из часовни.
Земля под ногами Альмеды затряслась; птицы, небо и дом закружились в безумном вихре, затем весь мир погас в одно мгновение. Ощущение полета прервалось острой болью от падения. Альмеда оступилась и упала в яму; мертвецы уже протягивали к ней свои холодные руки, утаскивая ее куда-то в глубину — в Ад. Альмеда пыталась сопротивляться, но все было бесполезно. Последнее, что она увидела, перед тем, как провалилась в полусон — восход кровавой Луны на небосводе.
2
Я очнулась на траве, недалеко от кошмарной ямы. Дом и сад окрасились в бардовые и фиолетовые оттенки и над моей головой витал целый вихрь из низко пролетавших стрижей. Мне пришлось напрячься, чтобы заставить себя снова взглянуть в яму, но когда я сдала это, то обнаружила, что там находилась только липкая грязь. Тела людей исчезли! С противоположной от меня стороны я заметила следы примятой травы и множество следов, будто все люди, которые находились в яме, встали и ушли куда-то прочь. Направившись домой, я услышала знакомый голос — это был Луис! Он напевал песню, я почти сразу узнала мелодию, которую напевала нам в детстве мать! Меня терзало дурное предчувствие, но я не могла оставить Луиса. Сделав несколько шагов к дому, я поняла, что мелодия стала утихать. Не теряя времени, я схватила керосиновую лампу, которую я оставила у калитки поднимаясь из подвала, и побежала на звуки мелодии. Вдали на холме я увидела силуэт мальчика, который направлялся к сараю.
***
Я потянула дверную ручку, и дверь в сарай разразилась ужасающим скрипом. Проклиная свою нерешительность, я вошла, высоко держа зажженную лампу над головой. Я затаила дыхание, напряженно прислушиваясь к полумраку. Мне приходилось бывать здесь и раньше, я часто навещала конюха и помогала ему ухаживать за лошадьми и собаками. Мерцающий свет лампы позволил мне разглядеть груды старых досок, прислоненных к ветхим стенам сарая.
— Марцо… — я прошептала взволнованно, вспомнив, что старый конюх тоже лежал на дне ямы, заполненной телами.
Пройдя пустые стойла, я заметила, что на полу было разбросанно сено, запачканное свежей кровью. От едкого запаха крови у меня закружилась голова и я чуть не выронила лампу. В дальнем и самом темном углу сарая что-то громко по-лошадиному фыркнуло и от внезапности я споткнулась и упала на пол. Из темноты ко мне приближалась черная фигура.
Мне удалось поднять меркнувший фонарь и разглядеть обезображенное и косматое лицо конюха! Его лицо искривила злобная гримаса, достойная чертей готической гравюры. Конюх держал в руке предмет, зловеще блеснувший в тусклом свете фонаря. Я смогла только выдавить из себя приглушенный визг и закрыть лицо руками, когда он замахнулся тесаком, затем я ощутила невыносимую боль и почувствовала, как мое лицо стала заливать теплая жидкость. Конюх не прекращал кромсать мои руки тесаком. В привычном мне движении я схватилась за предмет, висевший на шее и стала молиться.
Вдруг все исчезло в темноте: я снова потеряла сознание. Вместо едкого запаха крови, я внезапно ощутила горький и душистый запах полыни. Открыв глаза, я увидела извилистую дорожку, освещенную тусклым лунным светом. Оказалось, что предметом, который я сжимала в ладони и приняла за крест, оказался загадочный рубин из подвала дома.
— Мне это приснилось? — растерянно я задала вопрос себе, но кровоточившие шрамы на руках говорили о реальности произошедшего. Я разорвала на лоскуты подол своего платья, чтобы перебинтоваться и справившись с этим, я обессиленно легла в траву и зарыдала. Луна полностью вышла из-за облаков, и отброшенные ею лучи окрасили ветви полыни в белый цвет. Подул слабый ветер и вдали раздался заунывный звон часовни. Легкое дуновение пронеслось по поляне и принесло смесь запахов тимьяна, шалфея и полыни. Я приподняла голову и увидела перед собой Луиса, выглядевший точно таким же, как и в ночь своего исчезновения.
— Луис, ты здесь! — воскликнула я, встав и обняв брата. Кисти рук невыносимо болели, но я старалась не подавать виду.
— Зря ты пришла сюда, теперь ты в ужасной беде, — с грустью в голосе, ответил Луис.
— Луис, где мы находимся?!
— Ты находишься в полусне и выбраться отсюда не просто.
— Полусон? — переспросила я, не понимая ужаса сложившейся ситуации.
— Это место, словно поверхность мыльного пузыря, который может лопнуть в любую минуту… Место между сном и реальностью.
— Луис, нам нужно вернуться домой!
— Я пробыл в пустоте слишком долго и не могу вернуться в реальный мир.
— Что это значит, Луис?
— Альмеда, пообещай мне, что не покинешь полусон, иначе пузырь лопнет! — сказав это, Луис растворился в воздухе.
***
Я решила отправиться в часовню: там меня всегда успокаивала молитва. Часовня находилась недалеко от входа в долину Аликато, вдали я увидела черные покосившийся кресты и каменыне надгробия местного кладбища. Там находились останки моего дедушки, и мне хватило одного взгляда, чтобы отбросить мысль идти туда, чтобы навестить могилу.
Приблизившись к часовне, я заметила, что здание сильно постарело и покосилось. Внутри не оказалось привычного просторного зала, вместо этого внутри были разбросаны груды кривых и старых досок. В одном из углов доски были сложены в виде ступеней, ведущих к грубо сколоченной деревянной двери. Я поднималась, осторожно шагая на ступени-доски. Стараясь громко не дышать, я поднялась на самый верх и за дверью я обнаружила комнату, в которой стояли две кровати, стол, два стула и умывальник. На одной кровати лежал человек. Я осторожно подошла к нему и наклонилась, чтобы проверить, дышит ли он. Это был хорошо мне знакомый пастор; он открыл пустые без зрачков глаза и встал. Вдруг я вспомнила, что он тоже был на дне чудовищной ямы.
— Зачем ты пришла?! — задал он вопрос.
— Я пришла в поиске помощи и утешения… — с трепетом ответила я.
— Покайся в грехах своих, неразумная!
— Я…
— И в грехах своего отца! Расскажи же мне, как твой отец изнасиловал служанку, которая работала на сеновале. Ведь дочерью, она была покойного конюха!
Комната потемнела и перед мною появился гигантский стог сена, а из него торчали конвульсивно сокращающихся две ноги. Я не могла поверить в происходящее. Ведь эта картина была мне знакома!
Сено сначала рыхлое и бесформенное стало приобретать очертания, словно превращаясь в человеческое лицо создания с кровоточившими глазами. Чудовище разинуло пасть, пытаясь проглотить меня целиком. Я испугалась, но вспомнила, что в руках держала керосиновую лампу и бросила ее в чудище. Вспыхнул пожар, окровавленное сено быстро разгоралось, а из утробы монстра доносились нечеловеческие вопли.
Когда все закончилось, я моргнула и снова