Лия подняла подбородок.
— Но тогда можно предположить, что пойдут слухи и обо мне, что бы я ни сделала?
— Совершенно верно. Это возможно, но маловероятно.
— Извините меня, милорд, но я не в настроении выслушивать обвинения. Скажите мне, почему вы решили жениться на мне, я откажу, и каждый из нас пойдет своей дорогой.
— Я думаю, что лучший способ погасить слухи о Йене и Анджеле — это перенаправить их в другое направление. А именно, сосредоточить на нас с вами. Позволить всем думать, что мы на самом деле любовники и подтвердить это предположение женитьбой. Если все пойдет хорошо, все любители посплетничать забудут о Йене и Анджеле и сосредоточат внимание на нас.
— Если разговоры уже начались, милорд, почему бы не позволить им идти своим путем? Или ваша гордость настолько велика, что вы не можете вынести мысль, что вы рогоносец? Вы стараетесь защитить Анджелу? — Лия колебалась, затем скрепя сердце продолжила: — Вы все еще любите ее?
Он посмотрел на нее и нахмурился.
— Вы не догадываетесь, в чем причина? — сказал он.
Он так и не ответил на ее вопрос об Анджеле.
— Нет. И в чем причина?
— Генри.
— О, конечно, но вы должны верить мне, Себастьян, он похож на вас. Я не верю, что он не ваш сын.
Себастьян кивнул, не придавая значения ее словам, и продолжил:
— Я хочу защитить его.
— Даже если для этого нужно жениться на мне? — Лия наблюдала, как один пожелтевший лист, медленно фланируя, опускался на землю. — Простите, милорд, но эта женитьба кажется мне абсолютно необязательной. Генри — прелестный ребенок, но…
— Ему… нужна мать.
И, сказав это, он затронул одну из струн ее сердца, заставив ее вздрогнуть. Она замерла, и все внутри ее груди задрожало.
— Но есть другие возможности, милорд. Найдите кого-то еще и женитесь. Это положит конец слухам о нас, а также о Йене и Анджеле, а Генри обретет новую мать. Зачем меня вовлекать в это?
— Ваша сестра сказала мне, что вы стали компаньонкой у миссис Кэмпбелл.
— Ах, Беатрис. А я-то думала, как вы меня нашли?
— Вам нравится гулять с ее собакой?
— Да, — просто ответила она. — Минни — прекрасная компания.
Она произнесла это с явными саркастическими нотами так, что не понять иронии было невозможно.
— В Линли-Парке вы говорили, что предпочитаете свободу и независимость. Не могу поверить, что вы обладаете этим сейчас, живя под чужой крышей и выполняя капризы вашей хозяйки, которая вам далеко не ровня.
Лия улыбнулась:
— Милорд, если вы стараетесь убедить меня, что я буду иметь больше независимости, став замужней женщиной, пожалуйста, не утруждайте себя. Я прекрасно понимаю, что буду крайне скована в своих действиях.
— Я бы позволил вам…
— Отлично. Вы бы «позволили» мне! Разве это не означает, что вы будете моим хозяином, и моя независимость будет зависеть от вас?
Он сжал губы.
— Я сказал это в другом смысле. Если бы вы вышли за меня и стали Генри матерью, ваша единственная обязанность заключалась бы в том, чтобы обеспечить все его нужды. А во всем остальном вы будете делать то, что захотите. Ездить верхом, практиковаться в стрельбе из лука, кататься на лодке, гулять в саду в полночь. Все, что так нравится вам.
— А если я не захочу видеть вас? — спросила она.
Не потому, что была готова принять его предложение, а просто потому, что хотела увидеть, как далеко может завести этот разговор.
— Мы можем ходить куда-то вместе с Генри, но вам не придется страдать от моей компании. — Он сделал паузу, затем повернулся и улыбнулся уголками губ. — Или мне из-за вашей.
Лия не смогла улыбнуться в ответ.
Себастьян резко посмотрел вперед.
— И если уж пошел такой разговор, — продолжал он, — это исключает интимные отношения.
Лия насторожилась.
— То есть вы не станете требовать от меня…
— Не стану.
— Не станете настаивать на супружеских обязанностях?
— Нет.
— То есть наш брак будет фиктивным? Мы будем женаты следующие тридцать лет, а вы даже не попытаетесь изменить ситуацию?
— Нет.
— Тогда у вас будет любовница.
Он посмотрел на нее, его взгляд был резким, морщинки в углах рта стали глубже.
— Я буду верен вам.
Лия засмеялась, хотя радости не было в этом смехе.
— Знаете, милорд, вы хотите убедить меня, что собираетесь придерживаться целибата до конца жизни, если только я соглашусь выйти за вас?
Его глубокие зеленые глаза потемнели.
— Я готов придерживаться его так долго, как вы захотите. До тех пор пока вы не решите, что хотите видеть меня в своей спальне.
Горло перехватило. Она снова постаралась рассмеяться, но звук, который ей удалось издать, скорее был похож на хрип.
— Как вы самоуверенны, милорд. Но если я никогда не захочу этого? А вместо вас найду кого-то другого, кого захочу видеть в своей постели?
— Мы оба пережили боль адюльтера, пребывая в браке. Даже если наши супружеские отношения не будут основаны на любви, если вы не можете поручиться в верности, то тогда бессмысленно продолжать этот разговор.
— Я не хочу выходить за вас, — повторила она.
Но на этот раз в ее тихих словах не было уверенности.
Он остановился посреди тропинки и повернулся к ней. Он не взял снова ее руку, не подошел ближе, но они были одни, лишь отдаленные звуки города доносились до их слуха. Лия так и не смогла отступить от Себастьяна, чтобы избежать момента интимности.
— Тогда позвольте мне сказать вам, почему я хочу жениться на вас, Лия.
Не миссис Джордж, а Лия. Как давно она не слышала свое имя. Ей не следовало скучать по этому.
— Я знаю, почему вы хотите жениться на мне — чтобы предупредить скандал.
— Да.
— И чтобы у Генри была мать.
Он наклонил голову:
— Да. И как вы сами сказали, я мог бы найти другую женщину для этой цели. Но я хочу жениться на вас, Лия Джордж, не на ком-то еще. Видите ли, я привык к вашей улыбке. Даже когда она раздражает меня, потому что сам пребываю в другом настроении. И я ненавижу ваши дьявольские ужимки, когда наблюдаю, как вы наслаждаетесь обретенной свободой, пытаясь исследовать ее. Вы уже знакомы с Генри. Я видел, как вы общались с ним прежде, и верю, что отношения между вами вскоре перерастут в нечто большее. И…
Он смотрел куда-то выше ее головы. Лия ждала, затем поняла, что он больше не заговорит.
— И?
Он снова посмотрел на нее, в его глазах читалась настороженность.
— Когда я с вами, я могу забыть об Анджеле и Йене. Я даже не могу представить ее лицо, потому что все, что я вижу, — это вы. И я думаю — это то, почему вы нужны мне.