ближе, дабы убедиться, что этот зафир и впрямь некогда принадлежал моей матери.
— Как Трина?
— Матушка в добром здравии настолько, насколько возможно в нынешнем её состоянии, — спокойнее ответил Райан. Пожевал губу, окинул нас с Ормондом мрачным недовольным взглядом и добавил тише: — Вам следует побеседовать с вашим братом, адара.
— Братом?
— Дабы он более не наносил нам визитов. Они ужасно утомляют маму. Она не раз заявляла, что не желает с ним беседовать, но амодар Александр чрезвычайно настойчив, и ни слуги, ни моя дорогая супруга не имеют возможности ему отказать…
— И вы не вызвали поли… городскую стражу? — удивилась я. Разве не срочным приглашением стражей правопорядка на дом он нам грозил в своё время, правда, безуспешно?
Ормонд внимательнее присмотрелся к насупившемуся Райану и пояснил:
— Он ему платит. Амодар Александр платит уважаемому озейну Ферворту за эти визиты, потому-то он их и терпит. Если бы незваный гость платил прислуге…
Разговор был бы, ясен-красен, иным. Есть существенная разница между тем, когда на лапу дают кому-то и когда — тебе.
Но вот что неясно, так это какого хрена брату Феодоры надо от Трины?
— И о чём Саш… Александр беседует с Триной?
— Не знаю, — нервно передёрнул плечами Райан. — Мама не говорит. Лишь жалуется, что устаёт сильно и чтобы в следующий раз этого амодара к ней не пускали.
Но жадность берёт своё.
И, возможно, нежелание вкупе с неумением отказывать людям, стоящим, предположительно, выше по социальной лестнице. А в том, что сын состоятельного адарского рода и сын из рода оборванной занимают разные ступени этой самой лестницы, сомневаться не приходилось. И служба в городской ратуше престижа второму не добавляла. Невооружённым глазом видно, что Райан там занимал от силы должность какого-нибудь менеджера среднего звена местного разлива.
— Давно он начал к вам захаживать?
— Около трёх недель назад.
Что я и сочетаемые делали около трёх недель назад?
По всему выходило, что в Ливенте обретались, на постое в «Белом волке». Надин давала мне уроки адарской премудрости, мужчины помогали в трактире. И до появления Исабель и Дугана никто нами не интересовался, не спрашивал о нас в трактире и не пытался связаться любым доступным способом.
Я глянула на зафир, затем на небо, прикидывая, который нынче час.
Ладно, если задержусь немного, то нестрашно. Собраться-одеться недолго, макияж и волосы уложить можно на скорую руку, с эпиляцией возиться необязательно, всё равно ног под длинным платьем не видно.
— Поехали к Трине, озейн Ферворт. И нет, взятку за разговор с вашей матерью я вам давать не собираюсь.
* * *
Только в доме Фервортов я поняла, почему, несмотря на жажду денег, Райан решился рассказать мне о визитах Александра.
Вопреки заверениям сына о добром здравии матушки, Трина лежала в постели. Вставать с неё если и собиралась, то разве что в туалет. Шторы в спальне задёрнуты неплотно, но оставленные щели в тяжёлых тканевых складках всё равно пропускали мало света, отчего помещение наполнял густой вечерний полумрак. Под дверью спальни дежурила смутно знакомая служанка, заступившая было мне дорогу, однако убравшаяся с пути после раздражённого хозяйского жеста.
Ехать со мной Райан поначалу отказался. И мне запретил переступать порог его дома, мол, наша семейка и так изрядно попортила крови ему и членам его семьи.
Я заявила, что до места доберусь и в одиночку, мой зафир знает распрекрасно, куда меня везти, а что до незаконного проникновения на территорию чужой частной собственности, то пусть предъявляет претензии роду адары Феодоры.
Райан помялся, поворчал и ехать-таки согласился. Правда, пришлось потратить немного времени на уговоры зафира, потому как пускать в салон неоднократно оскорблявшего его человека он не хотел.
Ормонд поехал с нами по собственному почину, его не потребовалось ни просить, ни уговаривать и перед ним зафир охотно распахнул дверцу. Удивляться стремлению Ормонда таскаться со мной по всему Перту я не стала. Не до того сейчас.
Брата Феодоры я знала не лучше, чем других её родных, видела и общалась с ним ещё меньше, нежели с Эсфел. Я не имела ни малейшего представления, что Александру известно о чужачке, захватившей тело его младшей сестры, много ли он знает о чужих тенях и дуайрах, как относится к самому факту, что Феодора покинула этот мир и вряд ли когда-либо вернётся. Отношение Дугана к потере дочери наглядно демонстрировало, что у каждого в семье было на сей счёт своё мнение, и оно могло кардинально отличаться от мнения Алишан.
Александр появлялся в доме Фервортов два-три раза в неделю и проводил около получаса с Триной наедине, за закрытыми дверями. Платил щедро, не скупясь, оттого поначалу Райана ничего во внезапных этих визитах не смущало. Смущало его жену, но перечить супругу и незваному гостю открыто она не осмелилась, а робкие её возражения с глазу на глаз были спешно задавлены твёрдым мужниным гласом. Ну да, деньги-то, как известно, не пахнут и никому вреда от посещений этих не будет. Не станет же молодой привлекательный мужчина домогаться женщину, в матери ему годящуюся, в самом деле? Красть у них нечего, глазу богатого амодара не за что зацепиться в их скромном жилище и известно Трине не больше, чем любой другой адаре из категории вечных рабочих лошадок. Что до её жалоб, то первое время Райан внимания на них не обращал. Потом стал уговаривать потерпеть — его-то жалование и вполовину не столь велико, как получаемая от Александра сумма. И лишь когда после предпоследнего визита матушка слегла, Райан всерьёз забеспокоился. Правда, как вежливо послать гостя на и в, не знал и за неимением лучших идей принялся заезжать почаще в район, где жил и работал Ормонд, надеясь подловить там меня. Бедолага так и не понял, кем мне приходится Ормонд, сочетаемым, родственником или очередным неучтённым любовником, но почему-то был твёрдо убеждён, что рано или поздно я объявлюсь в Перте. Жаль, не сообразил сразу подойти к Ормонду и узнать, где меня можно разыскать. Конечно, неделю назад я была уже отнюдь не в Ливенте, но…
В последний раз Александр не пробыл с Триной и десяти минут и из дома вылетел как ошпаренный, только его и видели. С перепугу Райан стал крутиться возле «Короны» едва ли не по полдня кряду, основательно забив на работу, и почти решился подойти к Ормонду, но тут — хоба! — я наконец-то объявилась собственной персоной.
— Трина? — позвала я, силясь разглядеть в потёмках бледное лицо на белой подушке. — Трина, здравствуйте. Не знаю, помните ли вы