– Освободиться от демонов ценой потери самой себя? Это, как мне кажется, мы больше никогда не станем обсуждать. Я имел в виду другое: власть обоих демонов над Трёхликой одинаковая? Она равнозначна?
– Нет, – успокоила его Лиата. – Ритуал Раана был первым. Но Челию она встретила раньше. И прежде полюбила её, как человек. Это имеет огромную силу. Однако не перевесит сущность первого ритуала. Она уже и сама это поняла, – последовал кивок в сторону унылой Трёхликой. – Потому и сбежала на твой остров. Но, там сразу же появился Раан. Правда, слишком ограниченный в своих возможностях. У него не было достаточно времени на то, чтобы…
– Ему хватило, – буркнула Таюли, ковыряя взглядом столешницу под носом. – И мне кое-что очень интересно. Тогда, после схватки с Виолией на пристани ты весьма кстати оказалась рядом. И так поспешно утащила меня на остров. Сегодня ты тоже здесь… подозрительно кстати. Утащишь меня и бросишь где-нибудь в Империи? Ты надоумила королеву отправить меня туда?
– Детка, ты неправа, – попытался заступиться за приятную даму Лис.
– Она знает, что против её воли ничего не произойдёт, – отмахнулась Таилия. – Просто брюзжит. Отправить тебя в Империю разумней всего. Челия там никогда не бывала. Да и остальные. Нет, бывали, конечно, но слишком давно, чтобы ЗУ это помнил. Мгновенно перенестись туда, где не бывал, мы не можем. Ей придётся лететь над землёй и выискивать тебя, как обычному человеку.
– А ЗУ что, не чует сам себя? Он же сидит в них обеих, – не понял тонкостей демонической природы Лис.
– ЗУ нигде не сидит, – удивилась такой постановке вопроса бабушка Таилия. – ЗУ один и… это ЗУ. Он может быть, где хочет и сколько хочет.
Таюли бросила на Лиса умоляющий взгляд: не надо! Не стоит углубляться в эти дебри, а то сквозь них до конца жизни не продерёшься. Он понимающе кивнул, глядя с грустной насмешкой на что-то бубнящую под нос демоницу. Однако оба уловили в нудном бубнеже кусочек полезной информации: ЗУ чует свою Трёхликую, но не слишком далеко. Утащи её подальше от демона, и тому придётся изрядно потрудиться, чтобы найти беглянку.
– Так что, в Империю? – уточнил шёпотом Лис. – Или прямиком в Лонтферд? Ну, раз твой Раан сильней тебя привязал.
– Прямиком не выйдет, – очнулась старая Лиата. – ЗУ не позволит. Вернёт вас с любого корабля. Вы слишком близко от него. Нужно оказаться гораздо дальше отсюда. И ты прав, – Лис получил благосклонный кивок. – Её место рядом с… Рааном. Всё равно всё закончится именно этим. Ледяные не позволят Трёхликой остаться здесь. Они придут за ней. А здесь наша земля, – посмурнело лицо демоницы. – Они больше не должны на неё ступать.
– И не ступят, – поспешила её успокоить Таюли. – Из-за меня никаких ваших войн не будет. Ещё не хватало! – раздражённо фыркнула она. – Какая чушь. Всё, хватит. Я отправляюсь в Лонтферд. Если для этого нужно лететь в Империю, значит, летим.
– А ЗУ не увяжется за нами? – задал мужчина двум женщинам резонный вопрос.
– Обязательно увяжется, – в который уже раз обрадовала Таилия.
– И? – понукнул витающую в облаках демоницу Лис.
– А когда он, кстати, вернётся? – спохватилась Трёхликая. – Они давно умчались?
– Не слишком, – встрепенулся почтенный Ашбек и вновь ухватился за дорожную сумку.
– У меня есть несколько минут? – подскочила Таюли, вытаращившись на Лиату. – Только смыть океанскую соль и одеться.
– Поторопись, – кивнула Таилия. – Я не знаю, когда они вернутся: охота ещё не закончилась. Но может закончиться в любой момент. Никогда не угадаешь, что ждёт за следующим поворотом. Или вообще не ждёт нигде. Или…
Уж что-что, а про охоту Трёхликая знала не понаслышке. С ней действительно никогда не угадаешь, когда… тебе подвернётся обед. Даже ночью, как сейчас. Прости, малышка, но лучше бы сегодня твой обед не вылазил на улицу, как можно, дольше – крутилось в голове, пока Таюли ополаскивалась и спешно одевалась. Лучше для всех.
Странное дело: беседа с Таилией её страшно разочаровала, и в то же время сняла с души огромный камень. Не все надежды, разбившись вдребезги, оставляют после себя лишь ранящие душу осколки. Иной раз их моментально развеивает, оставляя тебя в пустоте, откуда разлетаются дороги в будущее. Даже у Таюли их две: уйти к Дэграну или сойти с ума. Как не посмотри, тоже выбор – её выбор. Слабое утешение, но какое есть – уговаривала себя Трёхликая больше не возвращаться к щемящим самоистязаниям. Решение принято – волшебные слова, которыми всё кончается и с которых всё начинается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она в последний раз осмотрела комнату, где росла – Багшият оставила её для хозяйки. Сбитая с толку женщина не выспрашивала Трёхликую о намерениях – свои бы кульбиты судьбы пережить. Закрыв за собой дверь, Таюли не удержалась и заглянула в кабинет отца. Дядюшка здесь ничего не тронул, не изменил: наверняка ему было приятно обладать тем, чему всю жизнь завидовал.
Она подошла к покрытому пылью столу. Безотчётно вывела на столешнице пальцем «отец». Так же безотчётно коснулась его высохшей чернильницы, каких-то свитков, пузатой каменной вазы, где прежде лежали фрукты. Что-то её царапало, словно напоминая: ты должна это найти и забрать. Тут же услужливая память подсказала и что, и где оно лежит. Массивная серебряная подвеска отца оказалась там, куда она её сунула перед тем, как дядюшка выволок из дома осиротевшую племянницу. Таюли протёрла простенькое серебряное украшение, отщёлкнула замочек и раскрыла единственную подлинную драгоценность в своей жизни.
С овального портрета на неё смотрела мама: молодая и красивая, какой дочь её не помнила. А ту измождённую, больную, умирающую не хотела и вспоминать. Таюли улыбнулась маме и пообещала, что теперь они с ней никогда не расстанутся. Пришлось вернуться к себе и отыскать кожаный ремешок. Едва подвеска легла на её груди под рубахой, она в последний раз переступила порог своей комнаты. Бегом скатилась по лестнице и наткнулась на сочувствующий взгляд Лиса. В ответ поспешила отмахнуться: говорить обо всём этом не хотелось. Это она прощается со своим домом, а не он.
Они выскользнули во двор. Таилия повела головой, будто прислушивалась или принюхивалась. Потом над домом невыносимо для глаз вспыхнул огненный шар. Щупальца ТУЦ метнулись к двум путешественникам поневоле. Лис успел ободряюще кивнуть и пропал в светящемся коконе. Могла бы свет и притушить – недовольно зажмурилась Таюли, оказавшись в таком же. Тоже называется: тайком смываются. Да их заметил каждый, кто не спит. Впрочем, не ей по возвращении возиться с истерикой Челии. А та непременно грянет, сколько бы ещё Двуликих не подсунули привязчивому демону.
В этот раз – хоть расстояние для побега и увеличилось – время в пути пролетело веселей. До границ Империи их дотащили в мгновение ока, завёрнутыми в коконы: те места ТУЦ знакомы. Дальше демону предстояло поумерить прыть, дабы видеть, куда его несёт. И запоминать увиденное: когда-нибудь да пригодится. По такому случаю почтенный Ашбек предпочёл лететь в кольце щупалец, дабы и он мог полюбоваться новыми землями. Просто поразительно, насколько быстро Лис привык к полётам на такой головокружительной высоте.
Это Таюли старалась не опускать глаза вниз, а он не сводил взгляда с далёкой земли, подсвеченной первыми лучами солнца. Всматривался в рельеф, беспрестанно тыкал пальцем в знакомые по картам реки, города и прочие складки местности, и зудел, зудел, зудел. Дескать, Трёхликой не мешало бы… Мол, каждый образованный человек… И, тем более, когда представилась уникальная возможность…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Да, уникальную, в определённом смысле, возможность Таюли предоставили: не справившись со страхом такой высотищи, окропить землю остатками наскоро проглоченного, но весьма обильного ужина. Кто бы ещё похвастал столь редким шансом? За эту насмешку Лис обозвал её курицей и прицепился к Лиатаяне, намекая, что им, вроде, торопиться некуда. Таилия к намёкам отнеслась благосклонно, ещё больше замедлившись. Но уже через несколько минут начисто позабыла, для кого и почему свершила сей неправильный поступок: вновь припустила так, что земля уносилась назад ураганным ветром. А Таюли схлопотала очередной приступ головокружения с тошнотой.