Читать интересную книгу Чародейский рок. Чародей и сын - Кристофер Сташеф

— Это нестерпимо. Нужно остановиться и придумать, как заглушить эти звуки.

Дети послушно остановились и собрались вокруг матери.

— Может, сделать так, как те крестьяне? — предложил Грегори.

— Славно придумано, — одобрила Гвен. — Поищите воск.

Воск нашли быстро и добыли без особого труда. Одуревшие от звуковой атаки пчелы валялись без сил на дне колоды. Мальчикам показалось немного странным, что вместо полосочек на брюшках у пчел — маленькие буковки «G»[40], но они не стали из-за этого задерживаться, побыстрее собрали воск и принесли матери. Корделия тем временем принялась плести ведерко из коры. Зачем — мальчики спрашивать не стали.

Гвен взяла у сыновей собранный воск, расплавила его в пальцах и на несколько мгновений задержала на нем взгляд. Род в который раз поразился способностям жены: для размягчения воска посредством телекинеза требовалась изрядная степень сосредоточения, а для того чтобы сосредоточиться посреди такого чудовищного шума, нужно было обладать недюжинной силой разума.

Вскоре Гвен начала раздавать детям по паре восковых затычек для ушей. Род вытащил из седельной сумки запасное одеяло, разорвал его на полоски и помог детям обвязать уши поверх затычек. Отчасти отгородившись от шума, все заметно повеселели. Затем Род и сам повязал голову обрывком одеяла и порадовался тому, что избавился от худшего — только назойливые басовые ноты все-таки прорывались к барабанным перепонкам. Род хотел было пожаловаться на это Гвен, но она уже успела вставить в уши затычки и обвязаться куском одеяла, а теперь подбрасывала травы в берестяное ведерко, изготовленное Корделией. От ведерка повалил пар — Гвен согрела воду без костра, ускорив движение молекул. Покончив с работой, Гвен поднесла туесок к губам, сделала глоток, передала Корделии, та отпила и передала Магнусу. В конце концов берестяное ведерко добралось до Рода, и он выпил все, что там оставалось, после чего обнаружил, что стук ударных и вибрация баса стали терпимыми. Он одарил Гвен изумленным взглядом.

— Как ты это сделала?

— Сварила снадобье, — ответила она. — Разум умеет отсекать то, чего не желает слушать. Я только помогла ему в этом.

«Весьма логично, — подумал Род. — И наверняка здесь больше действует убеждение, чем само снадобье». Зелье произвело тот эффект, которого от него ожидали, но Род подозревал, что, если бы Гвен раздала всем изготовленные ею сахарные подушечки, действие получилось бы ровно таким же.

Так или иначе, цель была достигнута — Гвен снабдила семейство превосходными берушами.

Род пристально посмотрел на супругу и, медленно шевеля губами, произнес:

— Но конечно, мы теперь все равно не сумеем говорить без телепатии.

Как ни странно, он расслышал ответ жены. Ее голос прозвучал приглушенно, но все-таки Род разобрал слова:

— Пожалуй, сумеем, господин мой. Но что же это за волшебство, если музыка приглушена, а наши голоса — нет?

— Ваши голоса звучат посередине диапазона частот, воспринимаемых ухом человека, — объяснил Векс. — Судя по всему, восковые пробки отсекают высокие частоты, а под действием травяного отвара приглушаются низкие.

— Так, значит, все-таки мы имеем дело с фильтрами, а не просто с заглушками?

— Да, Род. Имеет место понижение уровня шума, но сохраняется его информационная составляющая.

— В общем, жить можно. Спасибо тебе, о удивительная женщина. — Род галантно подал Гвен руку. — Не желаете ли прогуляться?

И они продолжили путь по царству какофонии. Рода радовало то, что головная боль у него начала утихать, но несколько огорчало то, что Корделия и Магнус продолжали на ходу притопывать.

А потом они вышли на проселочную дорогу и за ее поворотом увидели сидящего у обочины священника.

У Рода он сразу же вызвал недоверие. Во-первых, уши у него были ничем не заткнуты. Кроме того, у него не имелось символов ордена Святого Видикона — а этот монашеский орден был единственным легально действующим на планете Грамерай. Этот человек был одет в сутану из черной домотканой ряднины, а тонзуру ему явно выбривал какой-то дилетант. К тому же и бороду сбрить монаху явно не мешало. Короче говоря, этот человек производил впечатление монаха-самозванца. Как раз такие доморощенные священники в последнее время вызывали большую тревогу у Туана.

Однако внешне по крайней мере священник вел себя вполне мирно. Путников он встретил добродушной улыбкой.

— Бог вам в помощь, люди добрые! Куда путь держите?

— На север, — с натужной улыбкой отвечал Род. — Вот хотим узнать, откуда пошла эта музыкальная чума.

— Только и всего-то? — удивился священник. — Так я уже в том месте побывал и обратно вернулся!

Род удивился, но не успел он и рта раскрыть, как его дочь, охваченная доверчивостью, взмолилась:

— Так отведите же нас туда! Без вас мы будем долго скитаться!

Род собрался было отчитать Корделию, но Гвен коснулась его губ кончиками пальцев, и он вовремя опомнился. Да скорее всего Корделия и не услышала бы его.

— Если бы вы оказали нам такую любезность, святой отец, — сказала Гвен, — мы бы вам были так благодарны! Уважьте, сделайте милость!

Милость бы не помешала, это точно. Священник с радостной улыбкой закивал.

— Пойдемте, пойдемте же! И поверьте, бояться нечего!

С этими словами он поднялся и, опираясь на посох, зашагал к северу.

Гэллоуглассы последовали за ним. Род мысленно обратился к Гвен:

— Ты, конечно, понимаешь, что я ему не доверяю.

— Я тоже, — отозвалась Гвен. — Но уж лучше пойду следом за ним, чем повернусь к нему спиной. И покуда наши уши защищены от этого адского шума, мы можем не опасаться засады и западни.

— Векс, смотри в оба, — распорядился Род, зная, что робот наверняка убавил громкость на приеме. — А ты, Гвен, почему ему не доверяешь?

— Потому что уши у него не заткнуты, а шум вроде бы его вовсе не беспокоит, — отвечала Гвен. — А ты?

— Да стоит только глянуть на него и вспомнить о том, что он не назвал своего имени.

Род продолжал путь. Уверенности у него немного поприбавилось, однако он самым подозрительным образом оглядывал любую груду валунов и самые реденькие кустики у дороги.

— Меня зовут преподобный Яго, — сообщил священник в черной сутане, оглянувшись через плечо.

— Меня — Род, — отозвался Гэллоугласс и поспешил догнать священника, попутно гадая, почему тот не предварил свое имя более привычным для слуха «отец» или «брат». Он решил, что этот человек попросту несколько заносчив, и поинтересовался: — Не посоветуете ли, на что обратить особое внимание, когда мы доберемся до места?

Яго пожал плечами.

— По возможности надо держаться вместе. Честно признаюсь, кое от чего там можно смутиться, но опасного я ничего не увидел.

Род обратил внимание на расстановку акцентов и почувствовал, как вскипел в крови адреналин.

— Далеко ли дотуда?

— Да во-он там уже начинается, — отозвался Яго и указал на величественный замок, башни которого высились над верхушками леса.

— Странно… Как это раньше он мне в глаза не бросился, — удивился Род.

Неожиданно башни как бы подтаяли с краев, расплавились, и вместо замка образовалась гора.

Дети ахнули, а Гвен взволнованно спросила:

— Что это за колдовство?

— Пойдемте, не останавливайтесь, — поторопил семейство Яго. — Это еще не все. — Он ушел вперед на несколько шагов, обернулся и недовольно нахмурился. — Не мешкайте, идите! Вам обязательно надо поглядеть! Таких чудес вы точно раньше не видели!

Род посмотрел на Гвен. Лицо у той стало серьезным, даже суровым. Она согласно кивнула. Род проговорил:

— Хорошо, мы идем.

Дети опасливо последовали за родителями. Магнус поглядывал то на мать, то на отца, то на священника.

Гора, нависшая над ними, вдруг начала таять, словно оставленная на солнце горка мороженого на блюде, и на ее месте встала великолепная алмазная башня.

Яго пробирался через высокую густую траву. Гэллоуглассы пошли за ним и вскоре выбрались на широкую равнину. Остановившись, они затаили дыхание от волнения.

Равнина от края до края была заполнена самыми невероятными фигурами. Небо на горизонте закрывала сияющая дымка, непрерывно ходящая волнами и переливающаяся всеми цветами радуги. Да и фигуры не пребывали в покое. Гигантский овальный циферблат с девятью стрелками, и у каждой на конце — цифра, и все стрелки вертелись, причем две — в обратную сторону… Громадный жук ползал у подножия высоченного обелиска, над верхушкой которого зависло полупрозрачное разноцветное облако… Ближе к людям, направо от них, вели поединок двое рыцарей. Они не прикасались друг к другу, но непрерывно делали выпады и вновь отступали. Неожиданно вся равнина вздыбилась, насыпь, шедшая по кругу, выросла, разбухла и превратилась в холм, и по его склону вниз заскользили салазки. Потом северный склон холма стал более покатым, по нему покатилось колесо и мало-помалу превратилось во втулку, движение которой постепенно стало эксцентрическим. Но вот и втулка начала менять очертания, превратилась в длинную гусеницу, а потом и вовсе растаяла и исчезла, но почти сразу же на ее месте поднялось нечто продолговатое, аморфное, и в конце концов появилась гидра, увеличилась, на ее отростках выросли головы, хвосты и туловища, и вот уже место гидры заняли шесть большущих змей. Далеко они не уползли: одна превратилась в тапира, другая — в саламандру, третья — в ворона, и так далее, и так далее…