особняке знатной семьи устраивался бал по поводу Дня рождения дочери, и мы с Саней получили приглашения.
Роза на правах сопровождающей пришла вместе со мной, осмотрела помещение и встала у окна, так, чтобы не выпускать меня из виду. Саню пригласили на танец, я отказалась под предлогом того, что хочу пить, и прогуливалась по залу с бокалом в руке, иногда делая вид, что пью.
Я решила поинтересоваться у Розы, что она думает о присутствующих, но мой знак увидела и Саня и заволновалась. Бросив озадаченного кавалера, она поспешила ко мне, чтобы выяснить, что такое подозрительное я заметила, Роза, увидев её манёвр, тоже подошла, так как решила, что что-то случилось.
В общем, переполошились обе, и привлекли внимание окружающих, а мне пришлось срочно придумывать, как показать, к кому именно я обращаюсь и насколько это срочно или важно. Я всего-то хотела развеять скуку и поболтать!
Моя выходка, когда я явилась на совет в сопровождении слуг с обедом для всех присутствующих, получила неожиданное продолжение. Как-то Александр принимал ужасно нужное посольство от восточных соседей, и встреча неприлично затягивалась.
Гости с национальной основательностью вели глубокомысленные речи о сотрудничестве и плели запутанные словесные узоры так, что окружающие теряли мысль и путались уже к середине фразы. Более того, их родной язык, на котором представители уважаемой страны думали, отличался множеством диалектов, нюансов и толкований, и без дополнительного перевода совершенно не поддавался пониманию.
В разгар встречи, когда стало понятно, что смысл всего мероприятия потерялся где-то под ворохом слов и мыслей и стороны достигли полного непонимания, в зале с тихим шорохом распахнулись двустворчатые двери, и вошла я в сопровождении Сани, Ляли, Розы и толпы служанок в парадной форме с подносами. Александр мысленно хохотнул и с важным видом представил моё появление как проявление гостеприимства и заботы о гостях и их самочувствии.
Я подивилась, как замысловато он закрутил свою фразу, а Саня со свойственной ей непосредственностью обратилась к ближайшему представителю делегации на его родном языке, предлагая на выбор напитки. Увы, среди прислуги знакомых с этим наречием не нашлось, и Сане, которая знала девять языков, пришлось помогать делегации и остальным находить общий язык.
Делегат остолбенел, разглядывая Саню, как чудо света. Где это видано, чтобы женщина была учёной, да не просто так, а знала бы их сложный и запутанный язык? Мило улыбаясь, я обошла стол переговоров, давая указания прислуге, и обратилась к заместителю руководителя делегации с тем же вопросом, с которым Саня обходила стол и помогала делегатам общаться со слугами.
Мы с девушками пробыли в зале недолго, и, едва наше присутствие перестало быть необходимым, незаметно ушли.
А вечером Александр позвал меня в малую гостиную. В комнате витал приятный мягкий аромат, который шёл от кружек с незнакомым напитком.
– Что это? – удивилась я. Смутно знакомый, словно из давнего сна, запах будил неясные воспоминания. Почему-то вспомнилась библиотека женского института.
– Горячий шоколад, – улыбнулся Александр. – Комплимент от посла для благородной леди.
Я с недоверием взяла кружку, вдохнула сладкий запах. Однажды я уже пила горячий шоколад, в библиотеке женского института. Светловолосый милый рассеянный профессор рассказывал мне о том, что в некоторых восточных странах приготовленный особым образом напиток считается признанием в любви. Ещё выяснилось, что шоколад не пьют, а едят ложечкой. В тот раз на вкус он был густым, тягучим, горьким и пряным, с перчинкой, как и наша с профессором Эриком дружба.
Сейчас же передо мной был совсем другой напиток. Жидкий, как и положено напиткам, светлый и совершенно не горький. Мягкий, нежный, обволакивающий вкус. Я пригубила и улыбнулась. Так ощущалась забота Александра обо мне.
– Я рад, что тебе понравилось, – глаза Его Величества улыбались. – Пожалуй, подпишу с послом договор о поставках шоколада ко двору.
– Спасибо.
На душе было тепло и уютно, словно в зимний морозный день у камина. Его величество легко коснулся моей щеки.
«Я рад, что тебе со мной хорошо. Ты всё, что есть дорогого и важного в моей жизни».
Пока мы пили шоколад, Александр рассказал, что мы с девушками произвели неизгладимое впечатление на всю делегацию, и они удивительно быстро согласились с условиями, которые до того обсуждали не одну встречу. А ещё попросили показать им парк, город и намекнули, что женские лица приятно украсили бы приставленное к ним сопровождение.
Александр не стал настаивать на моём присутствии, хоть я и понимала, что хотя бы на одной прогулке должна буду побывать. Саню же приписали к делегации на постоянной основе, на все две недели до их отъезда на родину. Сане ужасно не хотелось оставлять меня надолго, но и пообщаться с иностранцами хотелось неимоверно.
Я подругу отпустила, напомнив, что за привлечение к государственным делам ей положена доплата. Саня отмахнулась, а потом задумалась о том, что, возможно, сможет собрать себе приданное, если за время нашего договора будет иногда соглашаться на подобную работу, и тогда можно будет больше не уклоняться от встреч с лордом, посвятившим ей несколько стихов.
Я улыбалась её мыслям. Вокруг Сани кавалеры едва ли не хороводы водили, но она всё отказывалась от внимания, считая, что иначе обманет их. Ведь она бесприданница, связанная договором на несколько лет. Я только головой качала и безуспешно пыталась переубедить подругу. Как я её буду выдавать замуж, если у неё не будет никаких симпатий?
– К вам пришли, леди, – опираясь спиной на дверь будуара, оповестила Роза. Она не выходила, просто услышала шаги и ворчание Мари за стеной.
– Да? Я никого не жду, – озадаченно посмотрела на Олю, которая помогала мне переодеваться. Саня с иностранцами совершала моцион по парку.
– Его вы ждёте всегда, – ровно добавила Роза.
Я охнула и попросила степнячку передать, что скоро выйду, а сама поторопила и без того засуетившуюся Олю. Роза вернулась через минуту и вновь прислонилась к двери изнутри.
– Вас просили одеться удобно и неброско, – передала она просьбу Александра.
Озадаченная такой просьбой, я переглянулась с Олей, и мы принялись разоблачать меня. Изумрудное платье с турнюром никак нельзя было назвать «неброским».
Когда, наконец, я вышла в гостиную, Александр стоял у окна. Обернулся ко мне, и его глаза засияли, а я почему-то смутилась. Мой король быстро подошёл ко мне, поцеловал руку и, задержав мои пальцы в своей ладони, наклонился и прошептал мне на ухо:
– Давай от всех убежим.
Оказалось, отправив делегацию на прогулку и оставив на растерзание советникам вместо себя Эдварда, Александр окольными путями пробрался ко мне в покои и теперь, затаив дыхание, ждал ответа.