– Давай чуток полежим, – взмолилась она, покачиваясь на неверных ногах, когда Лиата поставила их на землю и унеслась. – Знаешь, в прошлый раз было легче. И долетели быстрей, и сбросили меня в океан. Там я как-то скоренько пришла в себя. А тут, прямо, ноги не держат.
– Приличные девушки не лежат посреди дня на прибрежном имперском тракте, – нравоучительно заметил Лис, выуживая из сумки флягу с водой. – Даже неприличные делают это в кустах. А уж если в сотне шагов их ожидает приличный посёлок с настоящим постоялым двором…
– Что-то мне как-то туда не хочется, – зябко повела плечами Таюли, нахлебавшись воды и вернув флягу. – Эта Империя… Я за всю жизнь слова доброго о ней не слыхала. Нет, честно, такое впечатление, будто тут сплошные жуткие трагедии и море крови, – бубнила она, поглядывая по сторонам. – А тут обычная земля. Никаких отличий от нашего побережья. Тот обоз выглядит вполне нормальным. Люди спокойны, а ведь там, наверняка, есть и рабы?
– Куда без них, – буркнул Лис, пристально вглядываясь в повозки, которые неспешно подползали к ним. – А ты чего ожидала? Думаешь, рабы тут сплошь в тряпье, цепях да следах бесчеловечных побоев? Эка, куда хватила. Раб, детка, стоит дорого. Кто же станет портить то, на что пришлось раскошелиться? В Империи, если хочешь знать, за беспричинное убийство раба полагается наказание. Да что за убийство – даже беспочвенные побои встанут хозяину в немалый штраф. А то и вовсе раба отнимут, но денег не вернут. За рабами-то имперцы к нам соваться не рискуют: на север ходят. Да и то не везде промышлять могут. Вся западная часть материка под Раанами. А на прочих землях сплошные леса да пуганый народ – побегай-ка за ними. Я когда по молодости ходил с торговыми обозами в Империю, насмотрелся. Нормально тут живут. Почти так же, как и мы. Правда, все по-разному: слишком много разных земель и непохожих народов. Кстати, детка, а где та шапчонка, что я велел тебе носить?
Таюли охнула, покопалась в висящей на боку сумке и выудила тутуц – мягкую шляпу из тонкого войлока с узкими полями. Поверх шляпы была натянута тонкая непрозрачная ткань, почти полностью скрывающая женское лицо – лишь глаза наружу. Таким вот образом в Империи всякий предусмотрительный муж оповещал весь свет, что рядом с ним честная жена, а не рабыня или шлюха.
Оно, конечно, можно и пренебречь, коли уж приспичило похвастать красотой супруги. Но тогда будь готов выслушивать в её адрес сомнительные комплименты. И не оставляющие сомнений предложения. А там и до мордобоя рукой подать. Причем, зачинщиком – чем бы его ни раздразнили – будет считаться именно муж: не вводи понапрасну честных людей в искушение, мерзавец!
– И чего наши высокородные аташии верещат, будто этот обычай сплошное варварство? –несколько минут спустя удивилась Таюли, помаргивая в узкую щель тутуца. – Нормальная шляпа. И чего-то меня нигде, ни в каком месте не унизило. Знаешь, даже удобно: и не так жарко, и пыль в нос не лезет.
– А будешь меньше болтать, так и вовсе сойдёшь за приличную имперскую женщину, – подкусил её Лис. – Тут вы второсортный народ. Так что не выпячивай своё Суабаларское происхождение. Нам нужны лишние хлопоты?
– Нет, почтенный супруг, – промурлыкала Таюли, отступая за его спину, как это делали две женщины, топающие в проползавшем мимо обозе со своими, по всей видимости, мужьями.
– Вот так и знал, – деланно тоскливо проворчал Лис. – Вас прохиндеек только обласкай расположением, так вы сразу в жёны лезете. Проходу от вас свободному мужчине нигде уже нет. Всё сю-сю-сю да мяу-мяу! А как женишься, так только и знай, что подавай вам то очередную тряпку, то побрякушки, – нарочито распалялся он, догоняя медленно волокущийся по жаре обоз. – И чтобы лучше, чем у соседок. А на кой тебе два десятка штанов, коли задница-то одна?! Перед кем красоваться? Перед мужем? Знаю я ваши повадки: лишь бы хвостом покрутить!
– Верно, почтенный, – пробухтел высокий дородный мужик, с которым он поравнялся. – Точно, что хвостом.
– А попробуй не купи?! – готов был прослезиться Лис, приникая к благодарному слушателю. – Так визгу на весь дом! Вот я тебя спрашиваю, почтенный, на кой мне сдалось жениться? Десять лет жил и горя не ведал! Так нет: дёрнуло меня польститься на эти слащавые ужимки. Купился, как мальчишка!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Оно всегда так, – сочувственно завздыхал собеседник, мельком глянув на потупившуюся Таюли. – И учить-то бесполезно. Ещё старые синяки не сошли, а они уж на новые напрашиваются. Будто им в радость: так и подзуживают, заразы. И всё им дай, дай, дай. Прорва, а не баба!
– Погунди-погунди! А тот браслет мне всё одно купишь, – прошипело под тутуцем за его спиной.
– А из моего пока вытрясешь, семь потов сойдёт, – плаксиво пожаловалась Таюли безо всякой задней мысли из одного лишь озорства.
И тут же нарвалась всерьёз: за час, что оставался до околицы прибрежного посёлка, на неё вывалили горы правды о замужестве вообще и об одном конкретном подонке в частности. Ей даже показалось, будто это шипение застряло в её ушах на всю оставшуюся жизнь.
Хотя, признаться, новая знакомая оказалась вполне здравомыслящей тёткой. И за те три дня, что они с Лисом путешествовали в обозе, порассказала немало полезного об Империи и её жителях. Расстались они у ворот большого портового города, где почтенный Ашбек впервые задал резонный вопрос:
– Что дальше, Трёхликая?
ЧАСТЬ 3. Глава 19
Как не обзывала Ринда их утлое судёнышко, тем не менее, оно утащило их довольно далеко. И погоня за ними поначалу не увязалась: небось, долго морщила лбы, куда понесло беглянок и на чём. Корзина, в конце концов, рассыпалась. Но умудрённая Аки успела присмотреть пологий бережок, куда они-таки выгребли. Окунулись, конечно, не без того. Однако с головой под воду не ушли: всего-то набрали воды в сапоги.
Но просушить их Аки не позволила. Едва чуток привели себя в порядок, потащила свою неумёху княжну в лес. Верней, в тот городок, где, по словам Гулды, падчерица найдёт помощь и золото. Путь туда обе высмотрели по карте, так что священный воин храма богини Буа уверенно топал по неродному, но уже давно выученному густому лесу.
Шёл напролом, не зная усталости, и безжалостно гнал вперёд Ринду. Та не отказала себе в удовольствии поныть, пожаловаться на тяготы пути, но и не думала бунтовать. Терпела, топала, не сбавляя шага, и уговаривала себя, что это не вечно. Кончиться, когда они достигнут цели. Если не прикончит их раньше, ибо окончательно план спасения в её голове так и не сложился.
До города добрались только на следующий день к вечеру, устроив в лесу ночёвку между последним и первым лучами солнышка. Ринда, к собственному удивлению, отлично выспалась и честно отстояла на страже свою часть ночи. Даже приготовила к пробуждению подруги завтрак, если можно так назвать холодное мясо, сухари да воду. Костра не разводили, дабы не указать дымом, где их лучше всего искать.
Но и без того не замёрзли: повезло с грянувшей внезапно редкой для этих мест жарищей. Днём, правда та благодатная жарища заставила попотеть, ну, да днём всё можно стерпеть – на то он и день. Аки так вообще блаженствовала: на её островах видали жарищу покруче. А Ринда, если уж чему и научилась в скиту лучше всего, так это терпеть ущемления в удобствах. Даже научилась находить в этом некое удовольствие в уважении к себе самой.
Городок хоть и был не слишком велик, зато через него проходили основные торговые пути. Поэтому и дома в нём каменные, и стены вокруг не хуже, чем в княжеских крепостях. На двух невзрачных пропылённых девиц приворотная стража, конечно, подивилась. Дескать, чего это они шлындрают в одиночестве? Но разглядев мордашку чучелки, решили, видать, что они из скоморошьего племени, где и всяких уродов полно, и девки поразнузданей прочих. Взяли серебряный и пропустили в город без опасного спроса «кто и зачем».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})