– Погодим, – буркнула чучелка, запихивая в торбу потощавшие мешочки с вонючей дрянью. – А ну, как верлнутся?
Погоня не вернулась. А Ринда, поднявшись и отряхиваясь, размышляла о том, что Кеннер помчался именно туда, куда намеревалась податься она: на юго-восток. И теперь им туда никак нельзя. Если погоня тебя опередила, впереди почти наверняка наткнёшься на ловушки. И сколь она не умна, сколь Аки не осторожна да оборотиста, обязательно попадутся: не в первую ловушку, так в любую следующую.
А на берегу моря им теперь и вовсе нечего делать: там каждому купцу, каждому рыбаку строго-настрого укажут не брать на борт двух беглых девиц. Выстучат по загривкам да мордам пудовыми кулаками, дабы не повадно было обманывать честную погоню.
– Мы не можем идти, куда собирались, – разочарованно сообщила она.
– Они туда скачут? – уточнила Аки.
– По этой дороге да. И наверняка догадались, что я хочу уплыть отсюда. Больше-то мне деться некуда. Может, оттого и торопились к побережью, дабы перекрыть все щели.
– Куда пойдём? – ничуть не пала духом чучелка.
– На север нельзя: там батюшка жениха под каждым кустом по воину посадит. На севере Кендульф и сам сила, и в дружках у него все тамошние князья. Весь юг теперь обложат, чтобы не пустить нас к морю. Вернуться назад? К нам на запад. И забиться в какую-нибудь щель. Затаиться там и переждать, пока всё не утихнет. А после уже…
– Нагрладу за тебя назначат? – недоверчиво уточнила Аки.
– Ещё какую. Княжескую.
– Тогда не перлеждём, – категорично отвергла несбыточный план Аки. – Нагрлада не позволит. Поймают.
– Остаётся восток, – вздохнула Ринда и невольно поёжилась.
– Там плохо? – уставились на неё въедливые бусины заморских глазёнок.
– Там, чучелка, чужие княжества да королевства. Неужели не помнишь, как разглядывала карту тамошних земель? На востоке мы с тобой не добыча, которую нужно поймать живой да здоровой. Там мы простые бездомные девки. А потому каждый нас…
– Пусть попрлобуют, – отрезала Аки, уже решив, куда лежит их путь-дорога.
– Ещё как попробуют, – проворчала Ринда, вскидывая на спину торбу.
Однако спорить с подругой не стала, ибо спорить, собственно, не о чем. На востоке их ждёт неведомое, что вовсе не обязательно всегда опасно. Во всех же иных местах опасность известная и однозначная – не отвертеться.
Следующие пять дней они просто топали лесами, осторожно перебегая всё реже встречающиеся наезженные дороги. Один раз переплыли неширокую ленивую речонку, да вторую перешли вброд. Пару раз натыкались на деревушки, которые обходили стороной. Ринда лишь поначалу упарилась, а после втянулась и бодро шлёпала за неутомимым священным воином, которому вообще всё трын-трава. Аки будто родилась в здешних местах: настолько ловко находила путь даже в самых непролазных чащобах, что залюбуешься.
На куске кожи, что смотали с деревянной игрушки Лурни, оказалась подробная карты здешних мест до самого королевства Дукреб, в который они непременно уткнутся на востоке. Мужик знал толк в побегах: сразу просчитал, что юг для них под запретом. Как знал толк и в дальних пеших походах – подкинул им отличных сухарей, соли, сушёных южных фруктов да родных северных ягод. Ещё немного круп, а вот насчёт мяса – безошибочно оценив Аки – рассудил, что добудут сами.
Добыли – куда они денутся. Одну заваленную косулю лопали три дня, покуда подвяленное на холодном дыму мясо не протухло. На второй реке глазастая Аки углядела вершу, куда заблудились три небольшие рыбины. Из неё в крохотном отлично обожжённом горшке всё того же Лурни наварили ушицы.
Словом, не голодали. А Ринда не раз помянула добрым словом свой скит, где её научили многим премудростям, сгодившимся в лесу. Большинство тягот бегства она либо выдумала, либо преувеличила, искренно считая себя изнеженной сверх всякой меры тетёхой. На деле же оказалось, что даже княжна при надлежащем воспитании способна не только жемчуга носить да на серебре кушать. И это здорово приподняло Ринду в собственных глазах, что невероятно ценно – гораздо ценней чужой и зачастую лживой трескучей похвалы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сколь верёвочке не виться, а запас, что можно унести на собственной спине, обязательно кончится. Вечером пятого дня у них только и осталось, что немного соли да заморских фруктов – их Ринда отдала Аки посасывать вместо льденчиков. Ну, и, понятно, куча золота, которое сколько не вари, в глотку не пропихнёшь – подавишься. Приспела нужда завернуть в обжитое место ради пополнения запаса. Ринда отлично помнила карту Лурни и знала, что дня через три-четыре хорошего хода они выйдут к приграничному торговому городу, за которым лежали земли Дукреба.
Места тут – в отличие от их западных – обжиты пожиже: сплошные леса. Однако живут отнюдь не бедно, хотя и более нелюдимо. Она слыхала, что здесь от одной деревни до другой можно идти целый день и не встретить ни единой живой души. В это не особенно верилось, но и забывать не стоило. Так что запастись нужно как следует – решили они с Аки и…
Устроили себе качественную помывку: в холодной воде с песочком. Почистили, как смогли, одежду и к вечеру шестого дня добрались, наконец, до привычных каменных стен города. Если в родной дом княжна Риннона-Синие горы явилась замухрышкой, чтобы только понасмехаться над вытянутыми рожами встречающих, то сюда на полном праве бродячей кошки. И встретили её скучными взглядами всего повидавшей стражи. Хотя Аки, как всегда, произвела впечатление.
– Это ж, какого ты рода-племени? – лениво удивился стражник, принимая у Ринды две серебрушки за проход в город.
– Кикиморла, – не моргнув глазом, ошарашила любопытника чужеземная дева. – Лесная, – уточнила, дабы не путали с болотной чувырлой, которая, как известно, страшна чрезвычайно.
– Кикимора, – аж крякнул мужик, годящийся им в отцы. – Эвона как. Поди ж ты. Где ж ты её откопала-то? – уважительно глянул он на Ринду. – Да ещё и говорящу по-человечьи.
Ринда глянула на подругу с укоризной, дескать, что за баловство? Цапнула ухмыляющуюся чучелку за руку и потащила в ворота под взглядами других любопытников, ожидавших своей очереди на проход.
– Так ты чего?! – орали ей вслед. – Показывать её станешь?! За деньги, или так?!
– Понятно, за деньги, – гудел какой-то разумник. – Кто ж тебе что за так покажет?
– А чо она умеет-то?! – надрывалась толстая баба. – На чо там глядеть-то?!
– Довольна? – не удержалась от язвительности Ринда, волоча Аки по улице в поисках постоялого двора. – Не хватало, чтобы нас тут запомнили. Кеннер быстро сообразит, что на юге нас никто так и не увидел. Сюда ринется.
– Хорлошо, что запомнят, – безмятежно чирикала новоявленная кикимора. – Укажут ему, куда мы делись.
– А что? – призадумалась Ринда. – Если мы отсюда на юг двинем, да на глазах у стражи… Нужно будет утром к обозу пристать, – стряпала она план прямо на ходу. – К тому, что пойдёт на юг. Немного с ним проедемся, а потом рванём на восток. Как думаешь, получится след запутать.
– Неа, – мотнула головой Аки, стреляя глазами по сторонам. – Туда идём, – толкнула она подругу к постоялому двору, который замечтавшаяся Ринда не заметила.
Хозяин постоялого двора подивился на чудо в перьях, но переночевать пустил, ещё больше удивившись золотой монете у бродяжек.
– К тётке идём, на житьё, – с нарочитой деревенской степенностью пояснила Ринда. – Сиротствуем мы. Тётка к себе зазывает.
– Чего-то не похожа ты, девка, на деревенскую, – провожая их в комнату второго этажа, заметил хозяин.
– Знамо дело, – подбоченилась Ринда, чувствуя, что обмишурилась, зря выдала себя за деревенщину, но деваться некуда. – Батюшка, чай, старостой был.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ну-ну, – неопределённо хмыкнул хозяин, отворяя дверь в спаленку. – На золотой-то ещё чего хочешь, кроме ужина да мытья? – окинул он взглядом побродяжек. – Иль серебром сдать?
– Нам бы в дорогу покушать, – окончательно поняла Ринда, что задерживаться здесь не стоит. – Утром с обозом уходим.