— Нет! Он не умрёт. Мы вам найдём жениха, — заговорила я горячо, убеждая себя и её. — И… не завидуйте им! Эти принцы не такие уж…
Я запнулась. По правде говоря, «не такой уж» был один только деспот. Прочие — очень достойные принцы. Это несправедливо.
Ну почему Уйме захотелось обязательно Филумену? Почему саламандра помешался на рыжих волосах Алисии? Зачем бывшему пленнику толстая Ортензия?
— Госпожа маг дороги! — надо мной навис комендант. — Приём начинается! Госпожа принцесса Стелла, я попросил бы…
— Да, — мёртвым голосом сказала Стелла. — Сейчас.
И ушла, не оглянувшись ни на меня, ни на коменданта.
* * *
На приёме мне было не до тревожных мыслей. Все вокруг просто с ума сходили от радости, тысячи глаз следили за каждым движением женихов и невест. Всё началось с официальной части: это значило, что король с трона обратится к собравшимся с речью.
Оберон очень коротко рассказал об истории Обещания, а потом сразу сказал, что в зале находятся два человека, которых невесты и женихи должны благодарить за своё грядущее счастье. Уйма дико завращал глазами — дикарь дикарём, в толпе испуганно заохали, а Филумена чуть не грохнулась в обморок. Я поднялась с места, деревянная, как Буратино, покраснела под множеством взглядов и тут же побледнела, увидев, как смотрит Принц-деспот. Уж он-то не собирался благодарить меня за грядущее счастье, это сразу было ясно.
Потом все стали подходить и знакомиться с принцами, расспрашивать их и говорить им комплименты, то есть хвалить за красоту, благородство и скромность. Я забилась в уголок, но меня всё равно нашли: и канцлер, и придворные дамы, и ещё кто-то, кого я совсем не знала, наперебой стали рассказывать мне, какой я великий маг и отважный человек, могущественный, честный, преданный Оберону! Мне бы удрать подальше от этих льстивых слов, но они все говорили и улыбались, закрывая мне дорогу. Минут через двадцать пришлось сказать, что мне срочно надо в туалет, но они и после этого не сразу меня отпустили. Выбравшись из зала, я перевела дух и вдруг увидела двух людей, стоявших у окна спинами друг к другу.
Они только что поссорились, об этом говорили и позы их, и лица. Я хотела проскользнуть мимо и не вмешиваться не в своё дело — но тут я узнала этих двоих и уже не смогла сдвинуться с места.
Это были принцесса Эльвира и принц Александр! Сын и невестка Оберона! Это из-за них я оставила в своё время странствующее Королевство, это их выручала из стольких бед, это из-за них Оберону пришлось дать своё дурацкое Обещание!
Для меня прошло четыре с половиной месяца, для них — шесть лет. Эльвира располнела. Милое выражение, которое когда-то делало её похожей на Мальвину, исчезло с её лица: взамен там поселилось вечное недовольство и злость на весь мир. Александр постарел не на шесть лет, а на все десять: его мягкие волосы сильно поредели на макушке, щёки ввалились, под глазами набрякли мешки, а нос покраснел.
Пьяница он, что ли?
Они одновременно взглянули на меня. Сперва с раздражением: чего, мол, уставилась? В следующую секунду их глаза округлились. Они меня узнали.
— Привет, — сказала я по возможности небрежно. — Как дела?
— Как сажа бела, — проворчала Эльвира. — Поздравляю, ты всё-таки выслужилась перед Обероном. Интересно только, где он возьмёт пятого принца!
Я немножко постояла, глядя на них с Александром. А потом подумала: ну что я могу им сказать?
Молча повернулась и ушла — подальше от зала, где веселятся и празднуют помолвку, подальше от этих двоих, так бездарно потративших свою жизнь. Ведь они когда-то предали Королевство и предали Оберона, а из предательства никогда ничего хорошего не получится. Тут уж, как говорится, «к гадалке не ходи»…
Вот одного я не понимаю. Как у Оберона мог вырасти такой жалкий сын?
Замок пустовал, только кое-где стояла охрана. Стражники переминались с ноги на ногу: они бы рады сейчас веселиться со всеми, но — нельзя, служба. Одного-двух я узнала. Прочие узнавали меня и брали «на караул», стоило мне появиться в конце коридора.
Я поднималась всё выше, пока не нашла комнату, в которой меня поселили. Здесь я раздвинула занавески, открыла окно и уставилась на далёкое море.
Медленно поднималась луна. Тянулась по морю лунная дорожка. Нежно поскрипывали сверчки. Шелестели сосны там, внизу, ветер приносил от них всякие заманчивые запахи. Наверное, в лесу и грибы есть, и ягоды, и зверье… Да о чём я думаю! Ночью там полно волшебных созданий, русалки и лешие, крылатые жуки в широкополых шляпах, светлячки с настоящими фонариками в тонких ручках, и каждое дерево говорит… вот бы пойти и посмотреть!
Пролетела в безмолвии хищная птица. Сова, что ли? Ох, какой-нибудь мыши сегодня не поздоровится…
Я поставила на подоконник локти, подбородком упёрлась в сцепленные ладони. Из головы не шли слова Эльвиры: «Интересно только, где он возьмёт пятого принца!»
Через несколько дней всё Королевство будет праздновать четыре свадьбы. И не только Королевство. С островов, наверное, явится на свадьбу сына новоявленный король Охра Костегрыз. Оберон сказал, что Охра под страхом смерти запретил своим подданным есть врагов, на островах возможны бунты, поэтому король не сможет пробыть в гостях больше двух-трёх дней…
Я вздохнула. Все пляшут и радуются, а между тем ничего ещё не решено. И Стелла рано или поздно поседеет… И ведь в чём несправедливость: почему именно Стелла?! Почему эти самодовольные, упрямые, себялюбивые девки получили прекрасных (в общем-то) мужей, а Стелла осталась одна — обойдённая, униженная?
И что будет с Обероном?
Мне захотелось плакать. Стояла ночь, крики гуляк слышались откуда-то из дальней дали, меня никто не видел, кроме совы, снова пролетевшей под окном. И я заплакала.
Мне было страшно вспомнить наше путешествие. И я жалела, что оно так быстро кончилось. Потому что путешествовать с Уймой оказалось почти так же здорово, как сражаться бок о бок с Обероном и Гарольдом. Наш путь никогда не повторится: Уйма женится и уедет к себе на острова — помогать отцу усмирять кровожадных подданных. А я должна буду вернуться за Ведьмину Печать — одна… От такой мысли просто мороз по коже, но отступать некуда. Надо идти, ничего-ничего. Одного принца совсем легко добыть. Только не чуму, нет. Ни в коем случае не Принца-чуму.
А если он притаился по ту сторону Печати и только и ждёт, когда я вернусь?
И как хочется к маме. И как я соскучилась по Петьке и Димке, и даже по отчиму немножко соскучилась. И жалко, что нет рядом Макса Овчинина, он славный парень, а я наговорила ему гадостей. Только ради этого стоит вернуться домой — чтобы перед ним извиниться, я просто должна это сделать!
Так я раздумывала и плакала одновременно от страха и облегчения, от усталости, от тоски, когда по комнате прошёлся ветер, и кто-то большой и сильный остановился у окна за моей спиной.
— Лена?
Я наскоро вытерла глаза и только потом обернулась:
— Да, ваше величество?
— Что скажешь?
Я собралась с духом.
— Я виновата перед вами и прошу прощения. Я понимаю, почему вы не хотели, чтобы я туда ходила. Там страшный мир, очень страшный и гадкий, но я… я должна ещё раз туда пойти. Привести последнего принца, для Стеллы.
Он долго молчал. Наконец заговорил, и от звука его голоса у меня мороз продрал по коже:
— По какому праву ты, маг дороги, взялась выполнять за меня моё Обещание?
У меня язык прилип к гортани.
— Почему ты сочла себя вправе рисковать своей жизнью ради клятвы, которую я дал в здравом уме и твёрдой памяти? Или я ребёнок, неспособный позаботиться о себе? Или я дурак, который не ведает, что творит?
— Нет, нет, ваше величество!
— Нет? А ты знаешь, что случилось бы, если бы вы с Уймой погибли? Я казнил бы Гарольда. Он об этом знает.
— А? — у меня ноги разъехались, как у телёнка, я мешком сползла с подоконника.
— Да! Ваш поступок ещё кое-что прояснил — Гарольд не может быть королём. Он не понимает некоторых вещей. И я не уверен, что он их поймёт с годами. Что было бы, если бы ты погибла?! Представь: мне осталось жить несколько лет, наследника нет и не предвидится, впереди — нарушение Обещания… Что было бы с Королевством? Вернее, так: что сталось бы с миром, в котором больше нет Королевства?!
Вот теперь я не просто плакала — я рыдала. В три ручья.
— Ваше ве… Я не… Да мне… я просто хочу, чтобы вы жили! И Гарольд тоже, потому что… Мне всё равно, что будет с обеща… Даже если вы меня проклянёте, прогоните… я всё равно добуду принца… хоть из какой дыры… потому что вы не умрёте. Я не хочу, чтобы вы умирали! Пусть меня жарят на медленном огне, но вы не умрёте!
— Старый я дурак, — шёпотом сказал Оберон. — Как я мог выдернуть тебя из твоего мира? Я думал, ты взрослая…
И он повернулся, чтобы уходить, но тут же вернулся. Постоял надо мной. Взял подмышки и поднял с пола.