Ну и ну, поразилась я. Он прямо-таки гордится собой. Впрочем, едва ли стоило ждать от Умбры другого — ложной скромностью он никогда не страдал.
Впрочем, болтливостью тоже.
Тот Умбра, которым я стала в воспоминаниях, был скрытным и себе на уме. Даже с ближайшими союзниками он делился своими планами и знаниями неохотно. И всегда недоговаривал. А уж просто разговаривать ради чистого интереса… Это совсем на него не похоже.
Значит, колдун либо пытается усыпить мою бдительность, либо тоже ощутил последствия магической аномалии.
Пока я приходила в себя, Умбра практически не разговаривал со мной. Откуда-то я знала, что, хотя тёмный и пережил произошедшее гораздо легче, ему тоже было о чём подумать. И он сейчас также, как и я, изучает себя нового.
Какой урок вынес он из того, что увидел в моём прошлом и настоящем? Быть может, это помогло ему стать более вменяемым. Кем-то, с кем можно будет иметь дело, раз уж мы оказались заключены в одном теле.
Или же сейчас он тщательно анализирует мои слабости, подсмотренные в воспоминаниях, чтобы понять, как лучше мной манипулировать.
Самое скверное, что я не знала наверняка, сумею ли понять, какую игру ведёт Умбра — стал ли он лучше или начал плести очередную интригу. Кое в чём мы были с ним похожи и до произошедшего — оба были неплохими притворщиками, любили анализировать информацию и мало кому доверяли.
А ещё у меня живо стояли в голове те сцены, когда он заманивал своих жертв к себе. Когда у Умбры ещё не было последователей, а проклятье тёмного дара уже требовало крови, он знакомился с девушками и быстро дурил им головы.
Нельзя сказать, что ему хотелось убивать именно женщин. Просто красивому мужчине их было проще заманить в ловушку и без всякой магии.
Он казался таким искренним и обаятельным, что и я на их месте ни за что не заподозрила бы подвоха. Крестьянки, дворянки и горожанки. Он быстро кружил им голову, понимая, как стоит вести себя для достижения цели.
А потом они исчезали.
И никто их уже больше не видел.
Может быть, сейчас я не слишком отличаюсь от них. И колдун просто плетёт свою сеть. Но даже если Умбра, и правда, испытывает ко мне симпатию под влиянием общих воспоминаний и жизней, это не спасёт меня от удара ритуального ножа при случае.
— Допустим, знания у тебя есть, — согласилась я. — Но что делать с ингредиентами? Для высокоуровневого тела нужны очень дорогие материалы. И я, честно говоря, сомневаюсь, что у нас получится с первого раза, а значит нужен запас.
— О них не беспокойся, — почти презрительно бросил он. — Ты же не думаешь, что я стал бы прятать половинку сферы в своём действующем убежище? Или, что орден накрыл после моей смерти настоящую лабораторию? Они были нужны на крайний случай.
Я это знала. Как и то, где точно находится лаборатория Умбры, которую он не показывал никому, но предпочла не выдавать себя. Скорее всего, колдун, подобно мне, не знает точно, какие воспоминания из его жизни я видела. Если он поймёт, что я знаю, слишком многое… Не думаю, что его удержит договор с Ардом. Тёмные всегда знают, как извернуться.
— Основная проблема не в ингредиентах и знаниях, а в том, что у нас на двоих нет никаких магических сил, кроме твоего чутья. Как призрак, я кое-что могу, но для настоящих манипуляций этого недостаточно.
В голосе колдуна, впрочем, я не чувствовала особой озабоченности этой проблемой. Для него это была одна из многих трудных и потому интересных задач, что встречались на пути. Я почти видела движение шестерёнок в его голове — он уже прикидывал, что можно было сделать.
— Сначала нужно точно понять, что точно случилось с Генерис. Этого я, к сожалению, сделать не могу. Нужен хороший целитель, который уже работал с бездарками.
— Как Трэс?
— Не знаю, я знаком с ним лишь по твоим воспоминаниям. Но, как понимаю, ты и сама не знаешь об этом гомункуле ничего. Поэтому мы пойдем к тому, чьи способности мне точно известны.
Я ощутила сомнение, владеющее мужчиной. И могла бы поклясться, что глубоко внутри промелькнуло нечто, похожее на ужас, страх, сожаление? Не разобрать. Из-за того, что мы с колдуном сосуществовали в одном теле, улавливать настроение друг друга было проще, но не более того.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что-то не так?
— Дело выгорит, только если он не узнает о том, что ты связана со мной
— Почему?
— Видишь ли, я убил его дочерей…
Глава 47
Я не могла понять, что чувствует Умбра, говоря это, но на секунду мне послышалась в его голосе растерянность.
Интересно.
— Ты сожалеешь? — не знаю, зачем я это спросила.
После своего перемещения в этот мир, я почти забыла, что такое — откровенный разговор. Мои собеседники часто бывали со мной искренними. Но я не могла. Всегда приходилось проглатывать слова и вопросы, чтобы не выдать себя, не вызвать лишних подозрений.
Я решила, что с сущностью, живущей в моей голове, можно особенно не миндальничать. Он и так знал все мои тайны, даже самые сокровенные и постыдные.
— Не знаю, — раздался неожиданный ответ. — Разумом я понимаю, что иначе было нельзя. Никто не научил меня правильно справляться со своим даром. Более того, я уверен, что Арду было выгодно моё состояние в то время, но теперь я отчего-то чувствую себя скверно. Это давно забытое чувство.
На секунду мне показалось, что я слышу себя, будто колдун отчасти перенял даже мою манеру речи.
И я знала, что Умбра прав. Если бы ребёнок с тёмным даром вовремя нашёл хорошего наставника, может, из него и не вышел бы маг-психопат. Но он нашёл того, кого нашёл — ярого последователя Арда, который помог мальчишку освоить и развить своё тёмный дар. И научил потакать проклятью, смаковать свою жажду крови.
Крис мог справляться со своим даром, не убивая людей. Был ли такой шанс у Умбры? Уже не узнать.
— Ты ведь вообще не поняла, Ольга, что он сделал, не так ли? — неожиданно спросил колдун. — И со мной, и с тобой. Это я сейчас не про то, что случилось в лесу.
— Не говори загадками, — сдержать раздражения я была не в силах. Не любила я этот его снисходительный тон.
— Одинокими проще всего манипулировать. Когда у тебя нет родных, друзей, кого-то, кому бы ты мог доверять, у кого мог бы попросить помощи, ты становишься лёгкой добычей для Тьмы. И я сейчас не только про магию говорю. Вспомни ту девочку из соседнего подъезда.
Я вздрогнула.
Девочка, которую мы никогда не хотели брать в свои игры.
Почему она стала изгоем, сказать трудно. Но, когда она появлялась во дворе, мы частенько зло смеялись над ней. И хотя в тайне меня мучил стыд, смелости, чтобы одёрнуть других детей, не было. Я просто боялась оказаться на её месте. Стать объектом жестоких насмешек.
А двумя годами позже её не стало. Из-за домашнего насилия. Пьяный отец избил её да не рассчитал силы.
Иногда я думала, а что, если бы мне хватило отваги протянуть ей руку? Стать ей другом. Может быть, она рассказала бы мне о том, что происходит. Или я сама заметила неладное. Попросила бы помощи у родителей, и мы спасли бы её из этого ада.
Но этого не произошло.
Я помню шок от этого горестного маминого:
— Таня умерла.
Невозможно было понять, как девочка всего на год старше меня, может умереть. Жестокие подробности я узнала уже потом, от детей во дворе.
Не знаю, какие мысли бродили в голове у остальных, но я пообещала себе, что никогда больше не буду участвовать в травле и не позволю другим делать это. Эту клятву, данную самой себе, было очень нелегко выполнить. Но полузабытое лицо соседки всегда стояло у меня перед глазами как напоминание…
Неожиданно я почувствовала, что вспомнить именно сейчас про это обещание было очень важно.
И про ту девочку.
Будто бы мутная рябь, затянувшая меня от макушки до пят, стала чуть светлее. И даже задышалось легче, хотя слёзы стояли в глазах, как и всегда, когда я её вспоминала.