Покончив с правым флангом Хилла, Ричардсон двинул свою дивизию вперед, прямо на Шарпсберг. Его передние шеренги уже поднялись на гребень возвышенности, где стоял дом доктора Пипера — ключ ко всей позиции на этом участке поля, когда снизу с чудовищной точностью по ним дерзко ударила картечью какая-то одинокая батарея конфедератов. Ее залпы мгновенно проделали в рядах северян такие большие бреши, что уцелевшие в ужасе скатились назад Аниз по склону. [248]
Федералы не знали, что эта батарея может вести огонь лишь по недоразумению. Ее прислуга и командовавшие орудиями офицеры уже давно были убиты либо ранены, и двум уцелевшим пушкам было суждено бесполезно простоять среди трупов и стать легкой добычей врага. Однако их случайно заметил генерал Лонгстрит, командир правого крыла армии южан. Объезжая линию, он застал здесь всего один 27-й Северокаролинский полк, да и тот без зарядов, и оставшуюся без прислуги батарею.
В этот момент ситуация стала критической: Ричардсон прорвал позицию южан в центре и вот-вот должен был выйти к Хагерстаунской дороге. К счастью для южан, Лонгстрит оказался в нужное время в нужном месте. Он велел офицерам своего штаба спешиться и стать к орудиям. Пока сам генерал держал лошадей своих адъютантов и ординарцев, те заряжали пушки и вели огонь по врагу, буквально не давая ему возможности высунуться из-за гребня холма. Через некоторое время к отважной батарее примчался генерал Чилтон — начальник штаба генерала Ли.
«Где войска, с которыми вы удерживаете эту линию?» — спросил он. «Я показал на два мои орудия и на полк Кука, и сказал: «Вот они», — вспоминал Лонгстрит. — «Но у этого полка нет зарядов!» — Глаза Чилтона расширились так, что, казалось, они сейчас вылетят из глазных впадин; он пришпорил своего коня и ускакал обратно к генералу Ли. Как я полагаю, он отдал там какой-то замечательный рапорт, хотя я и не видел генерала Ли до темноты. Вскоре вдоль фронта федералов пролетел снаряд, вскопав землю параллельно его линии. Затем последовал еще один, и еще, все ближе и ближе к их передней шеренге. Этот анфиладный огонь, столь впечатляющий для солдат, вела одна из батарей линии Д. Хилла, и вскоре она отбросила атакующую колонну».
Возможно, южанам не удалось бы остановить наступление федералов только лишь артиллерийским огнем, если бы один из их снарядов не уложил на месте генерала Ричардсона. Драчливый Дик, как еще со времен первого Бул-Рана солдаты называли этого командира, казалось, вдыхал в них какой-то яростный огонь, и с его смертью этот огонь угас. Сменивший Ричардсона генерал Уинфилд Хенкок, в будущем лучший [249] корпусной командир Потомакской армии, пока еще не обладал должным опытом и авторитетом. А когда дорогу к Шарпсбергу преградила подошедшая дивизия Андерсона, развернувшаяся по приказу Ли вдоль Хагерстаунского шоссе, северяне и вовсе отказались от наступления на этом участке.
Правда, у федералов имелись еще в центре свежие резервы: в 10 часов утра на поле боя прибыл со своим корпусом Франклин, которому так и не удалось спасти от капитуляции Харперс Ферри. Одна из его дивизий под командованием Смита переправилась на другой берег по среднему мост) и вместе с дивизией Ричардсона вступила в бой с Андерсоном, безуспешно пытавшимся отбить линию дороги Санкен. Вскоре к ней присоединилась дивизия Слокама, с которой переправился и сам Франклин. Однако генерал Самнер, ощутивший этим утром крепость обороны противника на себе, лично приехал к командиру вновь прибывшего корпуса и приказал ему не проводить атаку.
«Если весь правый фланг армии Потомака будет смят, — сказал он, — то и сражение будет проиграно, а посему не стоит рисковать последним из оставшихся здесь резервов». Франклин высказал свое несогласие с этим несколько сомнительным умозаключением, но Джордж Мак-Клелан, вскоре присоединившийся к обоим офицерам, стал на сторону Самнера. По его мнению, день и так шел хорошо, и в продолжении наступления в центре острой необходимости не было.
Так центр линии конфедератов, бывший в тот момент на волосок от гибели, оказался чудесным образом спасен, хотя, если задуматься, ничего чудесного в этом спасении не было. 5-тысячная дивизия Дэниела Хилла, стойко оборонявшая линию Санкен-Роуд, против вдвое превосходящего противника (в дивизиях Ричардсона и Френсиса было около 10 тысяч человек), сумела внушить северянам, что им противостоят крупные силы противника, и, введенные в заблуждение, они не осмелились снова испытывать судьбу на этом участке поля боя.
Центр боев в результате снова сместился, на этот раз на правый фланг конфедератов. Ему, напомним, противостоял 9-й корпус генерала Бернсайда, получившего задание произвести диверсию, которая в случае успеха должна была развиться [250] в полноценную атаку. Однако Мак-Клелан все откладывал выполнение этой части своего плана, что позволило генералу Ли без помех снять с правого фланга несколько частей и перебросить их в центр и на левое крыло. К полудню там оставалось всего 2 тысячи человек, державших линию против 13,5 тысяч Бернсайда.
Впрочем, к этому времени бой там уже был в полном разгаре. В 10 часов Бернсайд получил, наконец, приказание овладеть нижним мостом, переправиться на другую сторону и сокрушить правый фланг конфедератов. На первый взгляд, выполнение этого приказа было несложным. Мост оборонялся всего лишь одной бригадой конфедератов под командованием Тумбса, рассыпанной на высотах на противоположном берегу, да и в той насчитывалось не более 400 человек. Но, с другой стороны, северянам пришлось вести атаку по узкой дороге, проходившей сначала вдоль берега и затем поворачивавшей к мосту. Ширина этой дороги не позволяла развернуть на ней восемь человек в ряд, так что численное превосходство федералов не давало им практически никаких преимуществ.
Поэтому лобовые атаки даже на столь слабо обороняемую позицию были обречены на провал, тем более что характер местности вынуждал Бернсайда посылать войска в бой по частям. Мостом можно было овладеть лишь обходным маневром, и командир 9-го корпуса учитывал эту возможность. Он приказал командиру одной из своих дивизий генералу Родмену переправиться через реку по броду, находившемуся ниже по течению, и ударить по Тумбсу справа. Однако на выполнение этого охватывающего движения требовалось время, и, пока Родмен выполнял полученный приказ, Бернсайд решил все же взять мост фронтальной атакой. Первой попытать счастья выпало бригаде Крука из дивизии Кэнеуха. При поддержке части дивизии Стерджиса, которая развернулась за гребнем высот напротив моста, она двинулась вперед. 11-й Коннектикутский полк прикрывал ее фронт, и в таком боевом порядке Крук дошел до самого моста, где джорджианцы Тумбса встретили его уничтожающим огнем. Люди Крука остановились и попробовали отвечать, но конфедераты, хорошо укрытые за кустами и деревьями [251], были практически неуязвимыми. Бесполезно простояв под огнем несколько долгих минут и устелив подходы к мосту телами своих убитых и раненых, бригада поспешно отошла в укрытие.
Ей на смену пришла бригада Нэгла из дивизии Стерджиса при поддержке бригады Ферерро. Федеральная артиллерия прикрыла их развертывание огнем, но только это мало помогло делу: стрелки Тумбса вскоре вынудили атакующих лечь на землю. Пролежав некоторое время под пулями джорджианцев, полки Нэгла все же поднялись на ноги и бросились вперед, но их снова ждала неудача. Огонь бригады Тумбса был беспощаден, и атака быстро захлебнулась. Тогда Бернсайд, ожидавший выхода дивизии Родмена, на время приостановил наступление на мост, тем самым признав позиции Тумбса неприступными. Так оно, впрочем, и было на самом деле.
Никогда еще сила обороны вооруженной винтовками пехоты не была продемонстрирована столь ярко и убедительно: 400 человек, занявших удачную позицию, в течение трех часов сдерживали натиск 13-тысячного корпуса, и тот оказался совершенно бессильным что-нибудь с этим поделать.
Наконец, около часа дня, когда Родмен дал о себе знать частой стрельбой на правом берегу, была предпринята последняя попытка овладеть мостом. По приказу генерала Джейкоба Кокса два полка — 51-й Нью-йоркский и 51-й Пенсильванский образовали колонну так, что каждый из этих полков составил соответственно ее правую и левую половины. Пройдя через мост, они должны были развернуться в линию и атаковать неприятеля.
Впереди них в стрелковой цепи шел 9-й Нью-йоркский полк, солдаты которого были одеты в фески, алые рубахи и широкие шаровары африканских зуавов. Стрелки Тумбса, все еще остававшиеся на прежних позициях, не могли промахнуться по таким ярким мишеням. Вскоре «африканские зуавы» вынуждены были залечь на землю, рискуя подпортить великолепие своей униформы. «Я лежал на спине, опираясь на локти, наблюдал за снарядами, разрывавшимися надо мной, и размышлял, как долго я смогу продержать палец поднятым вверх, прежде чем его отстрелят, — вспоминал один [252] из участников этой атаки, солдат 9-го Нью-йоркского полка. — Когда был дан приказ подняться, я повернулся, чтобы взглянуть на полковника Кимбелла, подумав, что он внезапно сошел с ума».