И он повернулся, чтобы уходить, но тут же вернулся. Постоял надо мной. Взял подмышки и поднял с пола.
— Лена… слушай. Да не реви ты… послушай меня. Ладно. Иди сюда.
Он легко вскочил на подоконник и вытащил меня за собой. Я не успела ничего понять, когда он вдруг оттолкнулся ногами и взмыл над окном, и летучая мышь, пролетавшая мимо, в ужасе шарахнулась в сторону.
Я вывалилась из окна следом за ним и повисла на его руке — на высоте десятиэтажного дома.
Он не прикладывал никаких усилий, просто плыл себе в воздухе и смотрел на луну, но любая ласточка рядом с ним казалась бы неуклюжей трудягой. Я долго не могла сосредоточиться: то висела на его руке мёртвым грузом, то начинала извиваться, как червяк на крючке. Мы были уже над городом, когда я наконец отыскала нужное настроение. Моя грудь наполнилась воздухом, я сделалась легче, ещё легче, ещё — и совсем потеряла вес, выровнялась и полетела рядом с королём-волшебником.
Он летел к морю, всё набирая и набирая скорость. Скоро ветер засвистел у меня в ушах. Я старалась не отставать, и это оказалось неожиданно легко — ведь Оберон держал меня за руку. Я летела даже быстрее, чем тогда, когда наш огненный шар снижался над землями гмурров. Я протыкала воздух, как иголка, далеко внизу мелькали огни города, потом блеснула речная гладь, потом сигнальный огонь на мачте корабля. Мы летели над морем, оно было, как сморщенный мокрый шёлк. Высоко, почти в зените, стояла ущербная луна.
Потом Оберон сбросил скорость. Остановился совсем. Мы зависли над морем, и я снова испугалась.
Оберон указал вниз, и я увидела крошечный островок. Скалу, выглядывающую из моря, всю в белом венчике прибоя, как лысый старикашка.
Мы стали снижаться. Оберон первым коснулся скалы. Я опустилась и чуть не упала. Он удержал меня, убедился, что я твёрдо стою, и только тогда выпустил мою руку.
Слёзы высохли, но глаза жгло, будто огнём. Это от ветра, сказала я себе.
— Садись.
Я послушно села на выступ скалы. Здесь, внизу, ветер стих, и слышны были только волны, равномерно хлюпающие о камень.
— Послушай, глупая девчонка. Ладно, ты победила. Мне некуда отступать. То, что ты сделала, могло погубить Королевство. Но ты такая, что… ты спасла его. Значит, и мне придётся… кое-что сделать. Ни при каких других обстоятельствах я бы на это не пошёл.
Я никогда в жизни не видела такого Оберона. Он был смущён. Он решался на что-то, стоившее ему колоссальных усилий. И причиной этого была я!
— Ваше величество…
— Помолчи, ладно? У меня есть тайна. Она не только моя. Я открою её тебе и только тебе. Ни Гарольд, ни Уйма, ни даже твоя мама не должны об этом знать.
— Я клянусь!
— Не клянись, этого не нужно. Лена…
Он замолчал, и я вдруг испугалась, что он скажет: да ничего. Я пошутил. Полетели домой.
— Лена, — начал он заново. — Александр, которого ты хорошо знаешь, принц Александр, мой сын… он подменыш.
— Кто?!
Я ждала чего угодно, только не такого признания.
— Подменыш. Это значит, что едва он родился — его подменили.
— Кто?!
— Есть такие существа. Да ты и раньше, наверное, слышала. Подобные случаи бывали много раз, и ещё, к сожалению, будут. В те дни на Королевство напали, началась война, я уехал защищать дальние границы. Мать Александра болела, а нянька проявила беспечность. Она надеялась, что никто ничего не заметит, но когда я вернулся — с первого взгляда разгадал подмену.
Оберон замолчал.
— Ну тогда всё ясно, — сказала я дрожащим голосом.
Король посмотрел на меня так холодно, что я чуть языком не поперхнулась.
— Ничего не ясно. Александр — мой сын, я его вырастил и отвечаю за его судьбу… бесславную, если честно. И ты не скажешь ему ни слова. Ни при каких обстоятельствах.
— Да, ваше величество, — пробормотала я покорно.
Оберон снова замолчал. Я ждала, пока он соберётся с мыслями.
— Много лет после этого я искал… другого своего сына. В том месте, куда его утащили ещё младенцем.
— Нашли?!
— Да, — глаза Оберона вспыхнули. — Давно нашёл. Давно за ним слежу. Сейчас он учится на третьем курсе авиационного университета в трёх остановках метро от твоей школы.
— Что?!
— Ты никому ничего не скажешь, — снова предупредил Оберон.
— Это значит…
— Это значит, что по рождению он настоящий принц.
— Вы заберёте его сюда? В Королевство? Вы наконец-то заберёте…
— Никогда я его не заберу, — в голосе Оберона скрипнул полярный холод. — У него есть родители, мама и папа, бабушка и дедушка, которые обожают его, а он их. У него есть будущее, потому что он очень толковый и работящий парень. Я с ним даже никогда не заговорю.
— Но почему…
— Подумай своей глупой головой почему. Подумай о нём. И подумай об Александре.
Сделалось тихо. Только волны шумели.
— Я поняла, — сказала я еле слышно.
— Вот и молодец.
— Но как же мы…
— Очень просто. Ты возьмёшь Стеллу с собой — в твой мир. И она там выйдет замуж за… Александра. За Сашу.
— А если он не захочет?
— Тогда всё пропало, — сказал Оберон, но не сурово, а с иронией. — Не бойся. Если бы на месте Стеллы оказалась Филумена, или Розина… любая из этих принцесс, ничего не вышло бы. Но судьба выбрала Стеллу… Судьба. Или Лена Лапина.
— Ваше величество, — пролепетала я.
И тогда он обнял меня за плечи.
Мы сидели и смотрели на далёкий берег. Отсюда был отлично виден замок, освещённый огнями. Отражались звёзды в воде, а в глубине ходили, как звёзды, особые светящиеся рыбы. Одна на секунду выскочила на поверхность, я увидела выпученные глаза и фосфоресцирующие «горошки» на шкуре. А потом она снова нырнула в глубину.
— Я пойду с вами, — сказал Оберон. И склонился к самому моему уху:
— Лена…
— Да, ваше величество?
— Спасибо… тебе.
Эпилог
Был весенний день. Шёл дождик. И светило солнце.
По всему городу раскрывались почки. И орали птицы: скоро май!
У ворот авиационного университета толпились студенты, в основном парни. У них своя головная боль: скоро сессия!
— Как же он выглядит? — растерянно спросила Стелла.
— Ты узнаешь, — сказал Оберон.
Мы вместе стояли на противоположной стороне улицы. На Стелле был короткий лиловый плащик и смешной берет на голове, а в руках она неумело держала нераскрытый зонтик.
— Не бойся, — мягко сказал Оберон. — Мы же здесь.
— Только переходи на зелёный, — скороговоркой напомнила я. — Помнишь, что я тебе рассказывала про светофор?
Она неуверенно кивнула и зашагала к переходу. Там как раз зажёгся зелёный, Стелла пристроилась за парочкой старушек, тащивших сумки с базара и что-то громко обсуждавших.
За переходом старушки повернули направо. Стелла остановилась на краю тротуара и неуверенно глянула на нас с Обероном. Я глазами указала ей на ребят у входа.
— Не глазей слишком пристально, — тихонечко сказал Оберон. Мне хотелось взять его за руку, но я не решалась. Тогда он сам сжал широкой тёплой лапой мою замёрзшую мокрую ладонь.
Стелла медленно двинулась по улице мимо авиационного университета. Она шла, глядя перед собой и не видя, куда идёт, и поэтому, конечно, не успела отшатнуться, когда из ворот выскочил, лавируя в толпе, высокий парень с плоским портфелем под мышкой.
— Ой!
Они оказались нос к носу. Парень чудом успел затормозить в последний момент. Стелла смотрела на него снизу вверх — с удивлением и ужасом. А я увидела лицо парня и сама чуть не ойкнула: он был копия — Оберон, только юный и без бороды!
Король плотнее сжал мою руку.
— Ты кто? — спросил парень обалдело. Чудо — я слышала его слова на расстоянии, сквозь грохот улицы и оголтелое воробьиное чириканье.
— Стелла, — испуганно ответила принцесса. — А ты кто?
— Саша, — он поправил под мышкой свой портфель. — Ты… вообще-то… далеко собралась?
Она мигнула:
— Я… не знаю.
Молодой Оберон улыбнулся.
Я вдруг поняла, что все его товарищи-студенты смотрят на них, а больше — на Стеллу. И даже преподаватель лет шестидесяти, как раз выходивший из ворот, остановился и смотрит на Стеллу. И я знала, что они все увидели: как будто над головой принцессы прекращается дождь, а под ногами светлеет небо в синих лужах.
Наверное, им всем в этот миг показалось, что эта девушка пришла из другого мира. Может быть, кто-то из них подумал даже, что, возможно, она сказочная принцесса — несмотря на лиловый плащик и смешной берет.
— Ну, это, — сказал Александр. — Как ты смотришь на чашечку кофе?
— Смотреть не смотрю, — Стелла улыбнулась, — а вот если выпить?
— Тогда пошли!
И он взял её под руку.
Они завернули за угол. Все смотрели им вслед. И мы с Обероном смотрели им вслед. И набухшие почки звонко лопались у них над головами, и приветственным хором орали воробьи.