Сумерки опустились быстро, и Владимир вздохнул с облегчением. В такое время киевляне из домов не выходили, на улицах лишь изредка появлялась ночная стража.
— Пора, — сказал княжич. — Если повстречаемся со стражей, молчите. Я с ними разговаривать буду.
— Как повелишь, великий боярин.
— За мной. И без шума.
Темнело. На улицах никого не было, да и сами стражи куда-то подевались. Притих стольный град Киев.
— Долго еще нам с боязнью идти? — спросил нетерпеливый Добрынька.
— Поруб в переулке за Десятинной церковью. Недалеко осталось.
Вот и Десятинная церковь, заложенная еще великой княгиней Ольгой и достроенная великим князем Владимиром. Свернули в переулок и остановились перед срубом без окон.
— Неужто и вовсе не кормят узника? — ужаснулся Добрынька.
— Кормят, — вздохнул Владимир. — Два раза в день кормят. Утром и вечером. На срубе крыши нет, через верх забрасывают.
— И князя Судислава тоже через верх забросили? — спросил Ратибор.
— Князя ввели через дверь, а потом ее дубовыми досками заделали. Сумеешь проломить, Ратибор? Очень на тебя рассчитываю.
— Проломлю, — Ратибор кивнул.
— А если охрана на шум прибежит? — насторожился Добрынька. — Ратибор без шума ничего делать не умеет. Так что…
— Поруб никто не охраняет, но ты все же присмотри.
— Присмотрю.
И Добрынька, вздохнув, нехотя отошел на порученный пост.
— Ломай, Ратибор.
Богатырь отступил от двери шага на три, а потом с разбега ударил ее плечом. Дверь треснула пополам, и Ратибор тут же выломал остатки.
— Что еще делать повелишь?
Владимир молча отстранил его, громко крикнул в сумрак:
— Ты свободен, князь Судислав!
В разломанном дверном проеме появилась фигура высокого худого старца.
— Здрав буди, князь Судислав!
И Добрынька с Ратибором подхватили:
— Здрав буди!..
Княжич снял с себя меч с перевязью, поцеловал лезвие и протянул старцу:
— Прими мой дар, князь Судислав. — Владимир помог старику надеть перевязь меча через плечо. — Где спрятаться думаешь?
— У супруги своей, которая давно уж вдовушкой себя считает.
— Да, князь, — вздохнул Владимир.
— За кого мне Господа молить?
— За Мономаха, князь.
— Ты будешь самым знаменитым князем на Руси, Владимир Мономах, — громким ясным голосом возвестил старец. — Слава великому князю!
— Слава! Слава! Слава! — поддержали славословие Ратибор и Добрынька.
Князь Судислав уже скрылся в густых сумерках, а Владимир все еще глядел ему вслед. Потом вздохнул почему-то невесело и сказал:
— Пошли оружие добывать.
— Грабить, что ли? — растерянно спросил Добрынька. — Так оружного не ограбишь…
— Мы грабить не будем, — усмехнулся Мономах. — Мы попросим, может, дадут.
Они подошли к противоположному от парадного входу в Большой великокняжеский дворец. Княжич подозвал какого-то гридня.
— Мне принесешь меч, а моим друзьям — полное дружинное снаряжение.
— Я с ним пойду, — пророкотал Ратибор. — Я к мечу не приучен, мне дубина нужна. Да и никакая кольчуга на меня не налезет.
— Это уж верно, — усмехнулся Добрынька. — Я тоже кольчугу примерить хочу.
Они ушли. Гридин проводил их и вернулся, неся меч Владимиру Мономаху.
— Примерь по деснице, княже, — сказал он, протянув оружие.
Владимир прикинул по руке меч.
— Подходит.
А сам подумал, что желание матушки он сегодня исполнил. И на душе стало тепло.
6
Из дворца вышли Ратибор и Добрынька. Добрынька был в кольчуге, на поясе его висел меч, а из-за спины выглядывал легкий дротик. Богатырь нес на плече корявую дубину.
— Мы при оружии, — сказал Добрынька. — Дозволь роту тебе принести, великий боярин.
И, поклонившись Владимиру, положил перед ним на землю меч, дротик и засапожный нож. То же проделал и Ратибор со своей дубиной.
— Прими нашу роту, великий боярин…
— Неверно, — сказал Мономах. — Опуститесь на левое колено и поднимите правую руку.
Указание было тотчас исполнено, и Добрынька опять затянул:
— Прими, великий боярин, нашу…
— И снова неверно, — перебил Владимир. — Повторяйте за мной: прими, князь Владимир Мономах, нашу роту на верность.
Ахнул Добрынька:
— Князь?!
И тут же спохватился. Забормотал:
— Прими, великий князь…
— Нашу роту на верность, — закончил Ратибор густым басом.
— Вот так будет правильно. Я принял вашу роту. Отныне Добрынька отвечает за мою левую руку, а Ратибор прикрывает меня со спины.
— Со спины? — уточнил Ратибор.
— Со спины. Запомнили?
— На всю жизнь, великий князь!..
— Зачисляю в личную дружину. Пошли теперь с парадного крыльца. Там вас в дружинников переоденут, а потом я вас отцу представлю. Великому Киевскому князю Всеволоду.
— Веди, князь!.. — Дружно гаркнули.
Мономах провел обретенных дружинников в великокняжеский дворец главным входом. Гридни низко кланялись, стражники враз вытягивались в струнку, прижимая левую руку к своим мечам. Никто не задавал вопросов.
Все трое во главе с Владимиром прошли в приемный зал.
— Здесь положить оружие.
— Зачем? — недовольно и вроде бы даже недоверчиво спросил Добрынька.
— Вход к великому Киевскому князю с оружием запрещен всем, кроме меня. — Владимир поправил кольчугу, меч, снял шлем, положив его на изгиб локтя. — Ждать, пока не позову.
Два рослых воина, стоявших у двери, ведущей в палату великого князя, молча расступились перед Мономахом. И распахнули перед ним двери.
Владимир вошел в покои.
— Здрав буди, батюшка мой…
И стражники тотчас же двери закрыли.
— Зачем пожаловал? — сурово спросил великий Киевский князь. Очень не любил, когда сын тревожил его без достаточных на то оснований.
— Своих новых дружинников решил тебе показать, батюшка.
— Зачем? Они же — твои.
— Один из них барса руками порвал.
— Не верю…
— Дозволишь позвать его?
— Любопытно мне на лгуна посмотреть.
— Хорошо, — усмехнулся Мономах.
Прошел к дверям, распахнул:
— Ратибор, великий князь зовет!
Ратибор вошел, низко, коснувшись пальцами пола, поклонился.
— Здрав буди, великий князь!
— Ого!.. Сын мой говорит, будто ты барса руками порвал?
— Порвал, великий князь.
— Ну так докажи.
— Так барса нет.
— Ишь ты. А чем тогда докажешь?
— А дозволишь?
— Дозволяю.
Ратибор подошел к великому князю, нагнулся, взялся за ножку кресла и на вытянутой руке поднял его вместе с князем над головой.
— Хватит! Хватит!.. — кричал великий князь. — Поставь на место!..
Владимир хохотал.
— Поставь…
Ратибор осторожно опустил кресло вместе с великим князем на место.
— Ну как, батюшка, доказал?
— Доказал… — отдуваясь, покивал головой великий князь. — А второй? Такой же?
— Нет, батюшка. Но из лука в сосновую шишку попадает. Добрыня!
Добрынька с робостью заглянул в покои, поклонился до земли.
Великий князь с неудовольствием покачал головой, вздохнул:
— Ну, спасибо, сын. Уважил…
— Ступайте, — сказал Владимир своим новым телохранителям.
Новые дружинники низко поклонились великому князю и вышли.
— Хороши мои дружинники?
— Хороши, — угрюмо проворчал отец. — С такими дружинниками тебе самое время и на княжение… Вели, чтобы мне квасу принесли.
— Квасу! — крикнул Мономах, подойдя к двери. — Квасу похолоднее великому князю!
Глава вторая
1
— Поедешь княжить в Ростов, — сказал сыну великий князь Киевский Всеволод после того, как напился квасу и продышался. — Пора уж тебе, наследник, управлять учиться.
— Спасибо, батюшка.
— Три дня на сборы.
— Четыре.
— Четыре. Ступай.
Новый Ростовский князь вышел, но вместо того, чтобы готовиться к поездке в Ростов, разыскал князя Судислава.
— Здрав буди, князь Судислав.
— Здравствуй и ты, князь Мономах.
— Дозволь спросить тебя.
— Говори.
— Отец меня в Ростов Великий княжить отправляет. Найду я там конницу добрую?
— Не знаю, но не думаю, князь Мономах. Ростов Великий в тиши и покое живет, воевать ему особо не приходилось.
— А кому приходилось?
— Вот Смоленское дворянство дело иное. Им все время от врагов отбиваться приходится. Кривичи Великий торговый путь из варяг в греки стерегут. От озера Нево до Черного моря.
— Прими мою благодарность, князь Судислав.
— За что же благодаришь?
— Батюшку упрошу, чтобы он меня к смоленским кривичам княжить направил.