где тлел порошок алоэ, распространяя тонкий аромат. Наместник распорядился подать напитки, мороженое и маджум — мягкую фиолетовую пасту из меда, масла, специй и листочков кифа[4]. В небольших дозах маджум вызывает легкое опьянение, но, если им злоупотребить, одурманивает и вызывает болезнь. Сам наместник к еде не прикоснулся, ведь пост еще не закончился.
— Вы останетесь во дворце до тех пор, пока не будет собран ваш караван, — сказал он маркизу. — Я уже приказал снарядить для вас людей и верблюдов.
— Только не жадничайте, ваше превосходительство. Мне требуются сильные животные и надежные люди.
— Сколько хотите верблюдов?
— С полдюжины. И два коня.
— Двух человек вам хватит?
— Да, если они крепки телом и духом.
— Не сомневайтесь. Именно такими они и будут. Более того, я пошлю с вашим караваном человека, который сможет защитить вас от пустынных племен намного лучше оружия.
— Что же это за человек такой?
— Тот, на чьих руках благословение крови.
— Боюсь, ваше превосходительство, я вас не вполне понимаю. — Маркиз удивленно посмотрел на наместника.
— Он способен излечить любую болезнь, никто не посмеет тронуть человека, обладающего подобным даром.
— От кого же он получил сей дар?
— От самого Аллаха.
— Теперь понятно, — ответил маркиз, с трудом сдерживая улыбку.
— А вот я — ничего не понял, — пробормотал Рокко.
— Я прикажу подать вам ужин сюда или, если захотите, во дворик. — Наместник поднялся. — Пожелаете отдохнуть — в вашем распоряжении все мои диваны.
— Благодарю, ваше превосходительство.
Маркиз проводил наместника до двери, потом вернулся к Рокко:
— Ты ведь уложил перед уходом наш багаж?
— Да, хозяин. Осталось лишь погрузить на верблюдов.
— Господа, куда вы направляетесь? — спросил Бен.
— В пустыню. Хотите с нами? Сдается мне, климат Тафилалета для вас вреден.
— Я тоже собрал небольшой караван, чтобы ехать в пустыню.
— Вы? И что же вас гонит в раскаленные пески?
— У меня дело в Тимбукту.
— В Тимбукту?! Разве вы не знаете, что этот город опасен и для европейцев, и для евреев?
— Прекрасно знаю, маркиз. Однако мне нужно добраться до Царицы Песков[5].
— Но зачем?
— Об этом я поведаю позже. Было бы неосмотрительно беседовать на такие темы здесь, где у стен могут быть уши. Как только доберемся до адуара[6] моего друга Гасана, сможем поговорить спокойно.
— Кто этот Гасан?
— Мой единоверец. Его табор стоит на самой границе пустыни.
— Далеко отсюда?
— Часов десять ходу.
— Вам уже случалось пересекать Сахару?
— Да, маркиз.
— В таком случае вы можете быть мне полезны, — сказал де Сартен.
— Готов на все, чтобы отблагодарить вас за спасение моей жизни.
— Не стоит.
— Нет, стоит, маркиз.
Корсиканец помолчал, пристально глядя на юношу. Казалось, ему очень хочется о чем-то с ним посоветоваться. Наконец он пожал плечами и произнес:
— Да, поговорим обо всем позже.
— В чем дело? — поинтересовался Рокко.
— Бен прав. Здесь неподходящее место для доверительных бесед. А! Вот и наш ужин. Как раз вовремя. Согласен, Рокко?
— Еще бы! От всех этих воплей и выстрелов у меня разыгрался волчий аппетит.
В зал как раз вошли четверо негров, в красных, расшитых золотом шароварах и куртках с серебряными арабесками, и внесли богато накрытый стол.
Столовые приборы и блюда были из серебра, бокалы — из розового хрусталя, также инкрустированного серебром.
— Наместник обращается с нами будто с принцами крови, — заметил маркиз, повеселевший от аппетитных запахов, которые распространяли внушительные фарфоровые миски. — Внакладе он, конечно, не останется и заставит нас дорого заплатить за караван. Впрочем, нам ли жаловаться?
В последний день Рамадана повара его превосходительства, похоже, совершили настоящие чудеса. Ужин был превосходным, а по марокканским меркам так и вообще настоящим пиром.
Даже бравый Рокко, с сомнением относившийся к африканской кухне, с интересом принюхивался к кускусу. Это национальное марокканское блюдо готовят из крупы, бобов, рубленого мяса, лука, кабачков и приправляют сладкой подливой с ямайским перцем.
Были поданы огромные куски разнообразно приготовленной баранины. А еще — курятина, рыба, пахучие жирные соусы, пироги с финиками, сладости, мороженое и фрукты, доставленные из оазисов пустыни.
Вина не было, поскольку оно запретно для последователей Магомета. Зато апельсиновые и смородиновые шербеты имелись в изобилии. Шербет, конечно, далеко не то же самое, что бутылка выдержанного бордо или доброго кампидано, горячо любимого Рокко, но пришлось удовлетвориться шербетами.
Не успели маркиз с товарищами отужинать и раскурить поданные слугой трубки, как им доложили, что караван готов и ждет их у развалин древней мечети за городом.
— Наместнику не терпится отослать нас в пустыню, — хмыкнул маркиз. — Уж не боится ли он бунта?
— Боится не боится, но, если он будет продолжать нас защищать, неприятностей ему не миновать, — ответил Бен Нартико.
— И чтобы избавиться от докуки, он отправляет нас на съедение туарегам. Впрочем, мы в долгу перед наместником. Кто знает, чем бы без его помощи закончилась эта история? Месье Нартико, где мы можем отыскать вашу сестру?
— Я уже поручил дворцовому слуге переправить ее в адуар моего друга. К этому часу они должны были покинуть Тафилалет.
— А вы, смотрю, времени зря не теряли.
— Как и я, господин маркиз, — сказал Рокко. — Отправил негров за нашими вещами. Думаю, их уже навьючили на верблюдов.
— Значит, мы с легким сердцем можем покинуть дворец.
Во дворе товарищей ждали двенадцать всадников, которые должны были эскортировать их за городские стены и в случае чего защитить от горожан. Наместник вышел попрощаться с маркизом.
— Доброго вам пути, господин, — сказал он корсиканцу. — Надеюсь, вы поведаете французскому консулу, что встретили у меня хороший прием?
— Не сомневайтесь, ваше превосходительство, — ответил де Сартен. — Прежде чем пуститься в дорогу, отправлю курьера с письмом в Танжер. И как только доберусь до своего багажа, пришлю вам подарок.
— Можете передать его мне с эскортом, — торопливо вставил наместник.
— Так будет хоть какой-то шанс, что он получит свой подарок, — пробурчал Рокко. — Жадные и жестокие фанатики, вот кто такие эти марокканцы.
Трое товарищей вскочили в седла и в сопровождении стражи покинули дворец. Эскорт держал копья наперевес. Оставалось стойкое подозрение, что родичи убитых так просто от мести не откажутся.
К счастью, наместник выбрал удобный момент, чтобы избавиться от опасных гостей. Прогремел пушечный выстрел, возвещая, что до окончания поста осталось четверть часа, и все тафилалетцы уже сидели перед обильно накрытыми столами, готовясь отпраздновать завершение Рамадана.
— На улицах никого, — сказал Рокко, сжимая револьвер. — Одни бродячие собаки. Неужто горожане слепо поверили обещаниям наместника?
— Это вряд ли, — ответил маркиз.
— Я тоже так думаю, — согласился юноша.
— Господин, вон там ждет тебя твой караван.