Линн не интересовали его новые замыслы. Она говорила, что он зря тратит время. Но Чарли не мог видеть, как зря простаивает хорошая земля. Он работал не покладая рук весь год, думая о тех будущих урожаях, которые они получат после того, как земля будет осушена и очищена от сорняка.
Поле трудно было выпахивать из-за твердого дерна и зарослей грубых трав и мелкого кустарника. Ею не занимались много лет, но постепенно Чарли справился с этим, и старая трава наконец сменилась темным цветом перепаханной земли. Но прежде чем посеять на этом поле, в него нужно было внести много извести, однако Линн отказалась давать деньги на это.
— Ты сам решил пахать эту землю, а теперь хочешь, чтобы я тратила мои деньги на покупку извести и семян, — сказала она. — И вообще для чего нам вкладывать деньги в эту землю?
— Мы бы могли завести больше скота.
— У нас его и так достаточно.
— Если я не достану извести, — сказал Чарли, — значит я напрасно надрывался на этом поле.
— Тебе следовало подумать об этом заранее. Я не просила тебя распахивать это поле.
Конечно, она была права, и Чарли не собирался спорить с ней. Но Роберт пришел к матери в сыроварню и начал с ней разговор по этому поводу.
— Почему ты всегда против того, что старается сделать Чарли?
— Нам не нужна лишняя земля.
— Почему бы тебе не дать возможность Чарли самому решать это? Это он делает всю работу на ферме. Он работал как раб все эти два или три года, стараясь привести в порядок эту ферму, и вместо благодарности постоянно получает нарекания от тебя! Ты все время стараешься унизить его!
— Не понимаю, почему ты все время принимаешь его сторону?
— Я не хочу вставать ни на чью сторону, но я должен высказать свое мнение. Чарли мой друг. Когда я болел, именно Чарли вернул меня к жизни. Я этого никогда не забуду!
— Я знаю, что для тебя сделал Чарли. И я тоже не забываю этого.
— Не забываешь? Я в этом не уверен!
Потом, немного успокоившись, Роберт продолжал:
— Мне очень повезло с отчимом, которого ты выбрала для меня, и мне неприятно, когда я слышу, как резко ты с ним в последнее время разговариваешь.
— Я не понимаю, какое право имеет сын так отчитывать свою мать?
Линн резко повернулась к сыну и посмотрела в его глубокие темные глаза. Роберту стало жаль мать, когда он увидел слезы в ее глазах. Но он знал, что не должен отступать. Это должна сделать Линн.
— Я понимаю, что ты, как всегда, прав, а я — не права. Почему-то всегда так получается.
Линн начала снова чистить сепаратор.
— У Чарли будет все, как он хочет, — сказала она. — У него всегда так бывало раньше и будет впредь.
В октябре тысяча девятьсот тридцать седьмого года Роберту исполнилось восемнадцать лет, возраст достаточный, чтобы пойти в паб.
— Ты знаком с моим пасынком? — сказал Чарли Билли Грейвсу. — Ему сегодня исполнилось восемнадцать. Мы хотим с ним отметить это событие.
— Ты его учишь, как вести себя в пабе?
— Конечно, но только все в свое время.
— В твоей компании он не научится ничему дурному.
— Я тебе за такие слова поставлю стаканчик!
Для понедельника в пабе было много народу. В субботу состоялась ярмарка в Минглетоне, и часть участников оставалась здесь в Скемптон Грине. Многие из них были теперь в баре, и Чарли, подойдя к ним, проиграл почти все свои карманные деньги человеку, который проделывал фокусы с тремя картами.
Компания была веселой, и повод был важный, поэтому Чарли и Роберт оставались здесь до самого закрытия. К тому времени у Чарли остался только шиллинг, и он остановился перед стариком со связкой воздушных шаров. Разноцветные и разрисованные смешными рожицами и шуточными надписями, шары были связаны вместе веревочкой.
— Даю тебе шиллинг за все шары, — сказал Чарли.
— Давай, бери, — согласился старик.
Чарли, весьма довольный собой, триумфально донес связку шаров домой, преодолевая все сложности пути, особенно когда пришлось перешагивать через ступеньки в воротах между полями. При этом Роберт, всегда готовый прийти ему на помощь и вырывавший связку из его рук, только осложнял эту дорогу. Они с трудом протиснулись через низкую дверь в дом со связкой цветных шаров, и им было очень весело. Потом Чарли, неуклюже размахивая связкой, стал передавать ее Линн.
— Вот тебе подарочки! Шарики! — сказал он.
— Вы явились очень поздно, — ответила Линн.
— Ты только посмотри, что я принес тебе!
— Я уже начала волноваться.
— Я тоже начал волноваться!
Чарли и Роберт переглянулись и снова захохотали.
— Роберт никуда не годится, он пьян, — сообщил Чарли Линн.
— Ты хочешь сказать, что ты трезвый?
— Я? Я трезвее любого трезвого!
— Да, я вижу!
— Эй, возьми свои шарики!
— Не нужны мне твои идиотские шары!
— Но я потратил на них свой последний шиллинг!
— Значит, ты совсем дурак! — воскликнула Линн.
— Ты только посмотри на этот шарик, — сказал Чарли. Он показал ей на круглое улыбающееся лицо, нарисованное белой краской на красном шарике. — Тебе не кажется, что он похож на Сэма Тригга?
Но Линн не хотела смотреть на шар и нетерпеливо оттолкнула его от себя.
— Тратить деньги на всякую ерунду! — сказала она. — Продержал Роберта допоздна, вы там пили и курили до самого закрытия!
— Ему придется привыкать ко всему, разве я не прав? Ему исполнилось восемнадцать лет, и он уже взрослый мужчина. И Билли Грейвс сказал мне…
— Не желаю я слушать, что он тебе сказал!
— Да-а-а, — сказал Чарли и подмигнул Роберту. — Ветер дуст с востока, вот уж точно!
Он тряхнул связку шариков, и они заплясали на веревочках.
— Какого черта, что мне теперь с ними делать?
— Положи их с собой в постель, — предложил Роберт.
— Я их отправлю в прачечную.
— Может, мне пойти с тобой и помочь тебе?
— Нет, я и сам легко в них запутаюсь, а тут еще ты…
Чарли, спотыкаясь проследовал через кухню и потом пошел в прачечную. Он снял крышку с котла и опустил туда шары. Он старался прижать их крышкой, но шары только поднимались и опускались, поэтому Чарли поскорее закрыл их крышкой, но не смог плотно прижать ее. Когда он вернулся в кухню, Роберт стоял один, глубоко засунув руки в карманы.
— Мать пошла в постель, — сказал он.
— Это для нее самое лучшее место, — проворчал Чарли.
— Мне кажется, что она недовольна нами.
— Мать недовольна мной, а не тобой, — ответил Чарли. — Она считает, что я веду тебя по неправильной дороге. — Он испуганно смотрел на Роберта. — Мы не должны были столько пить.