несколько слов.
— Мама… Мама… Ванька, Славик… Папа, папа… Не надо… — постоянно повторяла она, пока лекарь осматривал её и закутывал. Многочисленные гематомы свидетельствовали о постоянных побоях, а о том, что ещё вытворял с ней сумасшедший, думать абсолютно не хотелось.
Занимаясь Ольгой, Игорь совершенно забыл про Игната. А этого явно не стоило делать. Он застыл на последней ступеньке подвальной лестницы, когда луч фонарика, закреплённого теперь на голове, выхватил вдруг из мрака снова возникшего из недр этого про́клятого дома сумасшедшего мужчину. Волосы зашевелились на голове Потёмкина.
— Не смей, — прошептал он. — Ради своей дочери, слышишь? Не смей.
Но Игнат совершенно его не слушал. Он стоял на коленях в углу с иконой и молился, вернее, быстро шептал что-то совершенно невменяемое, а перед собой дулом вверх держал свой старенький обрез. Упёртые в подбородок стволы не вызывали сомнений по поводу его намерений.
— Чешется… Всё ужасно чешется, — шептал он быстро и сбивчиво. — Нож достать не могу. Силы не те. Ангелы рядом… Алевтина, Ванька, Славик… Оленька… — тут на мгновение он прервался, как будто осознал, что совершил.
В ту же секунду его плечи затряслись. Мужчина зашёлся плачем, прерываемым грудным кашлем, сквозь который проскакивали отдельные фразы:
— Они рядом. Они кружат. Мыслить не дают, спать не дают. И Ад здесь же… Руку протяни — достанешь до огня, сжигающего душу. Прошу, спаси… Прими жертву… За всех детей моих, за жену… Забери меня, грешного, с этой про́клятой тобой земли…
— Нет, Игнат! Ты нас всех погубишь… — не успел Игорь закончить фразу, как тот нажал на спусковые крючки. Два выстрела одновременно прогремели в замкнутом пространстве, голову мужчины размазало по потолку, кровавым месивом окропив старые доски. Уже мёртвое тело, держа в руках двустволку, медленно завалилось набок.
Игорь, чертыхаясь, тут же бросился к выходу с Ольгой на руках. Он уже знал, что их ждёт. Спрятаться в погреб или влезть сквозь дыры на чердак означало обречь себя и девушку на осаду зверей, которые не замедлят появиться.
И точно. Не успел Потёмкин вынырнуть со своей габаритной из-за одеял ношей из дома, как тишину вокруг разрезал жуткий вой серых тварей. Охота началась.
Теперь только лесок за домом мог спасти, а вернее — находящееся под кронами деревьев кладбище. Мужчина, не задумываясь, бросился туда. Свет прикреплённого к голове фонарика скакал, словно зайчик, не давая толком увидеть дорогу. И лекарь, только чудом не упав, преодолел полсотни метров до забора.
А сзади уже слышались тяжёлый топот и яростное рычание почуявших добычу тварей. Несколько секунд отделяло их от трясущегося в напряжении Потёмкина, который перекидывал бессознательную Ольгу через оградку первой на пути могилки. Сделав это, он круто развернулся, выхватывая из-под плаща АКСУ, свет резанул по глазам вожака, который уже был в паре метров от мужчины. Зверь затормозил, щурясь, но всё равно в прыжке попытался достать лекаря. Потёмкин нажал на спуск, и пули разворотили вожаку половину морды, а сам мужчина резко отступил и вдруг упал, перелетев через оградку.
Поднявшийся яростный вой перекрыл шум дождя. Игорь быстро оттащил от заграждения девушку, не обращая внимания на то, что ползёт по влажной и склизкой могильной насыпи. Вспышка молнии выхватила из мрака справа покосившийся крест.
Серые падальщики, что, вопреки названию, не гнушались и свежатиной, бесновались в каком-то метре от территории кладбища, но дальше, в земли мёртвых, не шли. Эта странная особенность большинства чудовищ нового мира неоднократно спасала Потёмкину жизнь, но огромные серые «собаки» всё равно внушали некоторые опасения. Поэтому, не тратя зря времени, Игорь, стараясь не поскользнуться, подхватил девушку на руки и отправился вглубь кладбища, лавируя между ржавыми ажурными решётками и моля Бога, чтобы твари и на сей раз не изменили своим странным обычаям.
От избы Игната послышался призывный вой. Сомнений не было — твари нашли его тело. Звери в последнее время на удивление чутко реагировали на кровь. Оставшиеся падальщики после недолгой перебранки бросили сторожить кладбище и, по всей видимости, уволокли с собой мёртвого вожака.
Блуждая между загородками, Игорь высмотрел небольшую беседку, сделанную когда-то с одной целью: спокойно побыть наедине с памятью о родном, любимом человеке, не боясь дождя, или, наоборот, в жаркую погоду — палящих лучей солнца. Строение было всё ещё целым, так что путники нашли более или менее сносное укрытие.
Мужчина усадил девушку на скамейку, прислонив к узорчатой стене, быстро достал кулёк с измельчённой сухой травой из походного мешка и положил ей в рот.
Ещё несколько дней, и болезнь не будет угрожать жизни Ольги. Так как старых медикаментов было не достать, в условиях нового мира болезни можно было исцелять только лекарствами, полученными из растений этого самого мира. И Игорь на собственном опыте познакомился с ними, однажды чуть не отдав Богу душу. Но всё обошлось.
Естественно, если оставить Ольгу здесь, в продуваемой ветром беседке, то и это лекарство вряд ли справится с лихорадкой, одолевающей девушку. Надо нести её в город. Сверяясь по памяти с картой, Потёмкин знал, что он недалеко. Как их там встретят и кто, было неясно, но другого выбора не было. Ей нужен покой, тепло и крыша над головой, чтобы защитить от непогоды. Серые падальщики его сейчас не волновали. Они нашли себе добычу на эту ночь и будут делить, пока не насытятся, да и лекарь показал тварям, пусть ненадолго, кто здесь хозяин, убив вожака. Первое время они не рискнут напада́ть, а значит, у Потёмкина в запасе, как минимум, целая ночь.
Нужно было уходить.
Вздохнув, он поднялся и подкрутил фонарик, чтобы тот светил слабее и не так явно выдавал хозяина, потом взял на руки девушку и медленно направился к противоположному краю кладбища. На его границе Потёмкин остановился, разглядывая сигнальные огоньки города, которые служили маяком путникам, и быстро, насколько позволяла тяжёлая ноша, пошёл по полю, стараясь не поскользнуться на влажной от дождя почве.
А тем временем морось усилилась. Это было хорошо: дождь смоет все следы и запахи…
Глава 2
Оборотень
— Яр, смотри, какой подарок нам сегодня сделала погода! — Николай Павлович отошёл от узкой бойницы, пропуская юношу поближе. — Со времён Большого Трындеца ничего подобного не видел. А красиво-то как! Как лучик надежды, знак свыше какой…
Но Ярос уже не слушал старшего товарища, который то ли в шутку, то ли всерьёз, всегда называл Великую Катастрофу «Больши́м Трындецом». Юношу целиком поглотило небывалое