Читать интересную книгу За Ленинград! За Сталинград! За Крым! - Петр Кошевой

Через несколько минут несложной работы «карта» была готова и пошла в дело.

Постепенно стало проясняться положение к северу и востоку от Тихвина. На севере посланные нами разведчики обнаружили подразделения 191-й стрелковой дивизии полковника П.С. Виноградова, а в трех километрах к западу от Астрачи наткнулись на комиссара 44-й стрелковой дивизии Д.И. Сурвилло. Он возглавлял смешанный отряд свыше 200 человек, в основном из бойцов, отколовшихся от главных сил этого соединения, воевавшего где-то севернее Тихвина. Но были бойцы также из 292-й стрелковой и 60-й танковой дивизий. Комиссар рассказал, что днем раньше отряд выбил из Астрачи танки и мотопехоту противника, которые намеревались продвинуться далее на восток по вологодскому тракту. Сил отряда не хватало, но подоспели подразделения 191-й стрелковой дивизии и два танковых батальона из 7-й Отдельной армии. Сообща противника опрокинули и отогнали на подступы к Тихвину. Руководил действиями войск генерал-майор П.А. Иванов – представитель штаба Ленинградского фронта. Теперь он якобы был назначен заместителем командующего 4-й армией генерала армии К.А. Мерецкова.

Весь остаток дня и ночь прошли в управлении выгрузкой и сосредоточением войск у станции Большой Двор. Временный командный пункт дивизии мы приказали оборудовать в лесу, к востоку от железнодорожной станции Астрача. Место было удобно во всех отношениях. До переднего края обороны 44-й дивизии было всего 4–5 км. Справа шел на Тихвин вологодский большак, слева – железная дорога. Лес надежно укрывал от наблюдения противника и нападения его танков. Враг избегал лесных чащоб. До готовности КП мы перебрались в один из поместительных домов деревни Большой Двор.

Первые дни на фронте

Едва мы успели привести себя в порядок, как у дома остановился вездеход. Прибывший офицер доложил, что командарм ждет меня на командном пункте в деревне Павловские Концы. Я обрадовался и приказал подготовить необходимые документы для доклада командарму. Ехать было недалеко, и вскоре мы с А.З. Тумановым входили в просторную горницу, где располагался командующий.

Я не был знаком с генералом армии К.А. Мерецковым, но слышал о нем немало.

Он закончил Военную академию в 1920 году. Уже тогда молодой краском состоял в Коммунистической партии. С тех пор Кирилл Афанасьевич прошел длинную лестницу военных постов. В период военного конфликта с Финляндией командовал 7-й армией на Карельском перешейке и успешно справился со сложными боевыми задачами. С августа 1940 года по 1 февраля 1941 года генерал армии К.А. Мерецков занимал высокий пост начальника Генерального штаба, а затем работал заместителем наркома обороны по боевой подготовке.

Военный совет Волховского фронта. Справа налево: К.А. Мерецков, А.И. Запорожец, Г.Д. Стельмах

…Командарм встал из-за стола и вышел мне навстречу. Я представился и начал было доклад по всей форме о состоянии дивизии. Неожиданно зазвонил телефон, и Мерецков, извинившись, взял трубку.

– Мерецков слушает, – сказал он. – Здравствуйте, Борис Михайлович. Находимся на рубеже, захваченном два дня назад. – Зажав ладонью микрофон, командующий коротко сказал вполголоса: – Шапошников, – и продолжил разговор. – Сдвиги в обстановке, как мне кажется, есть, – докладывал командарм. – Первое: острота угрозы соединения немецких войск с финскими, пожалуй, ликвидирована. Враг потерял много танков и мотопехоты, откатился к Тихвину и строит там укрепления. Это я наблюдал лично. Полагаю, что он помышляет теперь больше об обороне, чем о наступлении. Второе: мы значительно улучшили свое оперативное положение. Наши войска на северо-западе, а также на юго-западе от Тихвина нависают над тыловыми коммуникациями немцев и держат их под угрозой перехвата. И третье: хотя успех у нас пока небольшой, но он заметно поднял дух войск, люди повеселели, поняли, что врага можно бить.

Выслушав абонента, генерал продолжал:

– Думаю, что, получив отпор, враг станет заботиться об укреплении занимаемых позиций. На получение крупных резервов для своего участка фронта в связи с боями под Москвой и Ростовом фон Лееб[2], вероятно, рассчитывать не может. Значит, он будет упорно удерживать Тихвин, чтобы усилить блокаду Ленинграда.

Я внимательно слушал разговор командующего с начальником Генерального штаба и считал, что мне повезло. Ведь он вносил много нового и важного в мое понимание обстановки на том участке фронта, где предстояло воевать дивизии. Теперь уже хорошо можно было понять общую тенденцию развития событий под Тихвином. Само собой, возникало и представление о роли нашего соединения. Разговор командующего тем временем продолжался. Москва, видимо, спрашивала, готовятся ли активные действия.

– Да, Борис Михайлович, наступление готовим. Идет сосредоточение сил, ведем разведку. Прибывают части шестьдесят пятой. Командир дивизии полковник Кошевой сейчас у меня.

Снова говорил маршал, на что Кирилл Афанасьевич ответил:

– Не беспокойтесь. Тоже придерживаюсь правила: научить, а потом вводить в дело. Сейчас мы с ним поговорим, я все подробно узнаю и скажу, как поступить. Вам доложу обязательно.

Закончив переговоры, командарм обратился ко мне.

– Как доехали? – спросил он.

Я доложил.

– Время не терпит, товарищ полковник. Да и Ставка торопит. Вступить в бой придется скоро, даже очень скоро. А теперь расскажите о дивизии, – приказал командующий.

Мой доклад не был длинным. Данные я знал на память, а командарм все схватывал на лету, изредка задавая мне короткие уточняющие вопросы. Доклад комиссара тоже был очень короток.

Неожиданно командарм перешел на «ты». Как впоследствии стало ясно, такое обращение было признаком хорошего настроения и симпатии к человеку. И мы, командиры дивизий, потом легко узнавали, в духе командующий или рассержен. Во втором случае он предупредительно «выкал».

В тот день первой встречи К.А. Мерецков был откровенен и прост. Он сообщил, что командует 4-й армией под Тихвином, но не освобожден и от командования 7-й Отдельной армией, которая обороняет Ладожско-Онежский перешеек от напиравших там финнов. Противник намеревался через перешеек и Свирь соединиться с немецкой группой армий «Север», блокировавшей Ленинград. Но воины 7-й Отдельной армии остановили финские войска.

Кирилл Афанасьевич подошел к столу, где лежала карта с армейской обстановкой, и подробно обрисовал картину положения под Тихвином.

…Летом 1941 года гитлеровское командование пыталось захватить Ленинград прямым стремительным ударом, чтобы потом, передав этот участок фронта финским войскам, повернуть группу армий «Север» на Москву. Так оборона Ленинграда была связана с битвой за Москву.

Расчеты противника оказались нереальными – взять Ленинград он не смог. Но город был блокирован. С 8 сентября сообщение Ленинграда со страной производилось только по воздуху и опасному водному пути через Ладожское озеро. Все грузы для Ленинграда подвозились к Ладоге с Большой земли по единственной железной дороге через Тихвин.

Слушая командарма, я понял, что нахожусь там, где была порвана врагом артерия, питающая Ленинград. Ее нельзя не восстановить! Страшно подумать, что будет, если враг останется в Тихвине.

Мерецков посмотрел мне в глаза, понял мое волнение и как-то очень просто сказал:

– Вот почему шестьдесят пятая дивизия оказалась не под Москвой, а под Тихвином – здесь тоже важный перекресток войны.

Затем командарм подвел итоги осенних боев. Когда враг был остановлен у Ленинграда, потерпел неудачу его стратегический замысел и он смог выделить отсюда для участия в осеннем наступлении на Москву лишь часть сил.

– Гитлер всполошился: весь блицкриг идет к провалу, – продолжил генерал армии. – В настоящее время противник выполняет, вероятно, новый план соединения своих войск с карельской группой финнов, намереваясь пробиться к Свири через Тихвин. Из Берлина, надо думать, приказано создать еще одно кольцо блокады, на этот раз блокады полной, отрезающей все пути из Ленинграда в страну.

Я слушал командарма с большим интересом, поскольку газеты никаких подробностей о тихвинском участке фронта не сообщали. Затем я узнал о стремительном рывке 39-го моторизованного корпуса гитлеровцев, о захвате Тихвина 8 ноября. Командарм коротко характеризовал 12-ю, 8-ю танковые, 20-ю и 18-ю моторизованные дивизии, входившие в этот корпус, как боеспособные соединения с опытными командирами. Матерым волком был командир корпуса генерал Шмидт.

– На путях врага из Тихвина к востоку мы поставили заслон. А вчера прогнали немецкие войска от Астрачи в предместья города. Необходимо как следует распорядиться силами и разгромить врага, – сказал генерал. – Этого требует от нас Родина, осажденный Ленинград. Направив вас из-под Москвы, Ставка подчеркнула особое значение, которое придается нашему участку фронта. Мы воюем за Ленинград и за Москву одновременно, хотя сражаемся далеко от них в лесах и болотах.