Я напряг волю, отслеживая малейшие изменения, предвещавшие прозрение.
И — первый удар. Знания, заключённые в дневнике, ворвались в меня неостановимым потоком. Я впитывал их как губка, хотя не понимал и сотой доли того, что они означали. Большая часть работы Людвига состояла из диких, многоэтажных формул, сочетавших в себе высшие знания землян. Физика, химия, математика и магия — они тесно сплелись, чтобы породить проект «Яблоко Прасущего».
Но кое-что в этом вареве информации я разглядел. Разглядел музыкальные ноты, а также ту странную, невероятно сложную и непостижимо простую идею, которая дала жизнь подоплёке «Яблока Прасущего». Эту часть я перехватил, сдавил в себе, не позволяя вырваться.
Моим спутникам ни к чему знать подробности.
«Яблоко Прасущего» было плацдармом для разворачивания иного проекта, «Сонаты-14». На Луне никогда не планировалось полноценного терроформирования, которое принесло бы на земной спутник подобие земных рельефов.
Зато на Луне планировалось разместить ракетный комплекс с ядерной начинкой, зачарованный тем, что в рукописи Людвига скромно описывалось как мегазаклинания.
Людвиг предвидел, что атомным бомбам найдут противодействие. Оттого он разработал совершенную систему, которая использовала бы уникальную лунную ауру вкупе с новейшими техническими и магическими разработками для гарантированного и моментального поражения земных целей.
Это было оружие массового поражения, намного более совершенное и смертоносное, чем то, что применяли двести лет назад.
И раз Триумвират до сих пор не разнёс всех неугодных, эти конкретные оптимизации и формулы Людвиг от эльфов утаил.
Когда я дошёл до способа запуска ракетной системы, то мысленно фыркнул. Такое мог придумать либо сумасшедший, либо гений.
А ещё в дневнике учёного было указано местонахождение земного терминала для активации оружия.
Всё это было… впечатляющим. Даже мне, чтобы разнести Мундос по кусочкам, пришлось бы применить значительную смекалку.
Людвиг же изобрёл способ покончить со значительной частью Земли в течение нескольких секунд.
Информационный шторм прекратился так же внезапно, как и возник. Меня выбросило в реальный мир, туда, где уже шевелились мои спутники. Они очнулись раньше меня из-за того, что их лекция длилась меньше.
За время нашего отсутствия обстановка в вигваме переменилась не сильно. Рассеялись клубы кислого дыма. Потух огонь в жаровне. На лицах помощников Мегедагика сосредоточенность уступила место ярости и опаске.
Сзади потянуло сквозняком.
Я обернулся и упёрся взглядом в безупречно начищенные сапоги. Посмотрел выше, пройдя от превосходно отутюженных брюк к поясу с кобурой, к мундиру с серебряными пуговицами и наконец — к знакомому лицу. В глубине льдисто-голубых глаз таилась бесшабашность, подчёркнутая торжествующей ухмылкой.
— Вижу, я как раз вовремя, — сказал Ардовен. Верховный шаман преградил ему дорогу, и эльф оттолкнул его в сторону, — У вас есть кое-что принадлежащее Триумвирату. Я здесь, чтобы забрать эту безделицу.
Он протянул ладонь.
— Дневник. Пожалуйста.
Связки черепов, тронутые сквозняком, угрожающе забренчали. Их оскал совпадал с оскалом черепа на фуражке Ардовена.
Глава 26
И, конечно, эльф явился не один. Вслед за ним в вигвам вошёл, скрывая внутреннее напряжение внешней расслабленностью движений, Бигби. Наши взгляды пересеклись, и в глазах детектива вспыхнула и пропала искорка — чего? Пожалуй, издёвки.
Действительно, я ведь не дал себе труда узнать, какой ветвью занимается Гаэмельс. Однако под Ардовеном ходила армия, а полицейский Особый департамент, быть может, мало чем от армии отличался.
Так уж бывает с эльфами. Если узнаёшь, что один не интриговал против тебя, то только потому, что этим занимался другой.
— Ты перешёл все границы, Ардовен, — тихо сказала Фаниэль. Похоже, тётушка всё-таки умела трезветь по желанию, — Понимаешь, к чему приведёт твоё безрассудство? Индейцы воспримут это как покушение, как продолжение экспансии. Будет созван большой совет, и племена со всего материка потянутся к Манхэттену. Это перестанет быть кровной войной одних алгонкинов. И уж индейцы найдут союзников, готовых снабжать их деньгами и оружием. Ты обрекаешь…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ухмылка исчезла с лица эльфа.
— Мы ошиблись, — прервал её Ардовен, — Они ошиблись, вы, ваши аналитики — все. Угроза висит не над Европой, даже не над Триумвиратом, под ударом будет наш народ целиком. Мы должны защитить само существование эльфийской расы и будущее наших детей. И удар будет нанесён, хочешь ты этого или нет. Даже больше того — хочу ли я этого или нет. Мы обязаны предотвратить катастрофу. И чем больше у нас будет шансов, тем лучше.
Он устало улыбнулся мне.
— На выявление различных подарков, оставленных Людвигом, ушла прорва времени. И всё для того, чтобы убедиться — используются неэффективные формулы слияния и ускорения. Мы оптимизировали то, что могли, но для большего нужно разбирать всё до последней буквы. Куда проще использовать изначальный вариант. Тот, что указан в его дневнике.
Он вздохнул и на секунду показался разумным, которому не нравится то, в чём он участвует. Но это его ни капли не оправдывало.
— Удар будет нанесён сегодня вне зависимости от исхода здесь. Однако если есть хоть малейший шанс на то, что удастся в последний момент внедрить изначальные разработки и тем усилить огневую мощь и стремительность…
Это ни капли не оправдывало то, что Ардовен посмел думать, будто может меня использовать. Может на меня давить. Может выставлять требования.
В таких условиях будет лишь закономерно, если я остановлю его и не дам амбициям Триумвирата развязать новую опустошительную войну.
Интересно, связано ли ощущение гигантского открываемого портала с готовящимся ударом? Получается, это следы подготовки Триумвирата?
В заметках Людвига о порталах не говорилось.
— Я предупреждал, чтобы вы держались подальше от политики, — продолжил Ардовен, посмотрев на меня и Лютиэну, — И вы не подвели. Молодость — это время, когда приятно делать то, что делать запрещают, правда? Но время для игр закончилось. Я бы хотел найти более мягкий путь, поверьте, я собирался этим заняться и прорабатывал варианты, но от этого пришлось отказаться. Я не отступлюсь, пока не получу книгу. И буду готов на что угодно ради этого.
Ну вот. Теперь он вывалил настоящий ультиматум вместе с угрозами.
Не нужно быть гением, чтобы понять, на что он намекает. Праймы, Маат’Лаэде — неприкосновенны на территории Триумвирата. И Ардовен объявил, что этой неприкосновенности больше не будет.
Судя по кислой физиономии Фаниэль, она тоже это поняла.
А я понял, что ощущаю эмоции целой толпы, которая окружила вигвам.
Опасливость, нервозность, взвинченность. Ребята снаружи напоминали бочки с порохом. Бочки, которые перевозил в трюме корабль, сейчас обстреливаемый пиратами.
Так что от большой трагедии нас всех отделяла лишь крепость выдержки кучки солдат, которых завели прямиком в лагерь враждебно настроенных дикарей.
— Ну уж нет, — покачал головой я, — Нельзя просто заявиться с оравой головорезов и присвоить чужой успех, не удосужившись ни попросить, ни объясниться.
Воздух будто кристаллизовался. Любое движение, любой шорох могли запустить цепную реакцию насилия. Я чувствовал, что терпение у эт’Иильубер на исходе. Как всякий, кто привык к повиновению, он находил любую задержку оскорбительной для себя.
— Что… что происходит? — выдавила Дженни, сев на циновке и потирая глаза. Проморгалась, увидела Ардовена и вытаращилась, точно увидела призрака.
Вводить в курс дела пикси никто не спешил. Анна прижимала к себе дневник с видом, который говорил, что она скорее расстанется с мозгами, чем с книжкой. Я подозревал, что с этим Ардовен мог подсобить. Не зря же у него на поясе висела кобура с пистолетом.
Наверное, не стоило Мегедагику вставать в угрожающую позу. А раз уж встал, не стоило ему призывать духов покарать вторгшегося в святая святых эльфа. Или стоило сделать это куда быстрее.