теперь смотрели на него выжидательно, кавалер даже чашку свою отставил. Все ждали продолжения. И купец продолжил:
– Говорят, те баржи были слишком уж перегружены серебром, уж очень тяжелы. Они тогда в Рункеле стояли, серебро на золото поменяли и пошли дальше по реке, по течению, а тут налетел ветер сильный, буря, да такая, что в тот день солому с домов у мужиков сдувало. Вот волны и поднялись на реке, купчишки и кормчие решили бурю у берега переждать, а одна баржа от ветра на другую наскочила и, говорят, сломала ей руль. Они ж тяжелые были. И стало ту баржу боком к ветру ставить и на середку реки тащить. А волны-то от ветра большие, и ей через борт стали залетать они. Ну, ее за веревку к берегу потащили, но не успели.
– Потопла? – с удивлением спросил сержант Вермер.
– Потопла, – подтвердил купец.
– Ишь ты! – восхитился сержант. – Целая баржа серебра!
– Сержант, язык прикуси! – рыкнул Волков и спросил у купца: – И что же, лежит на дне серебро и до сих пор его не подняли? Может, там глубоко очень?
– Нет, как она потопла, так сразу купчишки нашли охотников серебро достать, но уж очень была зима нынешняя лютой, говорю же, лед по берегу реки до февраля стоял. Охотники ныряли, баржу нашли, ящики стоят, как стояли, но уж невозможно вода холодна. Решили ждать тепла, и рыцарь фон Эрлихенген обещал, что по теплу достанет купцам серебро за десятую часть для себя. Вот в мае вода потеплела, да не успел рыцарь, тут вы пришли, не до серебра ему стало.
– И ты знаешь, где та баржа утонула? – подал голос Брюнхвальд.
– Нет, я того не видел, – сообщил Хельмут Майнцер, – но о том вам любой мужик пленный скажет, баржа-то, говорят, прямо напротив лагеря утонула, они всё видели.
Волков задумался, взял чашку с кофе и держал ее в руке, а купчишка снова стал ныть:
– Господин, я вам все сказал, что знал, может, вернете мне мои товары?
– Твои слова еще проверить надо, да и проверки мало мне будет: пока то серебро перед собой не увижу, ничего тебе не отдам, – закончил кавалер. – А пока ступай.
– Господин, – купец, кажется, опять собирался зарыдать, – прошу вас… Семья моя… Матушка слепа…
– Сержант! – рявкнул Волков. – Ну чего ждешь, взашей его…
Купчишка мешал ему думать.
Глава 21
В словах купца он нисколько не сомневался, но купчишка мог напутать что-то. Поэтому, отправив Брюнхвальда заниматься тем, к чему того Бог приспособил лучше всего, а именно войском, сам же сразу пошел к реке, к пленным. Там Волкова встретил возбужденный брат Ипполит и радостно стал ему рассказывать, что почти все, и мужики, и бабы, готовы принять причастие и вернуться в лоно истинной матери церкви, что раскаиваются… И еще что-то он хотел говорить, но кавалер его прервал:
– А чего ты-то так рад?
– Так то честь мне великая, не каждому выпадает такое дело – возвращать людей в веру истинную, я чувствую себя святым Матвеем, что нес слово Божие диким язычникам.
– Он плохо кончил, – напомнил монаху рыцарь.
– Ничего… – радовался брат Ипполит.
– Ты напоминай им, что прощение им будет только в том случае, если примут они мою власть над собой. Иначе петля.
– Всем напоминаю.
– И списки, списки составь на всех, смотри, кто бос и гол. Пока у меня есть и сукно, и полотно, и башмаки имеются.
Волков уже думал о том, что людишек-то придется не только кормить, но и обувать, одевать, иначе как они зиму переживут. А еще необходимо им пожитки какие-никакие собрать: посуду, инструменты, скотинку хоть самую малую, хоть бы коз. Кур купить, хлеба на зиму… В общем, дел и трат было много. Но сейчас все отходило на второй план. Сейчас он думал лишь о серебре, что, возможно, лежит на дне реки, рядом, только руку протяни.
Он шел среди людей, те сразу вскакивали, кланялись, один из них, кудлатый, заросший многодневной щетиной мужик, крикнул ему:
– Господин, спасибо за харчи, как с попом вашим поладили, так кормить нас стали. Спасибо.
Волков молча указал на него пальцем, сержант и два гвардейца кинулись к говорившему, схватили за локти, поволокли к полковнику. Мужичок-то перепугался, говорит гвардейцам:
– Вы чего, ребята, чего? Я же с благодарностью… Я же согласен в поместье к господину, в крепостные… Я согласен…
Как подвели его, Волков и говорит:
– Зимой тут баржа утонула в шторм.
– Было такое, было. – Мужик обрадовался, но еще не был уверен, что его сейчас не повесят. – Как раз перед Рождеством.
– Сам видел или рассказал тебе кто?
– Как тонула – не видел, а как людишки ныряли к ней – видел сам. Как серебришко оттуда доставали ломтиками, но недолго, больно вода была студена.
– Какими еще ломтиками? – не понял кавалер.
– Так ломтиками… Такими, в ладошку длиной, в три пальца шириной, в два пальца толщиной.
– Слитки, – догадался Волков. – А монеты были? Деньги?
– Нет, денег нет, только ломтики доставали.
– А ну, пошли, место покажешь.
– Покажу, господин, я туда часто ходил – котлы и чаны мыть.
Мужик сопроводил их вверх по течению к мосту, который вел к городу Рункелю, и притом болтал без умолку. Кавалер уже пожалел, что не взял коня, как мужик остановился на небольшом песчаном пляже, указал рукой на реку.
– Вот, господин, тут она потопла.
Место тут широкое, река сто шагов в поперечнике, не меньше.
– Далеко от берега? – спросил Волков, оглядывая реку и берег.
– Не-е… Меньше, чем до середки, у них лодка стояла, когда они ныряли в воду, – вспоминал мужик.
– А ты сможешь нырнуть? Денег дам, – предложил полковник.
– Эх, господин, кабы я умел, – вздохнул человек.
– А ты помнишь тех мужиков, что ныряли?
– Конечно, помню, пара мужичков из моей корпорации были, из нашей деревни. Но так кого вы побили, кто сбежал, сейчас их уже не найдешь.
– Отыщешь – пять талеров дам, – пообещал Волков.
– Так я клич кликну, желающие найдутся, коли денег посулите, – размышлял мужик.
– Иди, найди желающих, деньги будут. Уж не пожалею серебра.
Пока мужик искал охотников нырять за серебром, Волков тоже без дела не сидел, уже послал в город Ламберг сержанта Хайценггера, чтобы тот нашел пару крепких лодок, купил еще веревок и весы из города привез, взвешивать богатства. Сержанта Вермера послал в лагерь, чтобы принес корзин каких, ящиков. Кавалер уже собирался доставать серебро. Подумал немного и заодно велел сержанту обед нести.