Читать интересную книгу Котенок. Книга 1 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

До этого момента моим самым «масштабным» выступлением была та самая репетиция концерта ко Дню учителя — до неё я пел лишь на дружеских вечеринках и на семейных посиделках. Каждым движением ног я вновь и вновь напоминал себе, что больше не сижу в инвалидном кресле. Пел спокойно и без надрыва. Чувствовал большой запас прочности своих нынешних голосовых связок. Но и не перенапрягал их понапрасну. Не пытался шокировать слушателей своими умениями. Да и не видел в том нужды. Потому что мой голос и музыка ВИА и без того творили чудеса. Уже к началу второго куплета собравшиеся в зале школьники вспомнили, зачем явились в танцевальный зал. Они танцевали, смеялись, обменивались задорными взглядами.

Даже прятавшиеся под защитой стен парни приплясывали на месте. Они уже не оглядывались на конкурентов. Намечали себе в толпе девиц «цели» на ближайшие «медляки», первый из которых Рокотов в своём списке поставил на четвёртую позицию. Сергей обосновал своё решение тем, что к тому времени девицы уже слегка «разомнутся» и «покажут себя» потенциальным кавалерам. А парни освоятся в танцевальном зале и слегка заскучают. «Первый медляк обычно самый невостребованный, — говорил Рокот. — Его гарантированно будут танцевать только те парни, кто пришёл с подругами. Но таких обычно немного. Чем раньше его сыграем, тем лучше. Лишь бы только не слишком рано, чтобы хоть кто-то из пацанов к тому времени решился на подвиги».

ВИА заиграли финальную репризу.

—…Ну что тебя так тянет танцевать?.. — пропел я.

Свет прожекторов лишь слегка задевал девичьи причёски, рисовал подобия «лунных дорожек». Движения голов и рук собравшихся около сцены группы девчонок напомнили мне морские волны. Музыка и мой голос действовали на них, как ветер на водную поверхность. Я наблюдал за тем, как головы танцоров ритмично раскачивались (будто смотрел с высокого берега на воду). Любое изменение темпа и ритма в моём голосе и в звучании музыкальных инструментов ансамбля тут же сказывалось на их движении. Я прилежно вытягивал ноты — соревновался со звучанием гитары Рокотова. Не «следовал» за музыкой, а словно «вёл» её за собой. Прислушивался к похожим на шум прибоя звукам женских голосов — радостным, довольным. Именно по ним я определял качество своего вокала.

Я замолчал, опустил микрофон. Выждал, пока музыканты отыграют короткий финал. Подумал: «И даже не вспотел». Поправил очки и приподнятый воротник рубашки. Выслушал шквал поощрительных криков — не такой мощный, какие обрушивались на Элвиса Пресли, но всё же громкий и вдохновляющий. Бросил смотревшим на меня снизу вверх девчонкам воздушный поцелуй. Вслух поблагодарил школьников «за поддержку». Вернул микрофон на стойку — посмотрел на лидера ансамбля. Рокот убрал руку от струн — показал мне и музыкантам поднятый вверх большой палец. Его губы зашевелились, но я не расслышал шёпот. На сцену взбежала Белла Корж — что-то шепнула Сергею на ухо (школьницы встретили её появление недовольным гулом).

Сергей выслушал подружку, кивнул. Посмотрел на музыкантов — те молча дожидались его распоряжений. Чага поправил очки и почесал подбородок, Бурый вытер о штаны ладони, Веник помахал барабанными палочками. Я переминался с ноги на ногу, успокаивал дыхание. Рокотов дождался, пока Изабелла спустится со сцены. Пробежался глазами по залу. Школьники нетерпеливо шумели в ожидании следующей песни. Слышался даже свист. Рокот взглядом проверил готовность ансамбля к «продолжению». Снова качнул головой (уложенные в модную причёску волосы на его голове блеснули в свете прожекторов). Чуть сдвинул ремешок гитары. Показал мне и ВИА два пальца (сообщил, что переходим к исполнению второй «списочной» композиции).

Стоявшие около сцены девицы встретили его отмашку радостными возгласами.

Я жестом сообщил Сергею: «Понял, принял».

Спрятал руки за спину и шагнул к микрофону.

* * *

Рокотов не ошибся: первую «медленную» мелодию школьники встретили «прохладно». Даже я, покачиваясь около стойки с микрофоном, почувствовал возникшее на танцплощадке «напряжение». Топтавшиеся у стен парни не ринулись в атаку: в подавляющем большинстве они проявили нерешительность (пусть и не все). При звуках неторопливой музыки в центре зала появились проплешины. Многие девчонки почти минуту (после спетых мною первых слов песни) простояли без движения, будто заворожённые звучанием моего голоса. Мало кто из них дождался приглашения на танец. Некоторые скрыли разочарованные вздохи и изобразили усталость — сбились в «не танцующие» группы. Несколько школьниц предпочли танцевать в паре с подружками. Попавшие в объятия своих «официальных» ухажёров девицы горделиво вскинули подбородки и будто не замечали наблюдавших за их танцем «неудачниц».

Я вытягивал ноты, уже привычно выдерживал «оптимальное» расстояние между губами и микрофоном. Покачивался «на волнах» мелодии. Из-под полуопущенных век смотрел на собравшихся рядом со сценой девиц. Отметил, что их ряды поредели: не все красавицы оказались «бесхозными». А те, кто остались в «строю» копировали мои движения и буквально пожирали меня глазами — точно я был единственным мужчиной в этом большом зале. Я завершил припев и замолчал. Уступил внимание слушателей гитарному соло Рокота. Но я не замер — продолжил свой слегка заторможенный танец на месте: тот самый, которому подражали глядевшие в сторону сцены школьницы. В какой-то момент я почувствовал себя не эстрадным певцом, а фитнес-тренером. В мыслях мелькнула идея «вычудить» нечто «эдакое». Но я услышал первые ноты репризы. Приблизил лицо к микрофону и снова «затянул» припев.

* * *

—…Ещё до старта далеко, далеко, далеко…

В начале этой композиции я слегка напрягся, подстраивая слова песни под непривычный мне темп. Крепко сжимал микрофон, словно эстафетную палочку. Отгонял звучавший в глубинах памяти голос эстонского певца Тыниса Мяги — его звучание плохо накладывалось на музыкальное сопровождение ВИА Рокотова. Сам себя я мысленно призывал не волноваться. Смотрел в темноту зала — не на лица слушательниц. Выдерживал заданный ансамблем ритм и темп композиции. Сердце в груди трепыхалось, будто подгоняло. На первых же словах я едва не споткнулся. Но лишь чуть приглушил ноты. А уже ко второму куплету успокоился. Убедился, что не отставал от мелодии. Слышал, что мой голос звучал из динамиков бодро и уверенно — не казался заторможенным. Заметил, как кивнул Рокот. И лишь тогда опустил взгляд на лица танцевавших рядом со сценой девчонок, улыбнулся.

«Олимпиада-80» в списке Рокотова предшествовала второму «медляку». Сергей предсказывал, что ко «второму разу» многие парни осмелеют. Потому что почувствуют, как быстро тает отведённое администрацией ДК на танцы школьников время. Я вспомнил, что и сам весной ринулся на штурм бастиона (Наташи Кравцовой) не во время первого медленного танца (но перед вторым меня опередил Вася Громов). Я пробежался взглядом по головам школьников. Кравцову увидел недалеко от сцены. Как и Лидочку Сергееву. А вот долговязую фигуру Василия я не разглядел: слепили прожектора, да и фигуры парней виднелись в основном у дальней от меня стены и около самого входа. Подумал, что если Громов сегодня в зале, то во время следующей песни он непременно нарисуется около Наташи. Потому что я бы тогда, в мае тысяча девятьсот восемьдесят первого года, именно так и поступил.

Но не все парни «подпирали стены». Некоторые уже готовились к решительным действиям. Ещё во время песни, предшествовавшей «Олимпиаде-80», я отметил, что с десяток мужских групп перебрались ближе к центру зала и вытанцовывали бок обок с компаниями девчонок: рядом, но всё же отдельно. Они словно заранее приблизились к своим жертвам, отсекая тем пути к отступлению… и к другим кавалерам. Долговязого Громова я среди этих хитрецов не увидел. Но приметил троих своих одноклассников — в том числе и Лёню Свечина. А вот напомнивший о себе сегодня Руся Петров показался неподалёку от сцены ещё во время первого «медляка». Он потискал тогда в своих объятиях (во время танца) незнакомую мне девчонку (рядом с Русланом она выглядела Дюймовочкой). А после танца Руся не только в очередной раз стиснул подружке ягодицы, но и поаплодировал мне.