— Как ваши успехи с новшествами на ферме? — спросила она, попивая чай в столовой Йенса.
У меня мы сидели только в первый ее визит, после сосед неизменно приглашал нас к себе. Я не возражала. К тому же вдруг возникнет момент, когда им нужно будет остаться наедине, и я смогу сказать, что забыла молоко на плите, и уйти к себе.
— С новшествами — превосходно! И в целом недурно, смею предполагать, что в этом сезоне получим весьма обильный урожай, — ответил Йенс и предложил гостье печенье. — Если будет желание, приходите взглянуть, когда изобретение нашей дорогой Анастасии пойдет в дело.
— Если можно, приду с удовольствием! — воскликнула Райли. — И вообще, почему бы вам не организовать торжественное открытие? Пригласить гостей, устроить по этому поводу пикник…
— Торжественное открытие склада? Даже звучит смешно, — фыркнула я.
Оба посмотрели на меня с одинаковым укоряющим выражением. Промелькнула немного обидная мысль, что вот они могли бы стать по-настоящему близкими друзьями, ведь у них так много общего. Вот и сейчас с полуслова поняли друг друга, наверняка одинаковую картинку представили. А все еще я чужая, хоть иногда и кажется, что прижилась.
Но это ведь хорошо, если они подружатся. Даже если сложится что-то большее — когда я перестала держать в голове возможность романа с Йенсом, появилось чувство вины. Хотелось и для него счастья, хватит уже сидеть в одиночестве.
— Должно быть, тебе не доводилось жить в маленьком городке, пока не переехала в Вармстед, дорогая, — сказала Райли. — Здесь главные события — прибытие поезда и любительские спектакли. Поезда еще долго ждать, что до спектаклей… — она наморщила носик. — Поверь, открытие склада гораздо интереснее.
— Полно вам, я бывал на спектаклях. Играют очень даже недурно, — дипломатично возразил Йенс. — Что до вашего предложения… Так ведь мы не вхолостую конвейер запустим, работать будем. Обычно празднуют после.
— Я же не предлагаю массовые гуляния. Пригласите тех, кого это может касаться, и близких друзей. Ты как считаешь, Стася?
Меня волновала лишь эффективность нового метода работы. Что будет происходить за стенами склада — без разницы. Хоть официальный фуршет с разрезанием ленточки, хоть народные гуляния с фейерверком и танцами.
Но мои собеседники всерьез взялись обсуждать эту затею, как будто Йенсу забот на фабрике мало. Хочет сделать Райли приятное? Неужели она ему все-таки нравится? Как ни присматривалась к ним украдкой, ни намека не увидела. Общались как хорошие знакомые, не более. И он нас обеих так и называл на «вы», держал дистанцию.
Впрочем, не в духе Йенса выставлять чувства напоказ. Да и Райли скрытная девушка. Из других с легкостью вытягивает информацию, а о себе рассказывать не спешит. Но ведь они не стремились уединиться, даже на пару слов. Мы всегда были втроем, а больше встретиться им особо негде, он ведь никуда не ходит, только по делам.
Наговорившись о ферме, они начали обычную болтовню о событиях в городе. Райли оказалась в курсе всех более-менее значимых из них. Йенс почти обо всем слышал впервые. Ласково на него глядя прекрасными глазами цвета речной воды, она укоряла, что даже в этом захолустье он умудрился найти самый глухой угол. Убеждала, что надо хоть где-то бывать и что это прямо-таки преступно с его стороны лишать горожан своего общества.
Она вообще была с ним очень мила. Но и это ничего не значило — Райли со всеми такая.
А в целом мы прекрасно провели время. Я действительно жалела, что не приглашаю ее чаще, о чем и сказала, когда настал момент прощаться.
— Ну что ты, я все понимаю. У всех нас уйма дел, и я рада, что находите и для меня минутку. Проводишь меня, дорогая? Благодарю за гостеприимство, Йенс. Надеюсь, как-нибудь вы все же выберетесь и к нам с визитом.
К своему стыду я боялась остаться с ней наедине. Но спорить и говорить, что пусть Йенс провожает, совсем уж глупо. Я послушно накинула шаль и вышла из дома. Короткие сумерки — жалкое подобие дня — давно закончились. Было темно, безветренно и ясно.
— Я недавно виделась с Дольфом, охотником. Спрашивал о тебе, — как бы невзначай вспомнила она. — Вы знакомы?
— Да так… Встречались пару раз, на прогулке и на танцах. Странно, что он до сих пор обо мне помнит.
Мы и танцевали-то всего однажды. Правда, он тогда проявлял откровенный интерес, еле удалось донести, что безответный. Поэтому и помнит? Как я поняла, для местных девушек он звезда и красавчик, от поклонниц отбоя нет. Вот и задело мое равнодушие, быть может, еще в первую встречу, когда он на площади живого монстра резал на куски, а я не проявила восторга и даже от сувенира отказалась.
— Почему же? Ты хорошенькая. Только держишься чересчур отстраненно. — Райли взяла паузу, остановилась у калитки, не обращая внимания на то, что ожидавший ее извозчик спрыгнул с козел и открыл дверку. — Знаешь, мне этот рубака не то чтобы нравился, и для тебя он… Скажем так, простоват. Но все лучше чем…
— Перестань. Просто ни слова не говори на эту тему, ладно? А то поссоримся.
— Ну вот. Ты уже готова из-за… этого ссориться, — вздохнула она. — Но вообще ты права. Лучше молчать. До встречи, Стася. Веди себя хорошо, обещаешь?
Не дослушав, что я отвечу, по обыкновению поцеловала меня и вышла за ворота. К счастью, я не успела высказать возмущение. Подумать только, и эта сводничать начала, будто мало с меня сводниц! И сколько пренебрежения в ее «из-за этого», будто о каком-то досадном недоразумении говорит.
Она просто не знает Тео таким, каким его знаю я. Да вообще не знает, лишь по сплетням, и самым отвратительным. Так же как и все, крест на нем поставила. Даже если его вина и вправду так ужасна — ну, оступился человек, но ведь он понес наказание. И с тех пор давно ничего плохого не делает, нельзя ведь до конца жизни ему вслед плевать!
Это настроение я сохранила до самой ночи, наоборот, горечь только усиливалась. К Тео я отправилась раньше чем договаривались, не утерпела. Летела к нему, полная решительности доказать, что я не такая как они. Он для меня не просто забава, пусть не верит сейчас, но я все сделаю, чтобы понял, как он мне дорог…
Он почуял мое состояние прежде, чем рот открыла. Запер за мною дверь, приложил палец к губам.
— Ого, да ты прямо-таки пылаешь словно факел, Стася! Подожди, дай мне полюбоваться.
— Ну и что же ты видишь?
— Обиду. И решимость, такую суровую, что страшно становится. Что ты задумала, упрямая дикарка? Выглядишь так, будто собралась развязать целую войну.
— Тео, все, что с тобой происходит, чудовищная несправедливость. Я люблю тебя, ты мне дороже репутации, вообще всего, что только есть в этом городе, и пусть каждый встречный меня осудит, клала я с прибором на их мнение!
— Что-что ты клала? Впрочем, не отвечай, очевидно, у вас это какое-то очень грубое ругательство. Позволь-ка, — он обошел меня со спины, чтобы снять пальто. Пуговицы я не застегнула, торопясь сюда. — Сладкая моя, разве с такими эмоциями идут на свидание?
— В вашем мире на свиданиях не признаются в любви? — проворчала я, обидевшись.
Он меня будто не слышал. Не принимал слова всерьез, просто любовался как диковинкой. Запоздало пришло сомнение: а стоило ли? Это для меня серьезно, а для него, быть может, всего лишь игра.
— Я этого не слышал.
— Да почему?! Что, блин, с тобой такое?
— Успокойся, это уже слишком. Ты пришла рано, еще есть время настроиться.
Он оставил меня в гостиной и отправился делать чай. Кипя от возмущения, я чудом сдержалась, чтобы не предложить ему засунуть свой чай кое-куда поглубже.
— А почему нельзя начать пораньше? Боишься, что нас увидят, да? — спросила, когда он вернулся. — Я больше не желаю прятаться!
— Неужели в вашем мире на свиданиях должны присутствовать зрители? — улыбнулся этот непрошибаемый тип. — Кажется, у нас ничего не выйдет из-за культурных различий. Пусть это будет не свидание, обойдемся без обязательных церемоний.
— Значит, цветы и шампанское с клубникой отменяются? — проворчала, понемногу успокаиваясь. Невозможно долго беситься рядом с тем, кто невозмутим как скала. Глупо как-то получается.