— Дежурного?
— Дежурных этой ночью не будет — милорд Идрис был найден в крайне плохом состоянии, все сейчас собрались в главном ритуальном зале. И я, когда закончу с вами, тоже туда пойду, — рассеянно отозвалась леди Торлис.
У Лоты замерло сердце. Вдох-выдох, вдох-выдох, и глупый орган начинает перекачивать кровь с утроенной силой. Встрепенувшись, принцесса приподнялась на постели и поспешно выдохнула:
— Так не тратьте на меня силы. Я прекрасно…
Ее прервал полный невыразимой муки вздох Лимаатрис и сердитая фраза леди Торлис:
— Вы прекрасно ослепнете! Мазь, закончив вытягивать из ваших глаз яд, примется возвращать его обратно. Так что не злите меня и молчите. Видит Лес, вы двое — безумная парочка!
Молчать было тяжело. Лота хотела знать, когда нашли Идриса, как и где. Если он сильно ранен, то каков прогноз целителей и что нужно для его скорейшего и полнейшего выздоровления. У принцессы было столько вопросов, что она даже не заметила, как целительница закончила снимать мазь.
— Сейчас я капну вам в глаза лунную воду, — размеренно произнесла леди Торлис. — После чего вы полчаса полежите с закрытыми глазами, и на этом ваше лечение будет закончено. Останется только привыкнуть к свету, но на это уйдет не больше суток.
— Мне позволят его увидеть? — Пусть Лота ничего не видела, но страстное желание придало ей сил, и она смогла поймать целительницу за руку.
— Вам будет очень больно — за порогом вашей комнаты яркий день и…
— Мне. Позволят. Его. Увидеть? — Принцесса сильнее сжала запястье леди Торлис, и та, раздраженно вздохнув, сдалась:
— Лимаатрис, прикажите подать в покои леди Шан Нейрин яблочный сок и пирожки с вишней.
Дробный перестук каблуков и хлопок двери. Не прошло и минуты, как дверь хлопнула вновь и, судя по все тем же каблукам, Лима вернулась обратно. А эльфийка тем временем жестко и спокойно объясняла, что и как должна сделать Лота:
— Через полчаса я должна сменить свою напарницу. Эти полчаса я планировала потратить на перекус, но поесть я могу и здесь. Что касается вас, леди Шан Нейрин, то вы обязаны слушаться меня! До ритуального зала вы пойдете вслепую, с повязкой на глазах. Обратно — так же. Идриса вы увидите только издалека и толком ничего не рассмотрите — будет много целителей, ритуалистов и просто суетливых эльфов. А еще будет много света, и это будет очень больно. И после у вас еще часов шесть будет немилосердно колоть в висках. Вам все нравится?
— Да, — пылко выдохнула Лота. — А…
— А какие у него раны, я не знаю. Мои обязанности просты — стабилизировать общее состояние и удержать душу.
— Надеюсь, его вы будете удерживать не так, как Лотанари, — процедила Лимаатрис. — Этот эльф совсем вскружил голову моей подруге, и я не желаю ближайшую вечность наблюдать ее слезы.
— Я приложила все усилия! — огрызнулась целительница. — Где мой сок и булочки?
— Вы свои усилия куда-то не туда прикладывали, а булочки ваши в пути — за дверью Тилинь без дела маялась, — фыркнула Лима.
Прежде чем леди Торлис успела ответить на ехидный выпад лисицы, вмешалась Лотанари:
— Хватит, Лима. Давай не будем ссориться? Когда я была без сознания, мне казалось, что я сплю и опускаюсь на дно океана. И я действительно хотела опуститься на самое дно! Леди Торлис не виновата!
— Ой, тебе бы кого-нибудь оправдать, — буркнула лисица. — Глаза не щиплет?
— Как будто нет, но я вроде не плачу, а чувствую, что щеки мокрые, — растерянно ответила принцесса.
— Это нормально, — подала голос целительница.
В комнате повисла тишина. Лотанари расслабленно размышляла о том, что теперь-то ей все по плечу! Отбор закончится и… Нет, наверное, она не дотерпит до конца отбора. Даже если Идрис ее не любит — на этом месте ее сердце сжалось, — она все равно откроет ему свои чувства. Иначе просто невозможно — эмоции жгут изнутри, прогрызают дыру за дырой в ее душе. Лучше открыться и узнать: да или нет. Иначе она изведет себя. И Лиму. А доведенная до кипения лисица… Нет, лучше самой признаться, а то Лимаатрис так поможет, что Лота на всю жизнь красной краской покроется.
За этими размышлениями Лотанари не услышала, как в комнату вошла Тилинь, и даже не среагировала на свое имя. Лиме пришлось тряхнуть подругу за плечо.
— А?
— Ага, — передразнила ее лисица. — Открывай глаза. Ну как?
Глубоко вдохнув, Лотанари медленно приоткрыла правый глаз. Потом закрыла его и приоткрыла левый, и только после этой своеобразной проверки она посмотрела на мир двумя глазами.
— Все серое, — констатировала она.
— Так и должно быть, мы настраивали освещение в вашей комнате, — утешила ее эльфийка.
— Мы идем? — нетерпеливо спросила Лотанари.
— Вы пьете лекарство, а я доедаю, и только после этого мы идем, — строго произнесла леди Торлис.
Лотанари мгновенно осушила поданный флакон и села на постели. Немигающим взглядом принцесса следила за эльфийкой, которая уж слишком неспешно поглощала булочки. В итоге леди Тайлис Торлис поперхнулась соком, махнула Лоте рукой и приказала выдвигаться.
— Все равно не даете поесть нормально, — проворчала эльфийка. — Что ему будет, вот скажите, леди Шан Нейрин? Живым доставили — значит, не умрет!
Но Лота не поддалась и, превозмогая слабость, встала на ноги. Лимаатрис тут же подставила подруге плечо.
— Повязка, — напомнила целительница. — Телепорты сейчас запрещены, так что пойдем по тайной лестнице. Будет трудно.
Что бы ни говорила леди Торлис о трудностях, а до главного ритуального зала Лотанари как будто летела. Справа ее поддерживала Лима, слева целительница, а внутри самой Лоты как будто поселился огромный воздушный шарик. Из тех, что нерисские студенты-второкурсники раздают малышам на ежегодной ярмарке.
— Я сниму повязку ровно на минуту, — строго произнесла леди Торлис.
— Да, — выдохнула Лота.
Яркий свет, острая боль, десяток мельтешащих эльфов и эльфиек. И в центре зала — он. Идрис лежал на алтаре, его фигура была залита ярким светом — как солнечным, так и отблесками от заклятий. Кто-то другой мог бы не узнать его, ведь лицо и волосы были залиты кровью, но этот профиль… Она столько раз его рисовала!
— Скорее всего, у него останется шрам через бровь, — негромко произнесла леди Торлис. — Пора надевать повязку.
— К дрархам шрам, главное, чтобы выжил, — отозвалась Лота и подставила голову, чтобы эльфийке было удобно завязать ей глаза.
Обратный путь в полной мере продемонстрировал Лоте всю ослабленность ее организма — принцесса тряпочкой повисла на лисице и только тяжело вздыхала, когда им встречалась очередная лестница.
— А ведь могла просто меня отправить, — ворчала Лимаатрис. — Можно подумать, я бы стала тебя обманывать.
— Обманывать? — эхом откликнулась Лотанари. — С чего бы тебе меня обманывать?
— Вот и я о том, — энергично отозвалась лисица и, чуть помолчав, уточнила: — Мы же сейчас ходили проверять, точно ли твой Идрис спасен?
Лота запнулась и, сожалея, что не может видеть лица подруги, ответила:
— Нет, я просто хотела его увидеть. С чего бы эльфам лгать о его спасении?
Гневно фыркнув, Лима начала набрасывать варианты, в которых эльфхиирцам выгодна ложь. Начала она с простых доводов вроде: "Чтобы успокоить тебя" — и закончила: "По причине общей пакостности расы".
Лотанари слушала и диву давалась: когда эльфы успели так прогневить лесную красавицу? Но идти и говорить принцесса не могла, потому молчала до самых покоев. И уже устроившись в кресле, напившись сладкого ягодного отвара, она осмелилась задать Лимаатрис вопрос:
— Что успело произойти за эти дни? Почему ты так осерчала на них?
Долгое время в комнате царила тишина, и Лота даже подумала, что лисица успела выйти из спальни в гостиную. Но нет, где-то сбоку раздался недовольный вздох, затем аккуратные пальцы распутали повязку на глазах Лоты. Осторожно приоткрыв глаза, Лотанари столкнулась взглядом с золотистыми глазами подруги.