— Смотри-ка, она почти достигла эльфийского идеала бесцветности, — хихикнула Лимаатрис, и Лота, с трудом сдержав смешок, проворчала:
— Не будь жестока.
Лимаатрис только фыркнула в ответ и поделилась новым наблюдением:
— Мешочек в ее руках пахнет так же, как то гадское удобрение, которое едва не лишило меня нюха.
— Значит, в мешочке растение. Или семечко, — предположила Лотанари, и лисица захихикала:
— Да ты что? Тогда ей не хватает лопаты.
— Тш-ш, смотри-ка, все уже собрались, — охнула принцесса, когда они вышли на поляну.
Лотанари встала рядом с невестами Повелителя, Лимаатрис пристроилась за ее спиной, чтобы далеко не отходить и при этом не сильно привлекать внимание.
Белая Леди вышла вперед, воздела руки к небесам, и летающие по парку огонечки сменили свой цвет с приятно-оранжевого на странновато-зеленый.
— Вторая церемония дарения Сто Четырнадцатого Отбора Невест. Мы счастливы видеть вас, леди Эйтин Рлис. Приступайте, и пусть духи Леса наблюдают за вами, — пропела леди Глейрио, и все шепотки стихли.
Ну почти все шепотки стихли.
— А может, она ему нравится? Леди Рлис, я имею в виду, — предположила свистящим шепотом Лотанари.
Принцесса остро сожалела, что не может повернуться и посмотреть на подругу — все-таки будет очень неприлично, если она отвернется от представления. Тем более что Эйтин только что сознание не теряла, пока выбирала место для своего подарка.
— Надеюсь, в этой толпе есть целитель, — шепнула Лима, и Лота дернулась, когда дыхание лисицы пощекотало ее шею.
В этот же момент леди Шан Нейрин поймала на себе взгляд Повелителя. Воспользовавшись возможностью, Лота полуобернулась и постаралась несколькими движениями брови намекнуть милорду Ллиносу, что было бы неплохо поговорить. Эти манипуляции не укрылись от Лимаатрис, которая ущипнула подругу за бок и прошипела:
— Ты зачем ему рожи корчишь?!
— Ты не можешь этого видеть, — также шепотом возмутилась Лота.
— Могу, — огрызнулась Лимаатрис. — По крайней мере, я могу догадаться, что твои уши не зря дергаются.
— Я не дергала ушами, — оскорбилась Лотанари и напомнила лисице: — Ты забыла, что папа написал? Про аферу, подробности которой надо узнать у Повелителя. Вот я и привлекаю его внимание. Я же не могу первой с ним заговорить — это против традиций. Значит, надо сделать так, чтобы первым заговорил он.
— А еще надо заткнуться и обратить внимание на церемонию, — процедила стоящая рядом с Лотой эльфийка.
"Хилет Герайл, королева фасоли", — тут же вспомнила Лотанари.
— Если не хочешь опозориться — сама заткнись, — прошипела Лимаатрис. — А то получишь разряд молнии в пятую точку и будешь с визгом скакать по поляне. Конфуз получится, однако.
Эльфийка пошла красными пятнами, но смолчала.
"Я бы тоже промолчала, у Лимы слова с делом не расходятся", — признала принцесса.
Эйтин, закончив, наконец, метаться по поляне, остановилась у корней одного из Певчих деревьев. Несколько заклинаний, и перед леди Рлис появляется изящный вихрь из зеленого тумана.
— Это круто, — прокомментировала Лима. — Цветок, или что там у нее, прорастет до полностью взрослого состояния.
— Да, таким колдуньям лопаты не нужны, — вздохнула Лотанари.
Тем временем Эйтин вытащила из своего мешочка настолько крохотное семечко, что его даже рассмотреть не получилось. Вихрь поглотил подношение и втянулся в землю. А через мгновение… Через мгновение на глазах у изумленной общественности у корней Певчего древа распустился Лютик. Белая как смерть Эйтин коротко поклонилась и глухо произнесла:
— Мне не нужен плод Певчего древа. Вместо него я прошу позволения покинуть Эльфхиир после окончания Отбора. Вне зависимости от того, сколько лет мне будет. Если я достаточно взрослая, чтобы быть невестой, я достаточно взрослая и для того, чтобы поступить в Академию Магии.
Повелитель кивнул и спокойно ответил:
— Ваша просьба услышана и будет удовлетворена.
— Вторая церемония дарения Сто Четырнадцатого Отбора Невест завершена, — громко произнесла леди Глейрио. — Мы с почтением и благодарностью принимаем дар рода Рлис.
Лорд Гилрин подхватил следом:
— Как следствие традиций, дары невест неприкосновенны. Ни единая живая душа не коснется Лютика — редкого, щедрого дара рода Рлис.
— Ави Эль, — равнодушно произнесла леди Дьердре.
Эльфы неуверенным, нестройным хором повторили за белой леди:
— Ави Эль.
На белой коже Эйтин расцвело несколько красных пятен — краснела эльфийка некрасиво, болезненно. Но, сжав кулаки, эльфийка вскинула голову и сдержанно произнесла:
— Быть здесь и сейчас — великая честь для меня. Леди Глейрио, лорд Гилрин.
Повелителю она просто молча поклонилась, после чего развернулась и первой покинула поляну. Поляну, на которой вновь воцарилась мертвая тишина, которую поспешила нарушить Лотанари:
— Это феерично.
— Она не хотела участвовать, — глубокомысленно шепнула Лимаатрис. — Но роду Рлис такой подарок вряд ли забудут.
— Скорее всего, этот лютик должен был стать контрастом подарку Плетущей Путь.
— Или это иносказание, — свистящим шепотом предположила лисица. — Может, Эйтин хотела сказать, что она в своей семье как сорная трава. Тебе все же повезло: тебя любит и отец, и старший брат. А тут… Заметь, как тихо.
Лота поежилась и едва слышно предложила:
— Ага. Может, надо как-то нарушить эту тишину?
— Да мы ее и так неплохо нарушаем, у эльфов слух острый, — пожала плечами Лимаатрис.
— Тогда, вероятно, стоит замолчать, — хмыкнула Лотанари.
В этот момент тишина была нарушена сразу десятком голосов — эльфы загомонили, обсуждая подарок рода Рлис. А Лота как-то отстраненно подумала, что старшие лорд и леди Рлис потеряли обеих дочерей. Одну из-за слишком пылкой любви, вторую из-за недостатка этой самой любви.
"А если бы делили поровну, то не имели бы сейчас таких проблем", — вздохнула про себя Лота и тоже направилась прочь с поляны.
Глава 11
Посреди ночи Лотанари проснулась от невнятной ругани Лимаатрис. Лисица топала, чем-то шумела в гостиной и поминала "кривоногих оршери". Заинтересовавшись, леди Шан Нейрин выползла из-под одеяла и вышла в гостиную. И как раз успела заметить, как Лима гневно захлопывает открытое на ночь окно и возвращается к своему креслу.
— Ты-то чего подскочила? — проворчала лисица, увидев принцессу.
— Любопытство присуще многим, — в тон подруге ответила Лота. — Что случилось?
Тяжело вздохнув, лисица нехотя ответила:
— У меня последние дни очень чуткий сон. Да и вообще, лисы — ночные хищники, если ты помнишь. Вот я и услышала, как кто-то под окнами ходит. По мелкому гравию, оршери бессовестный.
— Ты слишком много спишь, оттого и сон чуткий, — фыркнула Лота и подошла к окну. — А хищник из тебя мелковат.
— Пф-ф, — раздраженно отозвалась Лимаатрис. — Я маленькая, но сильная. А ты большая и вредная! И вообще, слова ранят, твое высочество. Моя душа в крови.
И Лима трагично прижала руку к сердцу.
— Прости-прости, — шутливо извинилась Лотанари. — Но если ты скажешь, кто там ходит, то я, так и быть, признаю за тобой звание главной хищницы Нериса.
— Почему Нериса? — заинтересованно встрепенулась Лима.
— Потому что я принцесса Нериса, — пожала плечами леди Шан Нейрин. — Папа же сказал, что я ею остаюсь даже после "смерти". Так что и давать какие-либо шуточные титулы я могу только в Нерисе.
Лимаатрис, делая вид, что ей все это абсолютно неинтересно, вышла на балкон. Лота, плотнее запахнув тонкий хлопковый халат, вышла следом. Переступая босыми ногами по холодному камню, леди Шан Нейрин подумала, что стоило бы надеть тапки. Но внезапно ее внимание привлек мужской силуэт у подножия башни. Точнее, немного в стороне, там, где днем были какие-то цветущие кусты. Собственно, они и сейчас там оставались, просто превратились в темные, слабо опознаваемые объекты.