он видит и слышит, до мельчайших подробностей. Еще одна бесценная находка! Кентон улыбнулся. Теперь ему не придется вспоминать о назначении каждого артефакта – достаточно лишь однажды узнать, что умеет магический предмет, а кольцо сохранит эти сведения и выдаст в нужный момент.
Когда Кентон увидел глиняный кувшин, то захотел и его взять с собой. С минуту он озадаченно глядел на громоздкую посудину – такую в карман не спрячешь, – а потом его осенило. Он обернул кувшин в полу плаща и высказал мысленно свое желание. Потом резко отдернул плащ, скинул с головы капюшон – и волшебная материя поглотила артефакт.
Отлично – но как теперь его вернуть? Немного поразмыслив, Кентон понял, что нужно делать. Он снова накинул капюшон. Представил себе кувшин – и мгновение спустя тот уже стоял у его ног. Проще простого. Потом повторил первое движение – и кувшин снова исчез в бездонном тайнике.
Кеос всемогущий, вот это да… Может, когда-нибудь я к этому привыкну.
Теперь, когда он узнал новый секрет своего плаща, Кентона было не остановить. В бездну, висящую на его плечах, летело все подряд: мешки, флаконы, одежда, украшения, оружие… Завидев прислоненное к стене копье, которое было выше его роста, Кентон на мгновение задумался, но, пожав плечами, направился дальше. В конце концов, все подряд хватать необязательно. Он решил сосредоточиться на тех артефактах, которые можно надеть на себя: мощный амулет регенерации с огромным гранатом, содержащим в себе кровь двенадцати инквизиторов; сапоги безмолвия, создававшие вокруг своего хозяина сферу, из которой во внешний мир не проникало ни звука; штаны из шкуры пантеры, в которых Кентон чувствовал