Читать интересную книгу Отбор не приговор (СИ) - Самсонова Наталья

Лимаатрис расхохоталась, а после с огорчением произнесла:

— Жаль, если гроб уберут.

— С чего бы? Религия непопулярна среди магов — это раз. Фигура не копия Светлого — это два. Одежда похожа, но не хламида — это три. Так что Светлый Отец может только зубами скрежетать.

— Думаешь, он долго будет скрежетать?

Отложив письмо, Лота с мягкой улыбкой произнесла:

— Я все-таки принцесса, старшая принцесса Нериса, что бы ни вытворил этот… жрец. И волей-неволей я нахваталась всяких… ухваток. Я наблюдала за отцом и братом, за тем, как брата обучали воздействовать на придворных. Отсюда и мое решение, которое выглядит как злая шутка обиженной принцессы. А все это ради того, чтобы мое отпевание не подернулось дымкой забвения. Так или иначе, а мое отпевание забыли бы, оно было бы вытеснено новыми впечатлениями. Но! Но гроб с храмовником в академическом музее — это не забудет никто. Это будет обсуждаться, история обрастет деталями. Люди будут помнить о его поступке. Будут примерять ситуацию на себя. Оценивать, что даже королю пришлось уступить. Этот гроб не похоронит жречество, но подмочит его репутацию. Остальное сделает отец. Я уверена, что эту пощечину папа не простит. Дело ведь не только в одном-единственном Светлом Отце. Все они, жрецы, зарвались.

Замолчав, Лота перевела дух. Она и не задумывалась раньше о том, насколько сильна ее обида на жрецов Четверых.

— Читай дальше, — помолчав, велела Лимаатрис.

— Ха. Ха. Ха, — медленно произнесла Лота. — А вот и начало конца жреческого всесилия. "Светлый Отец решил скрыться в отдаленном ските. Ищет просветления. Даже этому письму я не могу доверить всего, так что поговори с Повелителем. Я попросил его объяснить тебе всю суть нашей аферы. Помилуй Четверо, Лота, твой отец аферист. Но как иначе? Если честным путем справедливость невозможно восстановить?"

— Светлый дурак, — припечатала Лимаатрис. — Ему не стоило отпевать тебя.

— Он был уверен, что под ним резвый конь. А на деле он купил себе квелую клячу, — задумчиво произнесла Лотанари. — Однако я не могу понять: как мне получить обещанные объяснения? Бежать следом за Повелителем? Хватать его за рукав и затаскивать в темный угол?

— Последнее точно не надо — Идрис не поймет, — хмыкнула Лимаатрис.

Лота пробежала глазами последние строки и подняла на подругу ошарашенный взгляд:

— Ой. Папа отослал мне коня. И куда я его поставлю?

Лимаатрис задумчиво оглядела светлую гостиную и пожала плечами:

— Креслом не поделюсь, но вон тот шкаф можно выкинуть.

— Это буфет, — бездумно поправила ее Лота.

— В буфете должна быть еда. Там же одни пустые чашки, — фыркнула лисица. — Так что мы однозначно может выкинуть эту бесполезную вещь.

— Лима, я серьезно.

— Я тоже серьезно. Ты знаешь, где твоя карета, кучер и лошади?

— Они где-то, — Лотанари помахала руками, — где-то на попечении Повелителя.

— Вот и конь твой будет где-то на попечении. Что-то еще есть?

— Папа пишет, что любит нас обеих и что день, когда мы подружились, самый светлый в его жизни. Потому что сейчас он совершенно за меня не волнуется.

Лисица польщенно улыбнулась и сверкнула глазами:

— Будешь писать — передай от меня привет. И скажи, что звериный нюх всегда подсказывал, злится он по-настоящему или ругает нас исключительно из соображения приличий.

— Обязательно, — улыбнулась Лота.

Презрев все правила, Лотанари забралась в кресло с ногами и еще раз перечитала письмо. Ее огорчала и радовала реакция Рины. Ведь, оставляя сестре сообщение в зеркале, принцесса хотела, чтобы до нее хоть что-то дошло. Но то, что мама пытается переписать законы Нериса… Неужели можно настолько сильно любить одного ребенка и игнорировать двух других? Ведь наследный принц тоже не был обласкан матерью.

"В такие моменты задумываешься: а стоит ли с такой наследственностью рожать детей? Вдруг я тоже сосредоточусь на одном ребенке, а остальные будут мне противны?" — задумалась леди Шан Нейрин.

— О чем вздыхаешь? — заинтересовалась Лимаатрис.

— Да так, о глупостях. Давай дойдем до главного ритуального зала? Вдруг к Идрису уже можно зайти? Письма-то он пишет.

— Спорить бесполезно, да? Ну давай дойдем, — вздохнула лисица.

По дороге Лима, развеселившись, принялась поддевать подругу:

— То есть дорогу до ритуального зала ты помнишь, а до обеденного зала — нет.

— До обеденного зала тоже помню, — фыркнула Лота.

— Ага, именно поэтому ты сегодня пыталась свернуть не в ту сторону.

Стражники, стоящие у дверей в ритуальный зал, только переглянулись и, не задав ни единого вопроса, пропустили подруг внутрь. Где их сразу же перехватила леди Торлис:

— Нет, милорд Идрис по-прежнему отдыхает. Выздоровление проходит успешно. Сильное магическое истощение уже выправлено.

— А вы знаете толк в разговорах, — хмыкнула Лимаатрис.

На слова лисицы леди Торлис не обратила ни малейшего внимания. Вместо этого она подошла ближе к Лотанари и с нажимом спросила:

— Леди Шан Нейрин, разве вы не должны сейчас думать о другом?

— О чем? — простодушно удивилась Лотанари. — После ужина Эйтин Рлис преподнесет свой дар Эльфхииру. Но то будет Эйтин, а я-то тут при чем? Ближайшие дни я совершенно свободна.

— Мы уже самовыразились через подарок Эльфхииру, — поддакнула лисица. — Так что можем уделить внимание пострадавшему другу.

— У него шрам на лице, — вздохнула леди Тайлис Торлис. — Тонкий и почти незаметный, но иллюзию на него пока накладывать нельзя.

— А зачем мужчине накладывать иллюзию на шрам? — поразилась Лотанари. — Тем более если он тонкий и незаметный.

— При работе лорда Идриса ему нельзя иметь шрамы. На лице — точно нельзя, — туманно отозвалась целительница. — А теперь идите, не мешайте нам работать.

Целительница сделала сердитое движение, как будто отгоняла кошек. На что Лима только сверкнула золотыми глазами и попросила уведомить их, когда милорда Идриса можно будет навестить.

Отойдя от главного зала, Лота, оглядевшись, шепнула подруге:

— Он ирлидан, теперь я уверена. И шрам ему мешает, потому что это особая примета.

— Ирлидан. Надо написать дяде, — Лимаатрис прикусила губу. — Пусть вышлет нашу особую мазь. Она любые шрамы убирает. Хотя лучше бы расписать ему лицо посильнее.

— Лима! — ахнула Лотанари.

— Работу сменит на кабинетную, — пожала плечами лисица. — Дольше проживет.

Вернувшись в покои, подруги разбрелись по углам. Лота засела за свою акварель, а Лима, перевоплотившись, принялась восполнять дефицит сна. Если бы кто-нибудь спросил Лотанари, то принцесса сказала бы, что у лисицы скорее переизбыток сна, а не дефицит.

Грустный плодово-овощной ужин подруги приправили бутербродами с колбасой и пирожками с мясом — выспавшаяся Лимаатрис полчаса где-то гуляла и в итоге принесла вкусно пахнущий кулек.

— Теперь можно и на представление, — выдохнула Лима и погладила себя по животу. — Нас в Ллитари отпустят, интересно? До окончания Отбора.

— Вряд ли, — пожала плечами Лота. — Нас же тестируют, проверяют и просвечивают до дна души. Мне кажется, эта скука тоже своего рода тест. Начнем чудить или будем смиренно выполнять поручения и приказы леди Глейрио.

— Хорошо, что я могу много и качественно спать, — зевнула Лимаатрис и добавила: — Но скоро мне надоест спать.

Лоте оставалось только развести руками и идти переодеваться. Не став мудрствовать, Лота просто вытащила те вещи, что были ею отвергнуты утром, — узкие брюки от белого костюма и голубую тунику. Золотой пояс остался прежним, а волосы Лота предпочла распустить и чуть подвить концы, чтобы придать внешнему виду некую торжественность.

— Сандалии тоже белые надевай, — посоветовала лисица.

— Там туфли.

— Ты в туфлях шла через лес, — фыркнула Лимаатрис, — что тебе ухоженный парк?

— Ну, допустим, не в туфлях, но да, ты права.

Выйдя в парк, подруги увидели бледную до синевы Эйтин.