также справедливо отмечает растущую силу современных государственных аппаратов, с их полицией, армией и т. д., преодоление которых становится для восставших все труднее и труднее. Он подчеркивает преимущество военного наступления Красной армии — «в пределы соседнего буржуазного государства, которое может низложить там власть буржуазии и передать диктатуру в руки пролетариата»[208].
Вторжение «в пределы соседнего буржуазного государства» Тухачевский называет «наступательной социалистической войной»[209].
Конечно, он надеется, что «по самому своему смыслу, как революция извне, социалистическое наступление должно сопровождаться непрерывным и прогрессивным увеличением своих сил за счет местных революционных средств», ибо «в общем ведение социалистической войны должно явиться продолжением революционной работы коммунистов другого государства, если сложившиеся там условия не позволяют развиваться революции самостоятельно»[210].
Тухачевский достаточно осторожен и признает, что «наступательная социалистическая война осложняется национальным вопросом»[211] и, кроме того, она требует выяснения ряда вопросов как-то: «определение военных средств для наступления … учет средств как людских, так и материальных, которые наступающий сможет впитать в себя из освобожденных районов». Тухачевский отмечает, что это уже чисто военная работа коммунистического Интернационала или «лучше сказать его генерального штаба»[212].
В заключение изложения своей доктрины «внесения революции извне», Тухачевский старается доказать, что она является прямым продолжением учения Маркса о диктатуре пролетариата и «исследует военные формы и средства, которыми восставший пролетариат защищает и распространяет свою диктатуру …»[213].
Главные же положения «классовой стратегии» автор доктрины бесспорно берет от своего партийного начальства, формулируя их так:
«Война может быть окончена лишь завоеванием всемирной диктатуры пролетариата, так как социалистическому острову мировая буржуазия не дает существовать спокойно».
«Из первого положения следует, что государство … ставит себе политическую цель в войне не сообразно со своими вооруженными силами и средствами, а, наоборот, должно создать себе достаточные силы для завоевания буржуазных государств всего мира». (Из этой формулировки со всей очевидностью ясно, что Тухачевский хорошо сознавал противоречие между коммунистической стратегией и стратегией, отвечающей национальным интересам России. — Н.Р.).
«Социалистический остров никогда не будет иметь с буржуазным государством мирных границ. Это всегда будет фронт, хотя и в скрытом виде»[214].
Мы остановились на малоизвестной ныне работе Тухачевского, не только потому, что он был назначен весной 1920 года командующим Западным фронтом, но и потому, что он ярче и точнее других высказал те идеи, которые в 1920 году безусловно разделялись большинством ЦК во главе с Лениным.
Троцкий не расставался до самого конца своей партийной деятельности с этими идеями. Второй тезис Тухачевского — о соответствии вооруженных сил — всплыл в иной форме, когда правые боролись с Троцким, а потом со Сталиным против темпов сверхиндустриализации.
Наконец, нетрудно увидеть, что все эти тезисы Тухачевского были положены в основу политики Сталина с приходом его к единоличной диктатуре.
Доктрина внесения революции извне, разработанная М. Н. Тухачевским в связи с планами 1920 года, осталась на вооружении коммунистической партии, несмотря на расстрел ее автора. В связи с утратой коммунистическими партиями во всем мире революционного, динамического духа, она сделалась при Сталине основным методом расширения политического господства коммунистической системы, как на восток, так и на запад от Советского Союза.
Классическим примером ее неудачного применения служит советско-финская война 1939–1940 гг., когда было сформировано финское коммунистическое правительство О. Куусинена и бутафорская, наряженная в свою форму «Народная финская армия». Характерно, что несмотря на неудачу 1939–1940 гг., Карельская АССР с подавляющим русским населением была переименована в Карело-Финскую Советскую Социалистическую Республику и тем самым были декларированы претензии на «неизбежное объединение» с «белофиннами».
Вторая мировая война создала исключительно выгодные предпосылки для создания коммунистических государственных систем в странах, оказавшихся на стратегических путях наступления Советской армии. Можно смело утверждать, что установление коммунистической власти в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии и др. странах Европы было проведено по рецептам, впервые сформулированным Тухачевским.
Влияние идей М. Тухачевского (высказанных в его письме к Зиновьеву) явно сказалось уже на вышедшей тогда же брошюре Л. Каменева, где Л. Каменев определил наступающий период:
«… когда наряду со всеми официальными правительствами Европы существует еще одно правительство, правительство восставшего рабочего класса. Оно называется III-й, Коммунистический Интернационал. Его задача заключается в непосредственном низвержении всех буржуазных правительств Европы. Его метод — метод боевых действий. Он есть генеральный штаб армии пролетариата, которая идет в наступление …
III-й Интернационал противопоставляет себя не только теориям буржуазных экономистов и политиков, но он противопоставляет себя вооруженной силе буржуазной Европы. Поэтому существует такая тесная связь между первым пролетарским государством — Советской Россией — и III-м, Коммунистическим Интернационалом. Один без другого существовать не может. Советская Россия в III-м Интернационале имеет своего защитника, тот боевой щит, которым она прикрывается от удара, III-й Интернационал имеет в Советской России свою первую крепость, из бойниц которой он обстреливает весь капиталистический мир»[215].
Подобных высказываний есть немало у Ленина, Троцкого, Зиновьева, Сталина и других.
Стратегические цели польской войны исходили совершенно очевидно из доктрины внесения революции извне, как бы этого ни отрицали впоследствии и Ленин и Троцкий (последний, впрочем, утверждал лишь позже, что он с самого начала считал их недостижимыми, что опровергают приводимые нами ниже материалы). Главным инициатором кампании был бесспорно Ленин. Как сообщает Троцкий, его поддерживали Зиновьев, Сталин, Каменев и другие[216]. Против наступательной войны в Польше был лишь Рыков, поддержанный Томским, но они оба не были тогда членами Политбюро.
До сих пор не опубликованы материалы и протоколы заседаний Политбюро и ЦК, касавшиеся польской войны. До сих пор не опубликованы протоколы того заседания X съезда партии, где обсуждались результаты польского похода[217].
Большинство в Политбюро видело в качестве основной стратегической задачи — продвижение главных сил Красной армии вплотную к немецким и венгерским границам. Вторжение в польский коридор, отделивший от Германии Восточную Пруссию и предоставлявший идеальные возможности для непосредственного давления на Берлин, являлось существенной частью стратегического плана для Западного фронта под командованием Тухачевского.
В руководстве ЦК подавляющее большинство верило, что в случае непосредственного контакта германских и венгерских коммунистов с главными силами Красной армии революция в Германии и повторная революция в Венгрии совершенно неизбежны.
На пути разрешения этих главнейших задач, стоявших перед коммунистической диктатурой, была Польша. К. Радек, в то время официальный выразитель взглядов и решений Политбюро, недвусмысленно формулировал эти главные задачи коммунистической стратегии следующим образом: после польской войны, войны первого этапа, «исторической необходимостью» станут «национальные войны» второго этапа. Эти войны против стран Антанты «будут иметь целью освобождение территории, на которой живет германский пролетариат или венгерский пролетариат, подготовленный уже ходом событий к рабочей